Мэгги Осборн - Его прекрасные жены
Сьюзен обратилась к мэру:
– Мне пришлось наказать вашего сына, потому что он отказался читать вслух. А знаете, почему отказался? Потому что не умеет читать, ваша честь. Эдди - смышленый, способный мальчик, мечтает стать врачом. Но он не умеет читать. Годы идут, и скоро будет слишком поздно приниматься за осуществление его мечты. Ему придется довольствоваться любым занятием, не требующим навыков чтения. Это разбивает мне сердце. А вам?
Сьюзен двинулась по проходу, останавливаясь возле родителей своих учеников и рассказывая им об их отпрысках. Объясняя, к чему приведет невежество детей, она видела, что эти люди растерянны.
– Только один из семи моих учеников знает, почему мы отмечаем в следующий четверг Четвертое июля. - Голос ее зазвенел от волнения. - Вы хотите, чтобы дети остались невежественными? - Помолчав, Сьюзен обвела ряды сверкающим взором. - У всех вас есть дети, но они не ходят в школу. Отказывая своим детям в образовании, вы оставляете их беззащитными перед теми, кто образован. Так-то вы собираетесь завоевать Запад и принести сюда цивилизацию? С новым поколением, не способным прочитать купчую на землю или кухонный рецепт? С сыновьями и дочерьми, не умеющими сосчитать доходы и потери?
Внезапно Сьюзен заметила Грэшема. Прислонившись к стене, он широко улыбался. Его темные глаза сияли от гордости.
– Если хотите, чтобы вам на смену пришло новое поколение и построило здание на заложенном вами фундаменте, тогда призываю вас: не закрывайте школу и пришлите ко мне своих детей. Если не можете освободить их от работы на пять дней в неделю, пришлите на три дня. Дети Оулз-Бьютта отстали настолько, что им пригодятся любые занятия. Но умоляю вас: не обрекайте детей на невежество, не делайте их уязвимыми и беззащитными! Позвольте им развить способности и проявить дарования!
Сьюзен стояла перед проходом, ее голубые глаза сверкали, руки дрожали от возбуждения. В полной тишине она медленно обводила взглядом ряд за рядом, всматриваясь в глаза каждого из собравшихся.
Когда Сьюзен повернулась и пошла к своему месту, только стук ее каблуков раздавался в мертвой тишине зала. Щеки ее пылали, когда она опустилась на стул и сложила на коленях дрожащие руки.
Мэр Мерсер склонился над столом и вперился в нее жестким взглядом.
– Сын сказал мне, что вы наказали его, когда он отказался читать вслух.
– Эдди вообще едва умеет читать. Другие дети насмехаются над ним и дразнят его.
То ли Грэшем Харт, то ли чей-то очень похожий голос выкрикнул из глубины зала:
– Я за то, чтобы школу не закрывать!
Все хором заговорили, и второй голос подхватил этот призыв, затем к нему присоединился еще один.
– …это позор, что наши дети не могут…
– Без образования моему мальцу не видать…
– …наконец-то у нас есть учитель, а мы, видите ли, хотим закрыть школу. Это ж надо, додуматься до такого!
Мнение было единодушным: без образования человек - легкая добыча для любого пройдохи с хорошо подвешенным языком, безропотная жертва бессовестного торговца. Более того, это просто позор, что дети в Каунти-Крик продвинулись дальше, чем дети Оулз-Бьютта. Когда одинокий голос заикнулся о неизбежности дополнительных расходов на зарплату Сьюзен за лишние три месяца, на него зашикали.
Мэр Мерсер взглянул на членов совета, и они без слов поняли, что Сьюзен добилась своего. Школа будет открыта все лето.
Когда собрание закончилось, Сьюзен поднялась, расправила плечи и поплыла по проходу, ошеломленная своим успехом. Она чувствовала, как чьи-то руки дружелюбно похлопывают ее по плечу, слышала поздравления и пожелания и дальше трудиться на благо Оулз-Бьютта. Сьюзен окружили люди, желающие побольше узнать о ее взглядах на образование. Они заверяли Сьюзен, что рады ее решению обосноваться в Оулз-Бьютте.
Близилась полночь, когда Грэшем взял Сьюзен под руку и увел со сцены, где она одержала такую победу.
– Кто привез вас в город? - спросил он, провожая ее к отелю.
– Миссис Алдер, - ответила Сьюзен с отсутствующим видом. Она все еще находилась под впечатлением невероятных событий этого вечера. В ушах звучал восхитительный гул поздравлений. Перед мысленным взором Сьюзен проплывали лица жителей Оулз-Бьютта. Все они с уважением смотрели на нее вовсе не потому, что она невестка сенатора или жена капитана. Эти люди оценили ее как учительницу и наставницу своих детей. Впервые в жизни Сьюзен Стоун завоевала уважение ценой собственных усилий.
Пораженная этим чудом, она не шла, а парила над темной улицей, и только рука Грэшема удерживала ее на земле.
Сьюзен толком не помнила, почему Грэшем вызвался отвезти ее домой. Держа на коленях Нэйта и зарывшись лицом в его душистые волосы, она заново переживала свою победу и старалась припомнить, что же именно сказала добрым гражданам Оулз-Бьютта. Из-за пережитых волнений воспоминания несколько потускнели, но в одном Сьюзен не сомневалась: она говорила от чистого сердца.
Грэшем отнес Нэйта в коттедж и, удостоившись сонного поцелуя в награду за свои труды, осторожно положил мальчика на постель. Сьюзен зажгла лампы.
– Может, подогреть кофе? - предложила она, не желая, чтобы вечер кончался.
– Уже поздно, а я собирался отправиться отсюда на свой участок. Надеюсь там завтра поработать.
Сожалея, что ему пора ехать, и испытывая потребность еще раз обсудить свой успех, Сьюзен вышла с ним на крыльцо и окунулась в ночную прохладу. В звездном небе висела серебряная луна. Влажный воздух напоминал о приближении дождя, но ничто не могло омрачить ее радости.
Она коснулась его рукава.
– Благодарю вас за совет, мистер Харт. Весь фокус действительно в том, чтобы говорить от чистого сердца.
Грэшем посмотрел на ее сияющее лицо, освещенное светом, падавшим через открытую дверь.
– Вам есть чем гордиться. Вы были просто великолепны сегодня вечером!
Они стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза, и время словно остановилось для них. Казалось, нет ничего естественнее, чем шагнуть к ней и притянуть к себе. Посмотрев на чудесный изгиб ее рта, Грэшем с тихим стоном приник к губам Сьюзен. Поцелуй оказался именно таким, каким рисовался Сьюзен в мечтах. Теплый, чуть влажный, нежный и страстный. Она чувствовала себя в его объятиях так уютно, как это и рисовалось ей в воображении.
Грэшем оторвался от Сьюзен и изумленно уставился на нее.
– Великий Боже, у вас самый нежный рот на свете!
Он снова схватил и поцеловал Сьюзен, еще теснее прижав к себе. Губы Грэшема становились все настойчивее, тело напряглось, руки крепко обнимали ее за талию. Обвив его шею, Сьюзен так пылко ответила на поцелуй, что голова у нее пошла кругом.
