Шеннон Маккена - За закрытой дверью
Она дрожала на заднем сиденье такси. Она успела вымокнуть до нитки, пока бежала под навес автобусной остановки. Туфли от Прада хлюпали оттого, что она бежала по лужам, но она не замечала холода. Она вообще не могла адекватно воспринимать окружающий мир, она все еще думала о признании Виктора.
Ее отец? Как это может быть?
Одно она знала наверняка. Она не могла сознаться в этом Сету. Даже на новость о том, что она племянница Виктора, он и то неадекватно отреагировал. Она с ужасом представила себе, что с ним случится, когда он узнает, что Виктор ее отец.
Она уставилась на размытые огни улиц за стеклом автомобиля, надеясь, что Сет не притащится сегодня к ней домой. У нее не было сил спорить с ним. Она не могла забыть шок, вызванный прикосновением к пистолету, из которого застрелили Корасон.
Она сказала Сету, что разыграла свою реакцию, но она обманула его. Пистолет вибрировал в ее руке, как пойманный в ловушку зверь. Обжигающий и холодный одновременно. Она обняла руками талию и постаралась думать о чем-то другом.
Об орлах, — парящих в безоблачном небе, о сияющих снежных вершинах, о безграничном океане.
Но ни один из образов не смог вытеснить из ее сознания кровь на белом ковре и душераздирающий крик. О Боже. Она схватилась за живот, гадая о том, как долго это будет ее мучить. Это было хуже, чем сон, потому что нельзя было проснуться. Оставалось только сжать зубы и терпеть.
После происшествия на Стоун-Айленде все ее существо, словно радио, настроилось на какую-то новую, ужасающую частоту. Слишком много информации свалилось на нее. Хотя она и пыталась убедить себя, что все дело в ее разыгравшемся воображении. Но как бы она ни старалась поверить в это, в ее голове раздавались лишь саркастические смешки.
Она была дочерью Виктора. Ей придется мстить отцу за дядю, и по-другому это не повернешь. Она могла сойти с ума, пытаясь осмыслить все это, но факт оставался фактом. Убийство есть убийство.
Такси остановилось у ее дома, и она с облегчением вздохнула. Там будет темно и холодно, но по крайней мере она останется одна. Ее руки дрожали, и она с трудом расплатилась. Она выбралась из такси.
Дом выглядел заброшенным и таил в себе угрозу. Кусты гортензии давно никто не подстригал, и они выпустили щупальца, угрожающе блестевшие под дождем. Дом смотрел на нее холодными недружелюбными зрачками окон.
Она развернулась, чтобы снова сесть в такси, но увидела лишь габаритные огни отъезжавшей машины. Не было смысла бежать за ней, она была уже слишком далеко. Вот она свернула за угол и исчезла вовсе.
«Не выдумывай. Не позволяй своему воображению играть с тобой злые шутки». Сварливый голос Аликс звучал у нее в голове, когда она медленно шла по дорожке к дому. Это просто пустой дом, и машина стоит в гараже. Если ей что-нибудь не понравится, она возьмет ключи, соберет веши и уедет в отель.
А это неплохая идея. Так она и поступит. Она шла к дому так медленно, что струйки дождя уже начали скатываться за воротник, пробираясь, как холодные мокрые пальцы.
После сегодняшнего дня было бы неудивительно превратиться в параноика. Рейн достала ключи. Внутри звонил телефон, но торопиться было без толку. Пальцы все равно не слушались ее.
И зачем она только убежала от Сета?! Ну что за идиотка. Да, он грубый и с ним сложно, но она бы сейчас все отдала, лишь бы он был рядом с ней и нес какую-нибудь саркастическую чушь. Его теплое присутствие прогнало бы гоблинов, населивших шепчущую тьму.
Как все нелепо. Первый приступ гнева, который случился с ней за всю ее тихую вежливую жизнь, — и она чувствует себя полной дурой. Она уронила ключи в третий раз и закричала от злости.
Наконец она смогла попасть внутрь. Внутри былой впрямь темно и холодно, но, слава Богу, никто не выскочил из темноты и не впился в ее горло. Она скинула плащ, включила термостат и пошла в спальню, зажигая по пути свет везде, где только можно. Телефон снова зазвонил. Рейн рухнула в кресло и стала снимать промокшие ботинки. На бежевом ковре остались грязные следы. Надо было снять их в фойе. Она игнорировала дребезжание телефона, потому что сил разговаривать с матерью у нее не было.
Она включила автоответчик. Пять сообщений.
Странно. Ей никогда так много не звонили. Аликс в такие крайности не впадала, а больше ее номер никто не знал. К горлу подступил липкий комок страха.
Автоответчик включился, раздался раздраженный голос:
— Рейн, ты дома? Возьми трубку! Сейчас же!
Она ринулась к телефону. Ноги ее подкашивались, такого облегчения она в жизни не испытывала.
— Сет?
— Боже, Рейн, какого черта ты выключила сотовый?
— Прости, я…
— Ладно, черт с ним. Нет времени. В какой ты комнате?
— В спальной, — промямлила она. — А что…
— На двери есть замок?
Ее так трясло, что она хотела упасть на пол.
— Есть маленький запор, — сказала она, не в силах унять стук зубов.
— Черт, — пробормотал Сет. — Запрись. Вооружись чем-нибудь. Возьми лампу, бутылку, что угодно. Потом иди в ванну и закройся там. Иди.
— Сет, прошу тебя, объясни, что происходит? Почему…
— Бросай к черту телефон и делай, что тебе говорят!
Его взвинченное состояние передалось по проводам, и трубка, словно живая, вылетела из рук и упала на пол, сметая по пути все со стола.
В последовавшей тишине она услышала это. Скрип двери, которая вела из столовой к лестнице. Затем снова навалилась тишина.
Больше не было дверей, и скрипеть было нечему. Лестницу устилал густой ковер. Других предупреждений не будет.
Она метнулась к двери. В ее теле пульсировала ледяная паника. Шаг первый — запереть дверь в спальню. Готово. Шаг второй — найти оружие. Зонт был в корзине в фойе. Газовый баллончик — в сумке, рядом с сотовым телефоном на столике в фойе. Ножи и прочая кухонная утварь на кухне. Спальня не располагала домохозяйственным арсеналом.
Он поднимался по лестницам. И это была не игра воображения. Это было пугающе реально, и нужно было что-то делать, прямо сейчас. Она метнулась к комоду. Заколки… слишком маленькие и хрупкие. Она схватила лак для волос и фен. Ее взгляд упал на торшер у кровати. Он был сделан из меди. Она схватила его как раз тогда, когда кто-то взялся за ручку двери и попытался повернуть ее.
Она побежала в ванну, прижимая свое оружие к груди. Торшер выскользнул из рук и упал на пол. Лампа разбилась, осколки рассыпались по кафелю. Она включила свет, захлопнула дверь и заперла замок.
Три мощных громких удара, дверь в спальню хрустнула и поддалась. Она опустилась на пол за унитазом, трясясь от страха, слезы паники катились по щекам. Все вокруг было белым: белый кафель, белый фаянс, белый пластик… это было проклятие Корасон, ей не следовало брать в руки эту дьявольскую вещь. Проклятие просочилось сквозь время и пришло за ней. Ее кровь будет алеть на белом кафеле…
