Лиза Клейпас - Любовь в полдень
Кристофер тоже успел подняться и теперь в ожидании стоял на пороге. Беатрикс обернулась, и муж вопросительно посмотрел ей в глаза.
— Если захочешь, можем провести первую ночь здесь. А если не нравится, сядем на коня и поедем ко мне.
Беатрикс с трудом обрела дар речи.
— Неужели вся эта красота для меня?
Кристофер кивнул:
— Я попросил у лорда Уестклифа разрешения провести здесь ночь и украсить дом; он согласился и даже позволил кое-что изменить. Тебе…
Договорить не удалось, потому что Беатрикс благодарно бросилась на шею.
Кристофер порывисто обнял и прижал ее к груди. Губы нежно касались волос, висков, лба, щек, все ближе подбираясь к податливой мягкости рта.
Беатрикс отвечала на ласки слепо, сквозь прозрачные волны наслаждения, а едва пальцы завладели подбородком, судорожно вздохнула. Он накрыл губами ее губы, язык проник в теплую глубину, даря чуть терпкий, пьянящий вкус мужественности. Мечтая о большем, она старалась прильнуть, заставить целовать жестче, однако он с тихим смехом отстранился.
— Подожди, любовь моя, не все сразу… это еще не весь сюрприз: есть кое-что еще.
— Где? — отсутствующим голосом уточнила Беатрикс, водя ладонью по сюртуку.
Кристофер осторожно, но настойчиво взял жену за плечи и заставил вернуться к действительности, посмотрел сияющими серыми глазами.
— Послушай.
Как только стук сердца немного стих, Беатрикс услышала хор. Мужские голоса слились во вдохновенном мелодичном пении. Очарованная, она подошла к окну, посмотрела вниз и просияла счастливой улыбкой.
Несколько боевых товарищей Кристофера, все еще в парадных мундирах, стояли в ряд и пели красивую старинную балладу.
На ледяном гренландском берегу
В объятьях жарких милую согрею.
Снега я растоплю и прогоню пургу,
И тьму унылую признанием развею.
Согрею день горячими словами,
Ночь озарю безумными кострами.
Пойдем, любимая, пусть счастье будет с нами
Там, за далекими суровыми горами.
— Наша песня, — взволнованно прошептала Беатрикс.
— Да. Гимн нашей любви.
Она опустилась на пол и сложила руки на низком подоконнике… в том самом месте, где так часто зажигала свечи, думая о воине, сражавшемся в чужой стране, за далекими суровыми горами.
Кристофер подошел, встал рядом на колени и обнял. Как только баллада закончилась, Беатрикс поднялась и послала певцам воздушный поцелуй.
— Спасибо, джентльмены. Никогда не забуду этот удивительный миг.
Один из офицеров не сдержался:
— Может быть, вы еще не знаете, миссис Фелан, но по свадебной традиции Стрелковой бригады каждый из членов почетной гвардии жениха имеет право получить благодарственный поцелуй молодой супруги. Своего рода пропуск в первую брачную ночь.
— Что за чушь! — добродушно рассмеялся Кристофер. — Насколько мне известно, единственная свадебная традиция стрелков — как можно дольше оставаться холостыми.
— Но ты ее нарушил, старик, — парировали друзья.
— Что тут говорить, понять нашего капитана нетрудно, — заметил один из певцов. — Вы, миссис Фелан, подобны райскому видению.
— Прекрасны, как светлая луна, — добавил второй.
— Благодарю, — прервал комплименты Кристофер. — А теперь отправляйтесь-ка прочь, хватит обхаживать мою жену.
— Мы благородное дело начали, а тебе, Фелан, заканчивать, — заключил один из офицеров. Пожелав молодоженам счастья, дружеская компания весело удалилась.
— Они забрали коня, — с улыбкой сообщил Кристофер, — а это означает, что ты полностью в моей власти. — Он повернулся к молодой супруге и приподнял лицо за подбородок, заставив посмотреть в глаза. — В чем дело? — Его голос смягчился. — Что случилось?
— Ничего. — В глазах Беатрикс застыли слезы. — Честное слово, все в порядке. Просто… я провела здесь немало часов, мечтая когда-нибудь оказаться рядом с тобой, но не могла поверить, что счастье действительно возможно.
— Наверное, все-таки немножко верила, — прошептал Кристофер, — иначе это чудо никогда не случилось бы. — Утешая, он привлек любимую и легко, словно успокаивая ребенка, погладил по волосам. — Знаешь, почему не прикасался к тебе с тех пор, как в знаменательный полдень ты вошла в библиотеку? Одна из причин заключается в том, что не хотел снова пользоваться твоей беззащитностью.
— А ты и не пользовался! — горячо запротестовала Беатрикс. — Я сама к тебе пришла и отдалась по доброй воле.
— Да, знаю. — Кристофер поцеловал в висок. — Пришла и подарила себя — прекрасную, щедрую и такую страстную, что раз и навсегда уничтожила меня для других женщин. Но твой первый опыт получился не совсем правильным и гармоничным, и сегодня я готов компенсировать все, чего не смог дать в прошлый раз.
Чувственный голос обещал несказанные радости, и Беатрикс ощутила, как стремительно заливается краской.
— Необходимости нет, но если настаиваешь…
— Настаиваю. — Он провел ладонью по спине и обнял еще крепче, как будто боялся потерять. А потом прикоснулся горячими губами и начал поцелуями прокладывать дорожку по шее. Мир изменился. Как только губы замерли, она быстро, словно боясь опоздать, вздохнула.
Почувствовав конвульсивное движение, Кристофер поднял голову и улыбнулся:
— Может быть, сначала поужинаем? — Он легко встал и увлек ее за собой.
— После грандиозного свадебного завтрака есть совсем не хочется, — пожала плечами Беатрикс. — Наверное, больше уже никогда не проголодаюсь. — Она лучезарно улыбнулась. — А вот от бокала шампанского не откажусь.
Кристофер сжал ладонями лицо и быстро поцеловал.
— За такую улыбку заслуживаешь целой бутылки.
Беатрикс взглянула вопросительно.
— Можно попросить тебя сначала расстегнуть платье?
Супруг повернул ее спиной и занялся длинным рядом спрятанных в глубокой складке крючков.
Возня с платьем казалась занятием семейным, уютным, одновременно успокаивающим и приятным. Дойдя до шеи, Кристофер прижался губами к нежной коже и, не удержавшись, покрыл поцелуями бугорок позвонка.
— А корсет тоже доверишь? — прошептал он на ухо.
Беатрикс удивилась, что ноги до сих пор не подкосились.
— Нет, спасибо. Сама справлюсь. — Она потянула сундучок и скрылась с ним за ширмой. Беатрикс открыла крышку, увидела аккуратно сложенную привычную одежду и знакомый, затянутый шнурком муслиновый мешочек с расческой, шпильками и другими необходимыми мелочами. Кроме того, там лежал небольшой пакет, завернутый в голубую бумагу и перевязанный изящной синей лентой. Беатрикс достала из-под ленты сложенную записку и прочитала:
