Татьяна Устинова - Селфи с судьбой
Она была в пижаме в мелкий цветочек, тёплых тапках и выглядела очень оживлённой, как человек, которому предстоит большое удовольствие, и ожидание для него – тоже удовольствие.
Илья ел омлет и посматривал на неё.
Хэм валялся у неё в ногах и тоже посматривал. Она мазала паштет на тонкий ломтик белого хлеба, Хэм прекрасно знал, чем она занята, и знал, что должен не пропустить момент, когда бутерброд будет готов.
– Угораздило тебя родиться в феврале, – заявил Илья от неловкости.
– Ну и что? – отозвалась Агния бодро и сунула под стол бутерброд с паштетом. Хэм взял. – Зато завтра широкая масленица, а сегодня день рождения, так что всё складывается просто прекрасно.
– Зачем я накупил такую прорву еды? – вдруг спросил Илья, глядя на пакеты, занявшие полкухни. – Мы не осилим.
– Ты не знаешь наших скрытых возможностей.
Хэм прицелился и поставил короткие лапы на её цветочные колени. На миг мелькнула его улыбающаяся морда. Агния скормила ему ещё бутерброд.
– Он и так толстый, – заметил Илья.
– Он не толстый!
– Он разжирел, и если ты станешь его перекармливать, у него будет диабет!
– Какой ещё диабет?!
Тут она вдруг о чём-то догадалась и посмотрела на него внимательно:
– Ты что? Сердишься на меня, Илья?
– Я не сержусь.
– А что тогда?
Он встал и налил себе ещё кофе.
– У меня нет никакого подарка, – признался он, не поворачиваясь. – И денег тоже почти нет. Мне должны были дать гонорар, но задерживают. Осталась ты без сюрприза.
– Ты, Илья Сергеевич, балда какая-то, – сказала Агния, рассматривая его спину. – У нас же сегодня банкет!
И она показала на пакеты, занявшие полкухни.
– Ты с утра поехал на рынок, всё привёз, у нас стол будет шикарный! Мне больше ничего не нужно.
– Это неправда, но сделаем вид, что так и есть.
– Это правда, и никакой вид мы делать не будем.
– Деньги появятся, и я куплю тебе… что ты хочешь?
И покраснел, так что стало жарко шее под воротником свитера. Он вообще никогда не краснел и стеснялся редко, а тут!..
…Глупейший вопрос – чего она хочет! Как из кино, которое она время от времени смотрела по вечерам. Он работал в кабинете, иногда прислушивался к жизни, шедшей мимо него за открытой дверью. Слышал, как топает Хэм, как возится девочка – Агния. И глупейшие телевизионные экзерсисы тоже слышал!.. «Что тебе подарить» – это как раз оттуда, из телевизора.
…Что он может ей подарить? Шапку с помпоном? Книгу по истории русского крестьянства, том второй? Плюшевого мишку, будь он неладен? Никаких его гонораров не хватит на «Картье» и на скромную нитку жемчуга, такую, как ей преподнесли на двадцатипятилетие родители, не хватит тоже – если, к примеру, она захочет вторую!
– Налей мне тоже кофе! Мы поедем в «Виллерой», – сказала она, – и я там выберу фарфоровую штуку для цветов. Ладно?
«Виллероем» назывался немецкий магазин, где торговали разнообразной посудой и стеклом.
– Скоро весна, и мне обязательно нужно посадить крокусы, – продолжала Агния. – Чтобы выросли к Пасхе. Бабушка всегда так делает. А в «Виллерое» есть такие специальные кашпо, очень красивые. Только ты сам не покупай, ты не знаешь, какое!..
Ничего особенного она не сказала, но ему стало весело, и приступ самоедства прошёл.
Он повернулся – она моментально отдёрнула руку, и Хэм нырнул под стол как ни в чём не бывало.
Илья решил, что, пожалуй, ничего не заметит.
– А твои подруги? – спросил он, усаживаясь. – Всякие девичники, рестораны? Это всё когда будет?
Агния сделала ещё один бутерброд и откусила.
Скатерть шевельнулась – Хэм из-под стола сигнализировал, что готов получать угощение.
– Пока не знаю, – с набитым ртом ответила она. – Может, потом как-нибудь. Ты не переживай, Илья Сергеевич! Мне совершенно не скучно и не нужно никаких компаний.
Ей нравилось время от времени называть его по имени-отчеству, в этом было нечто прекрасно-старомодное.
– Это тоже неправда, – констатировал он, – но сделаем вид, что верим.
– Ну хорошо, – она дожевала и отряхнула длинные красивые пальцы. – Тогда так. Когда мне захочется гостей, шума и грохота бала, я тебе скажу, а ты не будешь возражать, ладно? Ты можешь даже на это время улететь на конференцию в Милан. Договорились?
Он смотрел на неё. Она так ему нравилась – совершенное творение!
– Я никак не могу привыкнуть к твоей машине, – заявил он. – Я из неё не выхожу, а выпадаю. Не машина, а трамвайный вагон.
– Нет, ты скажи, мы договорились насчёт бала?
– Что я не стану возражать?
Она кивнула.
– Договорились, – согласился Илья Сергеевич, не чувствуя никакого подвоха.
Она села к нему на колени, обняла за шею и поцеловала. На этот раз она имела вкус кофе, свежего хлеба, немного зубной пасты. Малина тоже была, но где-то далеко.
– Чтобы не выпадать из моей машины, – прошептала она ему в ухо, – нужно нажать специальную кнопочку. Тогда там будет выезжать порожек, когда дверь открывается. Ты дикий человек.
– Я никогда не ездил на таких машинах.
Хэм процокал когтями по полу – удалился из деликатности.
Они некоторое время целовались и обнимались, а потом она заторопилась, сказав, что ей нужно навести красоту и приниматься за именинный обед.
– Ты и так очень красивая.
– Не стану же я праздновать свой день рождения в пижаме!..
Глядя на себя в колпак плиты, который отражал нечто узкое и длинное, она взъерошила волосы.
– Хорошо, что они немного отросли, да?
Он усмехнулся.
– Мне больше нравилось, как раньше.
– Ты извращенец!..
Она убежала на второй этаж в спальню, и он слышал, как она там возится, и в этом было нечто новое и прекрасное.
Илья убрал посуду, рассеянно скормил Хэму остатки паштета, вытащил брезентовую парку и резиновые сапоги и крикнул, что пойдёт колоть лёд на подъездной дорожке, иначе завтра всё замёрзнет, и они вообще не выедут.
– Давай! – прокричала она в ответ.
Илья долго работал ломом, весь вспотел, снял куртку и кинул её в куст.
Ледяная вода понемногу уходила из глубокой колеи, и ему нравилось думать, что впереди весна и Агния собирается сажать цветы, чтобы они выросли к Пасхе.
Он всё грохотал ломом, подгребал ледышки железной лопатой и оглянулся, только когда краем глаза увидел за спиной какую-то тень.
Он вытаращил глаза, отступил, поскользнулся и с размаху сел в мокрый сугроб.
Ворота были распахнуты. На его участок вползали машины – целая кавалькада, так ему показалось с перепугу.
Возглавлял колонну гигантский «Рейндж Ровер», потом протащилась и остановилась ещё какая-то машина, а последней заехала сверкающая новенькая «Нива».
– Это ещё что такое? – пробормотал профессор Субботин.
