Катрин Кюссе - Проблема с Джейн
Прошу извинить, что сообщаем об этом так поздно. Это связано с административными формальностями из-за того, что данная премия присуждается впервые.
Мы очень надеемся получить от Вас разрешение на издание вашей рукописи. В случае положительного ответа я вышлю Вам типовой контракт. Вы получите чек на сумму в пять тысяч долларов на предъявителя. Примите мои…» и т. д.
Розыгрыш? Письмо отправлено из Северной Каролины. Джейн перечитала его еще раз уже в лифте. «Поздравляю!» Войдя в свой кабинет, она так сильно расхохоталась, что в соседней комнате залаяли все четыре собаки Беголю. Потом она рухнула в кресло и, запрокинув голову назад, смеялась до тех пор, пока у нее из глаз не брызнули слезы. Она набрала номер телефона, указанный внизу страницы.
— Я могла бы поговорить с Вирджинией Прескотт?
Вечером Лина, узнав радостную новость, завопила:
— Я была в этом уверена! Надо было и мне поспорить на тысячу долларов, как этот негодяй Франческо. Слава Богу, что его уже больше нет в твоем окружении!
— Подумать только! Ведь это же Кэтрин Джонс рассказала мне о премии. Ирония судьбы: она забрала у меня друга, а взамен дала издателя.
— И пять тысяч долларов. Ты ничего не потеряла при обмене.
— Наверное, я одна была в курсе. Потому-то они и пишут об «административных формальностях»: один кандидат — это же несерьезно!
— Шутишь? Да ты, видимо, единственный преподаватель в Америке, кто не читает «Lingua Franca». Публикация и пять тысяч долларов, и это тогда, когда невозможно найти издательство для опубликования диссертации. Да они, должно быть, получили сотни рукописей по литературе, истории, истории искусств. Именно поэтому и задержались с ответом. Ты оказалась лучшей, Джейн, вот и все.
Лина предложила организовать ужин, чтобы отметить это событие, но поскольку она держала кошек, на которых у Джейн была аллергия, то собраться решили в квартире Джейн. Всю вторую половину дня они стряпали и смеялись. За ужином Джейн так расхохоталась, что подавилась, и красное вино пошло у нее через нос, что развеселило гостей. Истории следовали одна за другой: каждый когда-то где-то оказался нежеланным гостем, всех тошнило то ли на корабле, то ли в самолете. Никаких тем, связанных с Девэйном. Вот они все, ее друзья: Лина, Ямайка, Эмми и Бекки, две лесбиянки, в августе сочетавшиеся церковным браком — очень трогательная была церемония, — Чип и Хью, Сьюзен и молчаливый Карл, которого она пригласила, чтобы он не жаловался на шум. Их объединяло лишь то, что они были очень милые люди и никто из них не знал Эрика. Наконец-то, через семь месяцев, Джейн казалось, что она просыпается.
Когда они подняли бокалы за неотразимую обладательницу премии Перси К. Делавэра в области исследования литературы девятнадцатого века, Джейн гордо улыбнулась, без ложной скромности радуясь этому маленькому успеху. Она была простым преподавателем с более чем восьмилетним стажем, одной из приговоренных к смерти, которых в университете негласно окружали стеной молчания. Норман Бронзино, недавно женившийся на двадцатидевятилетней преподавательнице физики, посоветовал Джейн приступить к поиску работы в другом месте, не дожидаясь конца. Конца… Она улыбнулась. Они уже больше не могли напугать ее. Она не торопилась уезжать от Лины и Ямайки.
Поздно вечером Чип начал гадать на картах оставшимся гостям. Он начал с Лины и Ямайки. Если о Лине он знал многое, то о Ямайке — ничего, и то, что он сказал ей, показалось удивительно правдоподобным. Ему даже удалось напугать ее, предсказав смерть кого-то из ее близких через два года. Наконец Джейн подсела к нему на диван.
— Ты можешь задать картам самый сокровенный вопрос, — сказал Чип.
Джейн мысленно спросила, удастся ли ей забыть Эрика.
Первая карта, которую она вытащила, означала: «Не удерживай».
— Не удерживай что?
— Карта об этом умалчивает.
Джейн поморщилась. Вторая карта была немного поразговорчивей: большая любовь. Она тотчас подумала об Эрике, но это вызвало у нее раздражение. Потом была еще одна карта с женщиной, которая играла важную роль в ее жизни: Лина, Ямайка? Следующая карта предвещала в ближайшем будущем событие, смысл которого сможет понять только она. Джейн подумала, что ее рациональный ум слабо верит в смутные предсказания. Она вытащила другую карту, которая снова говорила о мужчине: еще одна любовь. Улыбка, уже более довольная, озарила ее лицо. Подошел Хью.
— Может, пойдем? Поздно. Я устал.
Джейн взмолилась, как девочка:
— Последнюю — и все.
Она быстро вытянула карту, которая должна была решить ее судьбу.
— «Не охраняй», — сказал Чип.
— Не охраняй что?
— Объекта нет, только глагол. Эта карта очень близка к той, что ты вытянула первой. Без сомнения, в ней суть проблемы или ответ на тот вопрос, что ты задала картам.
— То есть?
— Думаю, что проблема в тебе, в том, что ты охраняешь и удерживаешь.
— Все верно, — заметила, подойдя к ним, Лина.
Джейн рассмеялась, подняв глаза к небу.
— Спасибо. Все ясно.
Джейн провела языком по нёбу. Поднявшись, повращала немного руками и выполнила несколько гимнастических упражнений. Она порядком устала, читая больше семи часов подряд. Интересно, как поживает Франческо в Испании.
В каком-то смысле она исцелилась. Лина была права. Переживания по поводу «разрыва» с Франческо казались ей сегодня несерьезными: больше она не позволит себя так унижать. И то, что она никогда не рассказывала Алексу о Франческо, только доказывало, что она об этой истории больше не думала.
В любом случае это написал не Франческо: Испания слишком далеко. И не Ямайка: ее мало интересовало прошлое Джейн. Пока все подозрения падали на Лину. В этой главе, шаг за шагом, описывался процесс «исцеления». Лина всегда считала, что развод — вещь полезная и что Джейн должна развестись с Эриком, чтобы обрести свое собственное «я».
Но одна она это написала или вместе с Чипом? Джейн рассказывала ему, что после того как на нее напали, она каждое утро на рассвете просыпалась от одного и того же сна. Чипу не чужды были литературные амбиции, и, работая в паркинге, он вполне мог найти время, чтобы писать. И потом, это было в его характере — послать анонимную рукопись. Чип, человек любопытный, задавал ей немало вопросов. Роман в четыре руки? Чип — чтобы развлечься, а Лина — в терапевтических целях: доказать, что большая любовь Джейн превратилась в литературный роман.
С улицы донеслись громкие голоса мужчины и женщины: казалось, они ругаются. Хлопнула дверца машины, затем раздался шум мотора. Залаяла собака. Джейн прошла в гостиную, выглянула в окно, но ничего не увидела. Она вернулась в кухню и позвонила Лине. Сработал автоответчик. Без четверти восемь. Лина редко отсутствовала дома в такое время в будний день. Джейн положила трубку, не оставив сообщения, и позвонила Чипу. Выждала десять гудков. Никто не ответил. Было прохладно, и она пошла за свитером, прежде чем снова взяться за чтение. Толстая пачка насчитывала уже двести семьдесят страниц; ей никогда не доводилось читать так быстро. Она зевнула. Глаза смыкались от усталости. Вокруг, казалось, звенела тишина.
