Хищник - "РуНикс"
Тристан в ужасе наблюдал за этой сценой, но оградил себя от дурных мыслей. Его отец просто пускал пыль в глаза. Пытался выяснить все о Луне и обманывал этого человека. Да. Так все и было.
Возможно, Тристан мог бы ему помочь, если Змей что-то предпримет.
Справившись с волнением, он вышел из-за колонны, но остался в тени и огляделся вокруг.
Его взгляд упал на пистолет, лежавший справа от него на небольшом столике возле стены. Не раздумывая Тристан тихо положил нож, который сжимал окровавленной рукой, на деревянную столешницу и взял пистолет. Он не знал, что это за пистолет и сколько в нем патронов. Он был тяжелым в его маленьких дрожащих ручках. Очень тяжелым.
Но Тристан поднял руки и направил пистолет на Змея, сняв его с предохранителя, как учил отец. Он приготовился в случае чего застрелить злодея, который не понимал, какое чудо ему было даровано, когда его дочь вернулась. Тристан сделал бы все, отдал бы все на свете, чтобы ему вернули сестру.
Он так сильно хотел вернуть свою сестренку.
Отец тоже по ней скучал. Поэтому и устроил этот блеф. Поэтому и пытался выведать информацию всеми доступными средствами. Тристан это понимал.
Он держал руки ровно, хотя они начали болеть, а порез на ладони пульсировать.
Стиснув зубы, чтобы не издать ни звука, Тристан неотрывно наблюдал из тени. Увидел, как Змей посмотрел на босса, как босс слегка покачал головой и как тот снова откинулся на спинку кресла.
– Я ничего не могу тебе сказать, – громко произнес Змей сдержанным тоном. – Делай что хочешь.
Кровь стучала в ушах. Люди босса навели оружие на людей Змея, а его отец целился маленькой девочке в голову. Тристан понимал, почему его отец так поступал, но не мог понять, почему все остальные делали это и почему никто не пытался их остановить.
Как человек мог поступать так с собственной дочерью?
Тристан напряженно сглотнул, ожидая, что отец опустит пистолет и предпримет что-то другое.
Он этого не сделал.
Сердце Тристана было готово выпрыгнуть из груди, пистолет трясся в дрожащих руках.
Почему он не опускает пистолет?
Почему не отходит от ребенка?
Почему никто ничего не делает?
– Последний шанс, Виталио, – тихо сказал отец.
Змей помотал головой. Тогда заговорил босс:
– Брось это, Дэвид.
«Убери пистолет, пап», – мысленно просил Тристан, чувствуя, как дрожат губы.
Его отец помотал головой.
– Его дочь за мою дочь.
«Отойди, пап».
Он не должен был здесь быть.
Он не должен был прокрадываться сюда и подсматривать.
Он не мог понять.
Он не понимал.
Господи, ну почему его папа не отходит? Ему было так страшно. Очень, очень страшно. Он хотел уйти.
Но ноги не слушались. Они отказывались слушаться.
Тристан пытался сдержать всхлипы, а сердце болезненно сжалось. Он просто хотел вернуться домой.
Хотел спать в своей кровати. Хотел вернуть свою сестру. Он хотел очутиться дома, но ноги будто приросли к полу.
Он не должен здесь быть.
Боже, ему так страшно.
Сердце билось настолько сильно, что он слышал его стук в ушах, в животе ощущалась тяжесть.
Все тело Тристана начало трястись, руки дрожали, болели, изнывали.
Его отец взвел курок, снимая пистолет с предохранителя.
Тристан заплакал, больше не в силах сдерживать слезы. Он очень любил своего папу. Но почему папа так делает? Он не понимал. Это не вернет Луну. Дыхание стало тяжелым.
Он увидел, как отец опустил палец на курок, увидел, как напряглись его мышцы, и с внезапной ясностью понял, что папа выстрелит.
Это не блеф. Не игра. Это вопрос жизни и смерти.
Тристан посмотрел в лицо отца и не увидел в нем ничего. Ни намека на то, что отражалось в нем, когда он смотрел на Луну. Ни намека на нежность.
Тристан ждал.
Вдох.
Выдох.
Вдох.
Выдох.
Палец отца дрогнул.
Вдох.
Выдох.
Палец начал давить на курок.
Тристан заскулил от страха.
И, не успев понять, что делает, нажал на курок.
От силы выстрела Тристан упал на пол, не выпуская пистолет из рук. По залу пронесся громкий хлопок, а вслед за ним брань, крики и плач девочки.
О боже.
Внезапный шум растворился на фоне, когда Тристан снова посмотрел на стол и увидел малышку, чье лицо было забрызгано кровью.
Не раздумывая, не думая вообще ни о чем, он вышел из укрытия и направился прямо к девочке, которая начала краснеть от сильного плача. Тристан дрожащими руками стер кровь с ее мягкого личика, позабыв о своей кровоточащей ладони.
Вместо того чтобы очистить ее кожу, он еще больше перепачкал ее кровью.
Папа очень жестоко его за это накажет.
Тристан повернулся, готовый извиниться за то, что выстрелил, понести любое наказание.
Сердце замерло.
Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.
Пистолет выпал из его руки и с громким стуком упал во внезапно наступившей тишине.
Тристан замотал головой.
Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.
Его отец неподвижно лежал на полу с открытыми глазами, уставившимися в потолок.
Прямо в центре его головы зияла дыра.
Дыра от пули.
Какое-то чувство обосновалось у Тристана в груди.
– Ты убил собственного отца?
Тристан услышал голос босса. Он услышал его вопрос, услышал слова, но продолжал смотреть на отца, отрицая случившееся в своем сердце.
Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.
– Это его отец? – спросил кто-то.
– Как он смог прицелиться оттуда?
– Почему никто не знал, что он здесь?
– Какой безжалостный ребенок. Представь, каким он вырастет.
Слова.
О нем.
Звучат повсюду.
Вокруг него.
Одно слово.
На повторе.
Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.
– Следующее блюдо будет готово, когда…
Голос матери заставил Тристана поднять голову. О боже, что же он наделал?
Тристан видел, как она резко остановилась на пороге, не сводя с него глаз.
– Тристан, что ты здесь делаешь? – Мать подошла к нему, сердито глядя на него.
Затем повернулась к боссу и заговорила:
– Простите его, мистер Марони. Он просто ребенок. Не знает, что делает…
Ее голос резко оборвался, а слова застряли в горле, как только взгляд устремился к его отцу.
Тристан видел, как она поднесла руки ко рту, по ее щекам потекли слезы, а из груди вырвался крик. Он так сильно сжимал челюсти, что они начали болеть.
– Кто? – голос матери дрогнул на единственном произнесенном слове.
Босс подошел к Тристану.
– Твой сын.
Взгляд матери резко устремился к нему, а на лице отразилось неверие. Тристан ждал, пока она молча смотрела на него, а на смену неверию пришел ужас, едва она прочла правду у него на лице. Ужас, который он увидел в ее глазах, уничтожил что-то внутри него. У Тристана задрожал подбородок, и он шагнул к матери, желая броситься в ее объятья и услышать, как она скажет ему, что все будет хорошо.
Но мать отпрянула от него, в ужасе разинув рот.
– Отойди от меня.
Тристан замер.
Мама долго смотрела на него, качая головой.
– Почему?
– Я… Оно… – Слова застряли в горле, не в силах вырваться.
Она отступила назад.
– Ты потерял сестру. Теперь ты убил своего отца. Моего мужа. Мою дочь.
Тристан сжал руки в кулаки, чтобы сдержаться и не потянуться к ней, но не произнес ни слова. Он ничего не мог сказать.
– Мой сын был милым мальчиком, – прошептала мать уже почти у самой двери. – Ты не такой, как он. Ты такой же, как они. Чудовище.
Что-то надломилось, непоправимо повредилось в его груди.
– Я больше не хочу тебя видеть, – ее голос дрогнул, и она скрылась за дверью, через которую вошла. – Ты мертв для меня.
Она ушла.
Тристан остался стоять.
Один.
Без своей сестренки.
Без папы.
Без мамы.
Среди мужчин, которые смотрели на него так, словно готовы сожрать его живьем.
