Бархатная смерть - Робертс Нора

Войдя в дом, Рорк просто поднял палец. С удивлением и завистью Ева наблюдала, как Соммерсет беззвучно выскальзывает из вестибюля, так и не сказав ни слова. Без малейшего усилия Рорку удалось освободить дорогу, а ей пришлось покорно топать следом вверх по ступенькам.

Ева думала, что Рорк направится в один из кабинетов или в их общую спальню. Вместо этого он прошел в одну из небольших гостиных. Тройное окно утопало в пышных цветущих растениях. По обе стороны от низкого столика стояли два изящных небольших дивана, обитые тканью в полоску. Рорк сбросил плащ на стул.

– Я выпью за разговором.

Ева не удивилась, когда за стенной панелью обнаружился винный холодильник. Рорк откупорил бутылку, извлек из-за другой панели два бокала и налил в них вино.

– Почему бы тебе не сесть?

– Я чувствую себя подростком, которому предстоит выволочка от родителей за растранжиривание карманных денег на сладости. Мне это не нравится, Рорк.

– Я не твой отец и плевать я хотел, на что ты тратишь деньги. Ну как, полегчало?

– Нет.

– Ну что ж, жаль. Лично я собираюсь сесть и выпить вина, чтобы удержаться от соблазна стукнуть тебя головой о ближайшую твердую поверхность.

Подтверждая свои слова, Рорк сел, выпил вина, а Ева так и осталась стоять.

– Ты не можешь так злиться только из-за того, что у меня кончились наличные перед выплатным днем.

– На этот счет ты ошибаешься.

Ева предпочла бы настоящую ссору с горячим спором, выяснением отношений, криками и дракой. И она знала, что он это знает. Знает и нарочно ее испытывает.

– Господи, что тут такого особенного? У меня были непредвиденные траты. На прошлой неделе пришлось подмазать одного стукача и… ну, не знаю, были другие расходы. Был этот мальчишка и…

– Я только что сказал: мне все равно, как и на что ты тратишь деньги. Но мне не все равно, что ты предпочитаешь ходить без денег в кармане, лишь бы не попросить у меня наличные. Или взять самой – ты же знаешь комбинацию сейфов. Они рассованы по всему дому.

– Я не собираюсь влезать в твои сейфы ради…

– Вот ты все и сказала. – Рорк поставил бокал вина на столик так осторожно, таким размеренным жестом, что Ева поняла: он еле удерживается от соблазна запустить в нее этим бокалом. – Ты не хочешь влезать в один из моих сейфов. И ты не понимаешь, как это оскорбительно для меня? Для нас?

Чтобы дать себе минутку передышки, Ева сняла пальто и бросила его поверх плаща Рорка. Потом она села, взяла свой бокал, посмотрела на свет.

– Думаешь, это легко? Думаешь, только потому, что мы женаты, для меня это так просто – выпрашивать у тебя…

– Вот опять. Что, черт побери, это значит – «выпрашивать у тебя»?!

– О боже! – У Евы болела голова, но она взяла бокал и отхлебнула добрый глоток вина. – Потому что я так это воспринимаю. Знаешь, сколько мне потребовалось времени, чтобы привыкнуть здесь жить? Почти привыкнуть? Знаешь, как мне было нелегко почувствовать, по-настоящему почувствовать, что это мой дом? Не твой и даже не наш – это было проще. Но мой… Для меня твои деньги шли в дебетовой колонке. Я в тебя влюбилась вопреки деньгам. Если это делает меня идиоткой – что ж, тут уж ничего не поделаешь.

– Я начинал с нуля, с полного ничтожества и построил все это. Я этим горжусь, но я понимаю тебя. У тебя тоже есть гордость. Я также прекрасно понимаю, что для тебя деньги мало что значат. Так почему же ты не можешь взять немного того, что так мало для тебя значит? Почему ты и теперь предпочитаешь ходить с пустыми карманами, когда у тебя есть все возможности не делать этого?

Вроде бы уже не так злится, заметила Ева с немалым облегчением. Озадачен, может, даже немного обижен, но уже не в ярости.

– Я об этом не подумала. Даже не заметила, что у меня деньги кончаются, пока не вытащила эту последнюю десятку. Мне было о чем думать помимо… Все это правда, но все это отговорки. – Ева снова выпила, у нее пересохло в горле. – Не могу. Извини. Нет, правда, мне очень жаль, если тебя это расстраивает или обижает, но я не могу протягивать к тебе руку за деньгами. Не могу, и все. Так что можешь обижаться и злиться сколько влезет. Я просто не могу обращаться к тебе за деньгами, Рорк.

Он снова взял свой бокал, отпил и заговорил после нескольких секунд молчания:

– Тебе было бы легче попросить, если бы с твоей точки зрения мы были более или менее на равных?

– Нет. Тут нет никакого «более или менее». Тут все или ничего.

Рорк пытливо заглянул ей в лицо.

– Это говорит об упрямстве, недальновидности и мелочности. Но раз уж так, ладно, ничего не поделаешь.

– Ладно? – переспросила ошеломленная Ева. – Ладно? И все?

– Упрямство, недальновидность и мелочность – это три твоих качества, которые идут у меня в дебетовой колонке, – сказал Рорк с едва заметной улыбкой. – Я в тебя влюбился вопреки им. – Он вынул из кармана зажим с деньгами и вскинул палец. Ему удалось заткнуть ей рот не хуже чем Соммерсету. Он положил пятьдесят долларов на столик между ними. – Сделай мне одолжение, возьми это в долг, чтобы не выходить завтра из дому без гроша в кармане, с одним своим упрямством. Будешь должна мне шестьдесят, считая ту десятку. Отдашь с получки.

– Ладно. – Ева взяла полтинник и затолкала в карман. – Мы пришли к компромиссу?

– Мне кажется, да.

– Вот и хорошо. – Ева отпила еще вина и огляделась вокруг: – Симпатичная комната.

– Да, получилось неплохо. Недавно я сменил обстановку.

– Иди ты! Правда? Когда?

– Сразу после праздников. – Теперь он улыбнулся во весь рот. – Если память мне не изменяет, я даже упомянул об этом в разговоре с тобой на случай, если у тебя вдруг появятся идеи насчет расцветки тканей или чего-нибудь в этом роде.

– А, да, я припоминаю. Думаю, ты прекрасно обошелся без меня.

– Никогда не обходился, никогда не обойдусь.

Ева блаженно вздохнула и погрузилась в свою любовь к нему.

– Может, мы могли бы сегодня здесь поужинать?

– Это будет еще один компромисс? – прищурился Рорк.

– Я думаю, это будут скорее проценты на шестьдесят долларов.

Рорк засмеялся.

– Смотри, я беру высокий процент. Тебе придется позаботиться об ужине, чтобы отработать.

– Без проблем. – Ева встала. – И в духе компромисса это будет пицца. – Она снова оглядела комнату. – Где тут, черт возьми, автоповар?

Они сели рядом на диване перед столиком и, довольные примирением, поужинали пиццей. Потом заговорили об убийстве.

– В общем, эта штука с таблетками осталась у Фини. Знала бы я, что он будет столько возиться, принесла бы ее домой и показала тебе.

– Если с ней что-то сделали, Фини это обнаружит. В любом случае, даже если кто-то поиграл с этой штукой, ты не сможешь доказать, что это Ава. Он мог сам перепрограммировать пенал. В суде это не поможет.

– Ничего, – заупрямилась Ева, – это лишняя гирька на весах. Даже маленькие гирьки могут перетянуть чашу весов. Между прочим, она не может доказать, что он принимал снотворное регулярно или хотя бы время от времени, если на то пошло. У нас есть только ее слово, что у него были женщины на стороне и что он приводил их в дом. Я поговорила с тремя его прежними пассиями. Все они в один голос утверждают, что он был робким, застенчивым любовником – нежным, бережным, ласковым, не слишком изобретательным. Каждая из них сказала именно так.

– Это, конечно, гирьки, – согласился Рорк, – но Ава успела распространить легенду о том, что такая разительная перемена произошла с ним сравнительно недавно.

– Милый, кроткий, нежный, ласковый любовник в одночасье становится буйным извращенцем? Ей нелегко придется, если она попытается убедить в этом присяжных. Ее связь с Чарльзом подтверждена документально, и в то же время нет ни одного документального подтверждения, что Эндерс имел связи на стороне. Она думала себя обезопасить, но это сработает против нее. У меня есть заявление Петрелли. Жаль, что не могу продублировать его заявлением Кэсси Гордон, это было бы серьезное подтверждение. Надо признать, Ава поняла, что использовать Гордон ей не удастся, во всяком случае не в этом качестве. Значит, есть по крайней мере еще одна. Кто-то, кого она сумела обработать, заставить выполнить за нее грязное дело.