Линда Ховард - Любить Эванджелину
Независимо от того, сколько раз Роберт брал ее, Эви снова и снова испытывала легкое удивление от его размера и яростного напора, и внутренней дрожи, с которой ее нутро встречало давление его плоти, готовящейся погрузиться в нее, войдя до самого конца. Она задыхалась, все ее тело безвольно содрогалось от мощи его толчков. Она еще не отошла от бурных любовных ласк сегодняшнего утра, а он уже вбивался в нее все глубже, немилосердно дразня внутренние стенки лона, которые сейчас стали слишком восприимчивы даже к более деликатным прикосновениям. Внезапно волна невероятного по силе удовольствия прокатилась по ней, погружая в чувственный водоворот, взрываясь ослепительным наслаждением. Эви вскрикнула и вцепилась руками в спину мужчины, пока билась в пароксизме страсти, думая, как и в прошлый раз, что умрет, продлись эта сладкая пытка хоть на мгновение дольше. Роберт жарким шепотом бормотал ей на ухо соблазнительные сексуальные признания, и хотя она не расслышала точно, какие именно, смысл был более чем понятен.
А затем и по нему прошла крупная дрожь, и, когда с последним толчком он проник в нее еще глубже, его тело наконец содрогнулось. После, обмякнув, он обессилено упал на нее, придавив своим весом, и они лежали, тяжело дыша, восстанавливая силы и постепенно приходя в себя. В сонной дремоте Эви позволила усталым векам опуститься, но приоткрыла их снова, услышав его тихий смех. Роберт слегка передвинулся на ней, отчего их обоих немного встряхнуло.
— Ну, точно, как подросток, — пробормотал он, уткнувшись носом в чувствительное место за ушком, перед тем как нежно прихватить мочку зубами. — Независимо от того, насколько часто мы занимаемся любовью, я хочу тебя еще и еще, желание охватывает меня почти сразу же, стоит мне только уйти от тебя. И единственное время, когда я ощущаю себя полностью удовлетворенным, — это, когда мы лежим с тобой вот как сейчас. — Он медленно развернулся, не выпуская ее из объятий, а их тела по-прежнему были соединены воедино.
— Тогда давай так и останемся. — Эви пробежалась руками по мускулистой спине, ощущая тепло его тела сквозь ткань футболки. — Через пару недель кто-нибудь найдет нас.
Роберт добродушно рассмеялся и поцеловал ее.
— Они наверняка восхитятся: «Вау, какой невероятный способ уйти из жизни отыскали эти ребята», — однако я все же предпочитаю, чтобы мы оба были живыми и полными сил. И уж, коли я намерен пойти этим путем, полагаю, должен тебя накормить, не так ли?
Он еще раз поцеловал ее и, резко откатившись от Эви, поднялся с постели.
Она потянулась, пресыщенная, испытывая небольшую боль после такого неожиданного, но приятного «срыва планов» на вечер. Даже пустота в груди немного отпустила, хотя и не исчезла совсем. Эви грустно подумала, что никогда прежде не испытывала ни к кому другому такого глубокого чувства привязанности. И что ей теперь делать, если Роберт решит идти по жизни своим путем?
Следующую пару часов они жарили стейки и поглощали мясо, сидя прямо на деревянном настиле веранды, а после того, как поели, убирались в кухне. Ночь была безлунной и теплой, температура по-прежнему держалась около двадцати пяти. Роберт растянулся в шезлонге и привлек к себе Эви, которая комфортно улеглась поверх него. Все огни в доме погасили, и ночная мгла обволакивала их, словно уютное шерстяное одеяло. Окружающее безмолвие казалось густым, будто кисель, и они безмятежно лежали, наслаждаясь спокойной близостью. Рука Роберта рассеянно двигалась по ее спине. Постепенно из упоительно-медленной ласка стала более настойчивой, отчего тело Эви снова ожило, плавясь от чувственного удовольствия. Она резко стянула топик через голову и отбросила на дощатый пол. Эви не стала надевать трусики, и поэтому, когда его рука пробралась под невесомую ткань юбки, его пальцы коснулись лишь гладкой кожи обнаженных ног и нежной плоти ягодиц. Роберт обхватил ладонями упругие полушария и, слегка приподняв, передвинул Эви себе на бедра, между которыми недвусмысленно просматривался внушительный бугор.
— На тебе слишком много одежды, — пробормотала Эви, легкими касаниями губ, сравнимыми разве что с порывами ночного бриза, выцеловывая его подбородок.
— С другой стороны, ты, малыш, едва прикрыта.
— Чья же это вина? — лукаво спросила Эви, нежными поцелуями прокладывая дорожку вниз по его шее. — Я была полностью одета, когда приехала сюда.
— Я бы так не сказал, милая. Даже если бы твои соски не были похожи на твердые ягодки, вид твоей восхитительно покачивающейся груди, пока ты шла ко мне от машины, ясно говорил о том, что под твоей изящной тряпочкой ничего другого нет. А вот эту вещицу, — лениво продолжал он, захватив в горсть немного прозрачной ткани, — совершенно точно нельзя назвать юбкой.
Истомленный мучительно-нежной лаской ее губ, блуждавших по его шее, но избегавших рта, он затянул ее в долгий страстный поцелуй, во время которого его одежда была благополучно снята и безжалостно отброшена прочь. Томно вздыхая от удовольствия, Эви приподняла подол и опустилась на него, вобрав в себя твердую плоть и прерывисто дыша все то время, пока он скользил в ней, снова даря восхитительное наслаждение.
Потом они вновь тихо лежали рядом, оставаясь по-прежнему соединенными, и умиротворенно вспоминали разделенную недавно страсть. Вдали носовые огни рыбацкого судна блуждали по черной глади озера, но и их вскоре поглотила ночная тьма. Спустя какое-то время сохранять неподвижность стало трудно. Глубоко внутри себя Эви начала ощущать особого рода пульсацию и робкие толчки, которые неумолимо приглашали продолжить чарующий и соблазнительный любовный танец. Эви попыталась не поддаваться, но знала, что и Роберт почувствовал всю силу этого манящего зова, которому практически невозможно противиться. Его плоть снова налилась каменной твердостью и потяжелела, распрямляясь в ее лоне и в который уже раз растягивая усталые мышцы, пока Роберт в обманчиво расслабленной позе замер под ней.
Эви плотно прижалась лицом к его подбородку, из последних сил стараясь не двигаться. Роберт уже жарко пульсировал в ней, и она едва слышно застонала. Ее внутренние мышцы, будто выражая безмолвный восторг и признательность за вторжение, словно шелковой перчаткой охватили мощный ствол по всей его длине, а затем тесно сдавили и повторили это снова… и снова, и в тот момент, когда Роберт полностью овладел Эви, ночную тишину нарушили ее приглушенные вскрики. Чтобы не подойти к завершению слишком быстро и удержать себя в руках, Роберт крепко обхватил основание разбухшего органа и стиснул зубы, борясь с яростным желанием уступить, немедленно извергнувшись в желанную жаркую глубину. Он победил, но в конце этого поединка с самим собой его лоб был усеян каплями пота.
