Кэндис Кэмп - Бесконечная любовь
В этот момент Оливер склонился и накрыл губы поцелуем, впитывая и наслаждение, и желание. Вивьен доверчиво обвила руками его шею, и он приподнял ее, прижав еще крепче. Она обхватила возлюбленного ногами и прильнула, мечтая слиться воедино, принять, раствориться в бесконечной близости.
Не выпуская из объятий и не прерывая поцелуя, Оливер в безумном порыве рванулся вперед, прижал ее к стене, торопливо расстегнул бриджи и вошел мощным властным толчком. Вивьен шевельнулась, принимая, и он продвинулся еще глубже. Она слабо вскрикнула, выгнулась и подчинилась могучему ритму. И снова началось восхождение. Каждый звук, каждое движение, каждый вздох невыносимо волновали. Глубокий, похожий на рычание звук, который издал Оливер, уткнувшись лицом в шею; его горячий запах; прикосновение губ к болезненно чувствительной коже; ощущение запретного счастья и даже ткань сюртука, напоминавшая о том, что оба одеты, — все приобрело особый смысл.
Наконец Оливер вздрогнул и затих. Вместе с любимым Вивьен растворилась в потоке блаженства.
Оба долго оставались в неподвижности, слишком опустошенные, чтобы говорить и даже думать. Наконец Оливер нежно поцеловал ее и прошептал дорогое имя. Осторожно отстранился, позволил скользнуть вниз и встать на пол, но не выпустил из объятий. Потом отошел, чтобы оправить одежду и позволить Вивьен привести себя в порядок. Двигаться отчаянно не хотелось, но она все-таки нашла силы опустить юбку и застегнуть корсаж.
Оливер повернулся и посмотрел ей в глаза. Лицо все еще сохраняло блаженное, отсутствующее выражение, но взгляд уже приобрел обычную остроту.
— Боже, достаточно посмотреть на тебя… — Он покачал головой и нахмурился. — Надо быть безумной, чтобы так рисковать. В любую минуту мог кто-нибудь войти.
— Рисковала не я одна. Прежде ничего подобного и в голову мне не приходило, так что если я и безумная, то с ума меня свел ты.
Вивьен соблазнительно улыбнулась и пошла к выходу.
Оливер догнал ее, схватил за руку и остановил. Заключил в объятия и страстно приник губами к рыжим волосам.
Вивьен удивленно рассмеялась:
— Неужели ты снова меня желаешь?
— Не снова, а постоянно, каждую минуту. — В голосе послышалась предательская хрипотца. — Если кто-то из нас двоих и сошел с ума, то это я. Все время думаю о тебе, вспоминаю улыбку, смех, взгляды, от которых чувствую себя то глупцом, то королем.
Вивьен положила ладони на плечи и доверчиво прижалась щекой к груди.
— Наверное, ты — и то и другое одновременно.
Оливер шутливо вздохнул:
— Другая бы принялась уверять, что я настоящий король, а глупцом не бываю никогда. Но самое странное, что твои слова мне нравятся больше. Что же это означает?
— Означает, что на самом деле ты никакой не глупец.
— Очень беспокоюсь о твоей репутации, — продолжил Оливер уже серьезно. — Знаю, что ты с презрением относишься к общественному мнению, но не могу не тревожиться. Понимаю, что должен немедленно остановиться. Снова и снова пытаюсь себя убедить. Рано или поздно кто-нибудь непременно догадается о наших отношениях. И все равно… ничего не могу с собой поделать.
— А делать ничего и не надо. — Вивьен подняла голову и с улыбкой посмотрела в глаза. — Пусть все идет, как идет. Почему бы не дать себе воли и не позволить наслаждаться? Забыть о необходимости бесконечно что-то планировать, контролировать, рассчитывать? Просто жить… и быть счастливым?
Оливер склонился, поцеловал ее в лоб и снова прижался губами к волосам.
— Хорошо. Если ты просишь, попробую.
Спустя полчаса, пешком возвращаясь домой, Оливер окончательно уверился в том, что сошел с ума. Почему-то постоянно хотелось улыбаться и приветливо кивать совершенно незнакомым людям. Туман благодушия и полного, безмятежного счастья окутал плотной пеленой. И вовсе не хотелось, чтобы наваждение развеялось. В конце концов, нет ничего предосудительного в том, что после страстного свидания мужчина прекрасно себя чувствует.
Проблема заключалась в другом: нынешнее безмятежное состояние было не чем иным, как частью безумия, охватившего в последний месяц. А причина безумия заключалась в леди Вивьен Карлайл. Одна лишь мысль о ней рождала глупую улыбку и новый всплеск желания. Что же, черт возьми, он делает? И что собирается делать дальше?
Лорд Стьюксбери точно знал, как следует поступить. Благородно и с достоинством. Необходимо немедленно положить конец безумному роману. Разорвать отношения прежде, чем случится что-нибудь плохое. К счастью, пока никто не подозревает о романе: нет ни слухов, ни сплетен. Если расстаться немедленно, то репутация Вивьен не пострадает.
А сделать решительный шаг предстоит ему, Оливеру. Вивьен для этого слишком эмоциональна. Живет сегодняшним днем и не думает о том, что случится завтра. Она-то уж точно ничего не предпримет для защиты собственного доброго имени. Значит, ему придется заставить себя отказаться от чувств и подчиниться голосу разума, поступать не так, как хочется, а так, как диктуют обстоятельства. Граф Стьюксбери давно привык к ответственности. Это он увез в свое время Ройса в шотландское имение, чтобы положить конец его пагубной любви к жене лорда Хамфри Карлайла. И он же постоянно вызволял Фица из многочисленных передряг, в которые брат то и дело попадал сначала в Оксфорде, а потом и в Лондоне. А когда в Англию приехали осиротевшие американские кузины, граф без малейших колебаний поселил их у себя и представил обществу как близких родственниц и истинных леди.
Нет, он не боялся ответственности. Принял тяжкое бремя давным-давно, когда дед ясно дал понять, что будущее рода находится в его руках, а не в руках беспомощного отца. Старый граф готовил внука, учил и помогал, а сам Оливер сознательно шел кроли главы большого семейства. В минуты предельной искренности он бы, пожалуй, признался, что гордится своим положением: ему нравилось планировать; решать проблемы, пусть даже очень сложные; держать под контролем огромное хозяйство. До того момента, как в его жизнь ворвалась Вивьен.
Впервые в жизни граф точно знал, что должен делать, но не мог заставить себя подчиниться требованиям разума. Не мог покинуть леди Карлайл ради ее же собственного блага. От одной лишь мысли о возможном разрыве сердце останавливалось, а к горлу подступал комок.
Правда, существовал еще один вариант: жениться на Вивьен.
Перспектива казалась нереальной. Всякий раз, когда идея приходила в голову, он немедленно ее изгонял. Этот брак невозможен. Во-первых, скорее всего Вивьен не примет его предложение, и в этом случае придется пережить тяжкий удар по самолюбию. А во-вторых, даже если свадьба состоится, ничего хорошего союз все равно не принесет. Разве можно надеяться на гармонию между огнем и льдом, ночью и днем? Главные черты его характера — рассудочность, ответственность, уравновешенность, в то время как она… воплощение сияющей красоты: эмоциональная, вспыльчивая и подвижная, как ртуть. Его спокойствие, стремление все распланировать, учесть обстоятельства, способные помешать успеху дела, вряд ли найдут у нее одобрение. Так происходит всегда. Что же будет, когда придется постоянно жить вместе?
