Юлия Шилова - Интриганка, или Бойтесь женщину с вечной улыбкой
Подъехав к своему бывшему дому, я посмотрела на окна своей квартиры и почувствовала, как на глаза накатились слезы. Судя по внешнему виду окон, квартира была совсем не выгоревшей, видно, в ней уже давно сделали ремонт.
— Куда это мы приехали? — поинтересовался Рик, приоткрыв окно своей машины.
— Это мой дом… Я здесь выросла.
— А сколько этажей занимали ваши апартаменты? — тут же спросил Сэм.
— Этажей? — Я заметно растерялась.
— Ну да… Этажей.
— Две комнаты на этаже.
— Всего две комнаты? — На лице Сэма появилось разочарование. — И вам хватало?
— Нуда.
— Наверное, эти комнаты были очень большие.
— Да нет. Можно даже сказать, что маленькие. Старая планировка.
— Маленькие?!
— Я там жила не одна, а с мамой.
— Еще и с мамой?
— Да. У каждого из нас была своя комната.
— А сколько санузлов в таком помещении?
— Один.
— А где же гостиная? Кухня-столовая? Каминный зал?
— Да не было у нас каминного зала. Да и какой, к черту, камин в панельном доме?
— И вам хватало?
— Да. Я очень любила нашу с мамой квартиру. Она была небольшой, но очень уютной.
Я вновь посмотрела на свои окна и подумала о том, что сейчас я очень сильно похожа на Майкла. Точно так же, как и он тогда, стою и смотрю на свой дом, где прошло мое детство, и испытываю что-то вроде ностальгии. Увидев, что из дома вышла соседка, я несказанно обрадовалась и выскочила из машины.
— Ника, ты куда? Мы с тобой! — перепугался Сэм.
— Нет. Будьте в машине. У меня все нормально. Подойдя к соседке, я преградила ей дорогу и радостно прокричала:
— Тетя Маша, здравствуйте! Как ваше здоровье? Как дети? Светка где? Учится или работает? А Пашка?
Женщина посмотрела на меня перепуганным взглядом и отшатнулась, как от какой-то проказы.
— Простите, кто вы?
— Я Вероника.
— Какая Вероника?
— Тетя Маша, а вы что, меня совсем не помните? Я же Галинина дочка.
— Что?
Женщина посмотрела на меня перепуганным взглядом и точно так же испуганно покачала головой.
— Простите, что-то я вас не припомню.
— Тетя Маша, да это же я, Вероника!
Вспомнив, что на моей шляпе черная вуаль, я тут же ее откинула и открыла испуганной женщине свое лицо:
— Ну что, теперь узнали?
— Вероника, ты, что ли? Вернее, вы?
— Тетя Маша, да что ж вы меня на «вы»? Что ж я вам плохого-то сделала?
— Да я даже не знаю, как к тебе обращаться-то теперь. Такая дама.
— Да ладно вам, тетя Маша…
— Галя как живет?
— Она же в Америке.
— Да, я знаю. Про это весь дом у нас столько времени судачил. Как она там, прижилась?
— Да вроде нормально. Не жалуется.
— А общается она там как? Она же языка не знает.
— На курсы записалась. Язык учит.
— Что, в таком возрасте?
— Учить язык можно в любом возрасте.
— И что, получается?
— Получается, а почему бы и нет. Да и в языке самое главное не теория, а практика.
Соседка осмотрела меня с ног до головы, и я почувствовала в ее взгляде неприязнь.
— И Галина такая же, что ли, ходит?
— Какая? — не поняла я вопрос.
— Расфуфыренная.
— Обыкновенная.
— Да ладно уж, обыкновенная. Она же со своей сестрой уехала.
— Ну да. Чтобы легче было привыкать к американской жизни. Они одного возраста. Быстрее адаптируются.
— И сестра, наверное, тоже расфуфыренная ходит…
— Тетя Маша, ну о чем вы говорите? Обыкновенная она у меня. Просто моя мама всегда за собой следила. Вот и весь секрет. Следить за собой можно как в России, так и в Америке.
— Следить, говоришь? — Презрение в глазах тети Маши сменилось ненавистью.
— Ну да. Каждая женщина просто обязана за собой следить.
— А нам некогда за собой следить, — злобно проговорила тетя Маша и посмотрела на мой «Мерседес». — Мы на таких роскошных машинах не ездим. У нас их просто нет!!!
— А при чем тут моя машина?
— Мы пенсию получаем, на нее и живем. А на пенсию много не разгуляешься. Мы себе лишний раз даже кусок мыла позволить не можем, не говоря о том, чтобы губы красить. Это вы там в своей Америке жиреете, и вам деньги девать некуда! Буржуи!
Услышав слова тети Маши, я чуть было не задохнулась от возмущения.
— Тетя Маша, да что ж вы такое говорите? Мы же с вами в одном дворе столько лет жили. Вы же с моей мамой на кухне столько вечеров за чашкой чая просидели… Мы же с вами соседи.
— Да какие мы с вами соседи?! — взорвалась тетя Маша. — Какие мы, к черту, соседи, если вы в Америке живете, а мы в России? Гусь свинье не товарищ. Вот езжай в свою Америку и там соседствуй.
— Тетя Маша, прекратите. Не знаю, за что вы на нас с мамой злитесь, мы вам ничего плохого не сделали. Кстати, как наша квартира? Кто в ней сейчас живет?
— Нормальные люди, — сквозь зубы процедила моя бывшая соседка.
— Кто они?
— Я же сказала, что они нормальные люди. Ваша квартира сгорела. Фирма, которая у вас ее купила, очень долгое время не могла ее продать. После погорельцев не каждый в квартиру полезет и будет ремонт делать. В это нужно большие деньги вкладывать, а они не у каждого есть. Так что я уже сказала, что заехали нормальные люди, с горем пополам сделали ремонт и нормально живут.
— Тетя Маша, вы так подчеркиваете слово «нормальные», будто мы с мамой ненормальные.
— Вы?! — Женщина смерила меня взглядом с головы до ног.
— Нуда, мы.
— Вы, конечно же, ненормальные.
— Почему?
— Потому что вы Родину продали, — ни на минуту не задумываясь, выдала на-гора женщина.
— Что?!
— Что слышала.
— Это кто Родину-то продал?
— Вы!
— Мы ничего не продавали. Мы просто переехали в другую страну.
— Предатели! — презрительно закричала женщина:
— Поэтому и квартира ваша сгорела.
— Почему она сгорела-то?
— Потому что у вас душа черная. Нельзя предавать то, где ты родился.
— Тетя Маша…
Но тетя Маша меня уже давно не слушала и направилась в сторону магазина с одним-единственным словом «предатели». Я смотрела ей вслед и вытирала накатившиеся на глаза слезы. Я вдруг ощутила себя Майклом, который приехал в Россию и решил с радостью встретить старых знакомых, которых не видел долгое время. Я знала, что не все в моем доме отнесутся ко мне подобным образом, что есть люди, которые пусть не обрадуются, но хотя бы сделают вид, что действительно рады тому, что я смогла чего-то добиться и зажить той жизнью, о которой мечтала. Я знала, что меня никогда не поймут люди старшего поколения, но в глубине души я испытывала настоящую боль. Сев в машину, я посмотрела на Сэма, достала платок и вытерла слезы.
— Что с тобой? Может, нужно наказать эту женщину? — тут же поинтересовался Сэм.
