Нора Робертс - Портрет смерти
– О'кей, это не мое дело, но почему тебя ничуть не напугала мысль о дружеской вечеринке с Луизой и Чарльзом?
– А почему она должна была меня напугать?
– Ох, не знаю. Дай подумать. – Ева сосредоточенно сосала леденец. «Виноградный, – подумала она. – Вкусно». – Может быть, потому, что ты одно время встречалась с Чарльзом Монро и эти встречи с нашим любимым профессиональным компаньоном вывели твоего нынешнего сожителя из себя до такой степени, что он пнул Чарльза в задницу?
– Перец добавляет блюду остроты, верно? Чарльз – мой друг, его задница тут ни при чем. Он любит Луизу. Луиза мне нравится. Я не спала с Чарльзом. А если бы и спала, какое это имеет значение?
«Постельные игры всегда имеют значение, что бы там ни говорили». – Но Ева предпочла промолчать.
– О'кей. Если это не имеет значения, почему ты не сказала Макнабу, что никогда не танцевала с Чарльзом самбу в постели?
Пибоди понурилась.
– Он вел себя как дурак.
– Пибоди, Макнаб и есть дурак.
– Да, но теперь он мой дурак. Наверно, следовало бы сказать ему. Но мне ужасно не хочется, чтобы он одержал надо мной верх.
– Как это?
– Понимаете, сейчас верх за мной. Он думает, что я спала с Чарльзом и перестала спать с ним из-за него, Макнаба. Но если я скажу ему, что никогда не имела дела с Чарльзом, верх будет за ним.
– О господи, у меня сейчас лопнет голова. Лучше бы я не спрашивала…
Ева вернулась к началу. Рэйчел Хоуард.
Волокна ковра. Они определили производителей и модели транспортных средств, оснащавшихся такими ковриками, а затем составили список зарегистрированных владельцев. Машины Хупера и дяди Диего Фелисиано из этого списка выпадали.
До сих пор этот путь оставался тупиковым, но Ева была готова прошибить лбом стену.
Транквилизатор. Лекарство, продающееся по рецепту, а не наркотик, покупаемый из-под полы. Если ее гипотеза верна, есть шанс, что рецепт принадлежал убийце. Ему прописали лекарство, помогающее уснуть, успокоить нервы и снять боль, которую он мог испытывать.
Нужно было сопоставить список владельцев транспортных средств со списком местных аптекарей. А потом сравнить тот и другой со списками покупателей фотоаппаратуры за последние двенадцать месяцев.
Процедура сложная и долгая. Львиная доля времени уйдет на получение разрешений.
«Как бы я повела себя, если бы Рорк был рядом? – думала она. – Воспользовалась бы совершенной техникой, его искусством и готовностью обходить стандартные системы охраны от несанкционированного доступа и личные коды? Возможно».
Но Рорк отсутствовал, так что говорить было не о чем. Ее подгоняло время. За неделю убийца лишил жизни двоих и на этом не остановится.
Он ждать не станет.
Ева начала первый перекрестный поиск, ожидая разрешения на следующий. Ей не давала покоя мысль о том, что некий безымянный студент уже оказался в перекрестье видоискателя.
И мысль о Рорке, попавшем в плен собственного прошлого.
Он не часто бывал на западе страны, в которой родился. Большинство принадлежавшей ему собственности находилось в Дублине, Корке на юге и Белфасте на севере.
Кое-что у него имелось в Голуэе, но он никогда там не был. А в Керри, где Рорк купил за́мок, превращенный в гостиницу, он пробыл лишь несколько дней.
Хотя Рорк и не разделял врожденного недоверия жены к деревне, однако он тоже предпочитал город. Что бы он делал в этом краю зеленых холмов и заросших цветами дворов?
Он смог бы провести здесь от силы неделю, и все же в глубине души он был рад тому, что есть место, где все осталось таким, каким было несколько веков назад. Зеленым. Бархатно-зеленым и спокойным.
Та Ирландия, из которой он бежал, была серой, сырой, мрачной и угрюмой. Но Клэр был не просто другой частью страны; это был другой мир, которого он не знал.
Здесь все еще жили фермеры, которые ходили по полям с собаками, а в этих полях лежали развалины старых замков, крепостей и башен, некогда грозных и неприступных.
По развалинам бродили туристы, фотографировали их, затем уезжали по извилистым дорогам дальше, разыскивая новые. А местные жители смотрели на эти руины изо дня в день.
«Нас пытались победить, – думали они. – Викинги и бритты. Но так и не смогли. И никогда не смогут».
Он редко думал о своем наследии и никогда не цеплялся за слезливые воспоминания об Ирландии, как делали многие потомки тех, кто оставил эти зеленые поля. Но теперь Рорк, в одиночку ехавший под жемчужными облаками, видевший танец теней на бесконечных зеленых просторах и заросли дикой алой фуксии в рост человека, ощущал странное щемящее чувство.
Это было прекрасно и принадлежало ему. Правда, совсем не так, как он привык.
Он прилетел из Дублина в Шеннон на самолете. Во-первых, так было быстрее; во-вторых, после ночной попойки у него расскалывалась голова. Но в Клэр он отправился на машине, не желая признаться себе, что так он пытается отсрочить приезд.
Что он им скажет, черт побери? Все, что приходило ему в голову, казалось неправильным. Он никогда не сможет найти нужные слова. И пытаться нечего. Потому что логике это не поддается.
У него есть своя семья. С этими людьми его связывает только призрак.
Но этот призрак маячил у него перед глазами, бродил по полям и стоял посреди двора, заросшего цветами.
«Она не бросила меня, – думал Рорк. – Разве я могу бросить ее?»
Когда бортовой навигатор, заранее составивший маршрут, подсказал ему, что нужно свернуть, не доезжая деревни Тулла, Рорк подчинился.
Дорога петляла в лесу, которому было не больше пятидесяти лет. Потом деревья сменились полями и холмами. Их лениво освещали солнечные лучи, с трудом пробивавшиеся сквозь облака.
У изгороди паслись коровы и лошади. Рорк улыбнулся – близость животных не доставила бы удовольствия его копу. А при виде аккуратного старичка в кепке, белой рубашке и галстуке, проехавшего навстречу на маленьком тракторе и помахавшего ему рукой, она совсем растерялась бы.
«Зачем? – спросила бы она обиженным голосом, который так и звучал у Рорка в ушах. – Зачем они это делают?»
Он тосковал по ней. Если бы он попросил, Ева полетела бы с ним. Но он не попросил. Не мог. Эта часть его жизни не имела к ней отношения. И слава богу. Он закончит дело, вернется домой, и все будет хорошо.
Рорк посмотред на навигатор. До места оставалось пятьсот метров.
– Ладно, – сказал Рорк. – Семь бед – один ответ.
Значит, это была их земля. Земля его матери. Эти холмы, эти поля и пасущийся скот. Серый коровник, каменные амбары и изгороди.
Каменный дом с цветущим садом и белыми воротами.
У Рорка дрогнуло сердце и пересохло во рту. Ему отчаянно захотелось проехать мимо, не останавливаясь у дома.
