Наталия Орбенина - Ледяная дева
Она оставила рукоделие на диване и пошла к себе. Тимофей Григорьевич остался стоять посреди комнаты как громом пораженный.
Судебный процесс Нелидова вызвал ажитацию в столице. Не было газеты, которая бы не послала своего репортера в зал Окружного суда. В самом суде творилось нечто невероятное. Обстоятельства дела были настолько необычны, драматичны, что привлекали огромное количество публики. Вся труппа «Белой ротонды», оставив на время сцену, переместилась в зал суда. Никто из актеров не мог понять: и как это они проглядели у себя под носом такую драму, просто Шекспир! В разношерстной толпе совершенно затерялись две дамы в глубоких вуалях. Одна из них та, что была в трауре, выглядела помоложе своей наперсницы. Дамы приходили на каждое заседание и с трепетом слушали прения сторон. Слава богу, что судья не привлек ни ту, ни другую в роли свидетельниц, их показания, по настоянию следователя Сердюкова, были зачитаны в письменном виде. Слишком страшными были переживания, слишком тяжело было вновь чувствовать и пересказывать.
Обвиняемый сидел на скамье подсудимых и казался совершенно спокоен. Лишь иногда по его лицу пробегала тень. Навряд ли он успокоился и смирился с чудовищной ролью, которую сыграл в его жизни Рандлевский. Вероятно, просто его душа уже не могла пребывать в изнеможении и застыла в оцепенении. Присяжные совещались долго и наконец вынесли вердикт «невиновен». Обстоятельства вынудили подсудимого, который находился в чрезвычайной аффектации, убить человека, принесшего ужас и смерть в его дом.
После оправдательного приговора Нелидов распрощался с адвокатом и следователем Сердюковым, пожал им руки и двинулся прочь из зала суда, шарахаясь от назойливых репортеров. Выйдя из здания, он увидел перед собой женскую фигуру в трауре. Он еще и раньше заприметил дам в зале, но не смел и надеяться на прощение и счастье.
Дама подняла вуаль, и их глаза встретились. Нелидову даже ничего не надо было говорить. Все говорили их объятия, их губы, которые устремились навстречу друг другу. Через несколько дней Нелидов и Софья уехали из столицы, а куда, никому не сказали, так боялись за свое призрачное счастье. Даже преданному другу Ангелине Петровне.
Паровоз уже готовился пыхтеть и двигаться в путь. Прозвучал второй звонок. Пассажиры первого класса давно заняли свои места. Лишь одна дама и высокий мужчина крепкого сложения стояли у вагона. Кондуктор нетерпеливо перетаптывался.
— Ангелина, дружок, простишь ли ты меня когда-нибудь? — Тимофей Григорьевич не выпускал ладонь жены из своей.
Она улыбнулась и поправила вуаль на шляпе. Толкушин с тоской подумал, что семейные передряги странным образом внесли в существо его жены непривычную ей живость и легкость. Он чувствовал, что в ней многое переменилось, не только отношение к нему, мужу, который предал их любовь, но и вообще отношение к жизни.
Раздался последний звонок.
— Мадам, прошу вас пройти в вагон! Прошу вас, господа! — забеспокоился кондуктор.
Тимофей поддержал жену под локоть.
— Так я приеду в Париж, ждите меня там! А с разводом повременим, душенька!
— Прощай, прощай, Тимоша! — жена помахала ему рукой и опять ответила загадочной улыбкой.
Что стояло за этими словами? Просто прощание, за которым последует неминуемая встреча, или прощание навеки?
У Толкушина кошки скребли на сердце. Он долго глядел вслед умчавшемуся поезду, пока все провожающие не разошлись и он не остался один на перроне. Мимо него прошел путевой обходчик, что-то лязгнуло. Толкушин вздохнул и побрел восвояси.
Прошло почти полтора года после смерти Горшечникова, когда Софья и Нелидов нашли в себе силы вернуться в Грушевку. Оба боялись усадьбы, оба ждали, что темные воспоминания отравят радость бытия. И поначалу было и впрямь так тошно, что каждый про себя стал думать, а не продать ли этот дом, не покинуть ли его навсегда? Одно обстоятельство не давало возможности тотчас же реализовать задуманное. Переезды, жизнь за границей на широкую ногу, отсутствие новых работ и гонораров серьезно подорвали финансовые возможности Нелидова. Дом заложили, имея в виду выкупить его обратно при лучших временах. А пока надо жить скромно, по-деревенски. Такой же, очень скромной, была и свадьба Феликса и Софьи. Они повенчались в маленькой церквушке, из гостей только и были что Матрена да Филипп.
Жизнь, ограниченная в средствах, совсем не пугала Софью, не привыкать. Она хотела одного, чтобы муж поскорее снова стал писать, чтобы богиня вдохновения снова пришла в их дом и Феликс стал таким, как прежде. Бог услышал ее молитвы, и однажды, встав ночью, она приметила, что из кабинета льется свет. Она бесшумно подошла и увидела фигуру, склоненную над письменным столом. От холода Феликс закутался в плед с головой, и в сумраке комнаты было похоже, что у него на голове большой капюшон. Софья на цыпочках удалилась и, ложась в кровать, подумала, почему эта картина ей так известна?
Однажды Феликс, как всегда, работал, и Софья отправилась на прогулку в компании Филиппа Филипповича, сидевшего за кучера. Двуколка, запряженная резвой лошадью, медленно катилась по лесной дороге. С утра прошел дождь и сырость висела в воздухе. Испарения клубились над тропой, капли влаги переливались на листьях и придорожной траве. Воздух, напоенный влагой, кружил голову ароматами. Софья приказала Филиппу двигаться следом, а сама спрыгнула и пошла пешком. И тут перед нею метнулся заяц, огромный русак, он отчаянно скакал на трех ногах, прижимая к животу, вероятно, раненую конечность.
— Филипп, гляди! Заяц о трех ногах! — вскричала Софья.
— Должно быть, вчерашний! Барин наш, Феликс Романович, вчерась на охоте подстрелил такого. Да тот шустер оказался, на трех и ушел, бестия. Должно быть, он!
Софья обмерла. Феликс ничего, ровным счетом ничего не сказывал ей о неудачной охоте. Он вернулся, заперся у себя и долго работал, а потом она как всегда до глубокой ночи правила текст новой сказки «Невеста-овца». Принц и его невеста гуляют в лесу. Принц подстрелил зайца, но тот убежал. Через некоторое время, гуляя с невестой, они снова встречают трехногого зайца, который скачет перед ними. Принц и девушка устремляются в погоню и оказываются перед стадом овец. Заяц, он же злой волшебник, из мести обращает девушку в одну из овец. Принц оказывается перед неразрешимой задачей. Как найти девушку, как отличить ее от прочих овец, похожих одна на другую? Как невесту спасти от злых чар?
Изумленная встречей с зайцем, Софья опередила лошадь и, ускорив шаг, завернула направо, вслед за изгибом тропы. И тут ее взору открылась поляна с яркой высокой травой. Посреди поляны топталось небольшое стадо овец. Серые и белые, с влажной густой шерстью, они меланхолично жевали траву. Появление человека нарушило их уединение. Как по команде, все кудрявые головы повернулись в сторону девушки и уставились на нее. Софья оцепенела от неожиданности и страха. Откуда в лесу овцы и где пастух? И почему именно теперь они попались на ее пути? Неужели?.. — молнией мелькнула мысль. — Неужели снова. Все снова? О, нет, нет, долой эти нелепые страхи! Ничего нет! Нет никакой неведомой силы. Все только слова, только образы! Все выдумки! Нет, она ничего не боится и наперекор всем злым чарам это докажет!
