Дорогая мамуля - Робертс Нора

– Вот дерьмо! – Ничего лучше она не могла придумать.

– Невозможно установить счет. Бесполезняк. Безнадега. Я могу установить случайные счета, но на это потребуется время, если тебе нужны все. Знаешь, что это такое? Это все равно, что вытаскивать кроликов из цилиндра.

Ева побарабанила пальцами по колену.

– Достань их. Я их возьму. Начну перекрестный тест.

Финн бросил на нее виноватый взгляд.

– Это будет головная боль вселенских масштабов. Видишь ли, Даллас, ты получаешь данные от женщины, которая находилась под принуждением и под стрессом. Откуда нам знать, правильно ли она вообще запомнила эти цифры?

– А почему он не заставил ее их записать? Почему не позаботился, чтобы номер счета был правильный? У него на кону два лимона, а он полагается на память запуганной женщины?

– Люди часто делают глупости.

По мнению Евы, это была евангельская истина, которая, увы, никак не могла помочь делу.

– Предполагается, что он так умен, что сумел убить женщину, не забыл на месте ни единой детали, уличающей его в убийстве, выбрался из здания и ушел незамеченным. Предполагается, что он так умен, что оказался на месте в нужный момент, захватил другую женщину и втащил ее в запертое помещение, да так, что никто не заметил похищения. И там он тоже не оставил следов. И при этом он провалил главную сделку? Облажался там, где мы должны предполагать главный мотив убийства? Ты на это поставишь, Фини?

– Ну, если ты так ставишь вопрос, я лучше поберегу свои денежки. – Он потеребил нижнюю губу. – Считаешь, она все это придумала?

– Я считаю, эту возможность необходимо исследовать. Так что ты не проделал лишнюю дырку в моем чулке, а, наоборот, придал вес теории, над которой я работаю.

– Не хочешь обговорить это со мной? Время есть, кофе есть.

Он был ее учителем. Она не могла бы сосчитать, сколько раз они вместе обсуждали уголовные дела, разбирали их по частям, ворошили детали за скверным ленчем, запиваемым кружкой еще более скверного кофе. Он учил ее думать, видеть, вести расследование. Он учил ее чувствовать след.

– Я не против, только не понимаю, с какой стати я должна хлебать ту бурду, которую ты называешь кофе. Я принесла тебе подарок к Рождеству. Думаю, ты мог бы поделиться.

Ева бросила на стол яркий подарочный мешок и увидела, как загорелись его глаза.

– Это кофе? Настоящий?

– Ну, какой смысл приносить тебе эрзац, если я сама собираюсь его пить?

– Вот черт! Спасибо! Слушай, закрой дверь, а? Не хочу, чтобы парни пронюхали, пока я его варю. Господи, придется мне установить код на замке, а не то мои мальчишки налетят, как саранча.

Как только дверь надежно закрыли, Фини подошел к автомату и загрузил кофе.

– Знаешь, жена пытается навязать мне кофе без кофеина. По мне, так с тем же успехом можно пить воду из-под крана. Но это… – Финн потянул носом, вдыхая запах. – Это супер! – Он послал Еве лукавую улыбку. – У меня тут есть в заначке пара пончиков. Внес их в меню как гороховый суп, чтобы парни не прознали.

– Ловко.

Ева вспомнила о своей изнурительной борьбе с неуловимым похитителем сладостей, который неизменно находил тайник в ее кабинете. Пожалуй, стоит испробовать метод Фини.

– Итак, что у тебя есть против свидетельницы? – спросил он, выкладывая на стол пончики.

Ева изложила ему свои подозрения. Он прихлебывал маленькими глоточками кофе, щедро откусывая от облитого сахарной глазурью пончика. Вся его рубашка покрылась сладкими крошками.

– Вероятностный тест скорее укажет на сына, если это семейное дело. Родственники убивают быстрее и легче. Охотнее. Может, он вовлек жену, надавил на нее, принудил. «Сюрприз, дорогая! Я только что убил мамочку. Так ты уж, будь добра, скажи, что я был тут с тобой, спал, как младенец».

– Могло быть и так.

– А могло и по-другому. Женщина против женщины – еще одна горячая кнопка. – Фини взмахнул последним кусочком пончика и отправил его в рот. – Тем более тут фактор «свекровь – невестка». «Надоела ты мне хуже горькой редьки, старая кошелка. Вечно суешь нос, куда не просят». А потом она бросается на шею мужу: «О, мой бог, это был несчастный случай! Ты должен мне помочь!»

– Не та схема. Не учитывает шантаж, предполагаемое похищение Заны, несчастный случай с Бобби.

– Нет, учитывает. Один или оба подозреваемых либо ничего общего не имеют с шантажом либо хотят снять пенки задним числом. Похищение – это просто отвлекающий трюк. Скорее всего. И указывает он на женщину. Решила упаковать и бантиком завязать для красоты. Может, ты права, Даллас, может, это уходит в далекое прошлое.

На это Ева ничего не ответила. Фини молча смотрел на свою кружку. Обоим хотелось обойти стороной вопрос о ее собственном детстве.

– Тебе надо накопать что-нибудь на нее… или на него. Чтобы можно было надавить. Ты получила луковицу, Даллас.

– Что я получила?

– Луковицу. Начинай снимать шелуху.

«Луковица, – думала Ева. – Вечно Фини что-нибудь придумает!»

Но это навело ее на мысль.

Она направилась к Мире. В приемной тихо играла рождественская музыка.

– Как у нее сегодня с загрузкой? – обратилась Ева к секретарше.

– Почти никого. Мы сегодня закрываемся в полдень, откроемся только двадцать шестого. Сейчас у нее офицер. – Секретарша сверилась с часами. – Они сейчас закончат. У нее еще одна встреча через пятнадцать минут, и все.

– Мне нужна всего минутка между ее пациентами. Подожду.

– Хорошо, но я надеюсь, вы не будете ее перегружать. У нее с мужем есть планы.

– Я ее не задержу, – сказала Ева и посторонилась, когда из кабинета вышел полицейский.

– Минуточку. – Секретарша поднялась и сама подошла к двери Миры. – Доктор, здесь лейтенант Даллас. Она просит минутку вашего внимания.

– Конечно. – Мира встала из-за стола, когда вошла Ева. – Я не ожидала еще раз увидеть вас до праздников.

– Мне нужна от вас одна услуга. Психологический портрет подозреваемого. Ну, может, хоть общее впечатление.

– По делу Ломбард.

– Точно. Я рассматриваю невестку.

– Вот как? – Мира села и откинулась на спинку кресла, пока Ева торопливо излагала свою версию.

– Я бы хотела, чтобы вы поехали со мной в гостиницу или в больницу. Я еще не знаю, где она будет через час. Попробую для начала застать ее в гостинице. Я знаю, у вас планы. Я потом сама отвезу вас домой.

– Я думаю, смогу…

– Вот и хорошо. Отлично. – Ева попятилась к двери, пока Мира не передумала. – Зайду за вами через час. Я пока все подготовлю.

Она поспешно вышла, на ходу вынимая телефон, чтобы позвонить Зане в гостиницу.

– Заеду за тобой примерно через час.

– Я хотела ехать в госпиталь. Я только что звонила, и они сказали, что Бобби еще спит, но…

– Я подвезу тебя, если смогу. Как его состояние? – спохватилась Ева.

– Он стабилен. Они сказали, что он стабилен. Но они хотят продержать его еще по крайней мере сутки. Понаблюдать. И здесь нужно сделать кое-какие приготовления, прежде чем его выпишут. Мне нужно достать инвалидное кресло, и все эти лекарства, и…

– Вот и начинай заниматься приготовлениями, не выходя из гостиницы. И тогда к завтрашнему дню у тебя все будет готово. Я пришлю патрульного, если не сумею выбраться в госпиталь. Он отвезет тебя туда и доставит обратно.

– Ну… хорошо. Раз он все равно еще спит.

– Вот и отлично. Я буду через час.

Ева вернулась к себе в кабинет и села писать отчет с последними данными для своего шефа. Половина отчета была готова, когда Слейдер просунул голову в дверь.

– Взял его, лейтенант.

– Брата? Он сознался?

– Братец-наркоман возвращается домой, а наш парень его уже поджидает. Он обнаружил, что из квартиры кое-что пропало. Его дорогие часики, кое-какая электроника, что-то в этом роде. Хочет высказать братцу в глаза все, что он о нем думает, и выкинуть его вон. Братец возвращается поздно, накачанный до самых бровей.

– Есть подтверждение токсикологии?

– Да. В нем было столько дерьма, что хватило бы полет до Плутона и обратно. Похоже, он заложил дерьмо, что взял у брата, в закладной конторе, чтобы купить дурь. Наш парень велит ему выметаться, и дело доходит до рук. Теперь наш парень уверяет, что мертвый брат первый начал. Может, да, а может, и нет. – Слейдер пожал плечами. – В общем, удары были с обеих сторон. Братец-неудачник ныряет головой вперед с лестницы, ломает шею. Ну, тут наш парень запаниковал, решил представить дело так, будто спал, а его брат просто споткнулся. Мы могли бы дать непредумышленное второй степени, но прокурору это не нравится. Парень готов сознаться на непредумышленное третьей степени. На том и порешили.