Сандра Браун - Хижина в горах
– Он упоминал Солт-Лейк-Сити, а еще Техас и Кентукки.
– Не думаю, что Коннел ездил туда отдыхать.
– Не остри. Он спросил, что мне известно о футбольном тренере. Я работала под дурочку, но Джек, разумеется, на это не купился.
Ни единого намека на Северную Каролину. Ни одного упоминания о педиатре из Атланты, которую считали пропавшей в течение четырех дней. Ему стало легче дышать, и он сменил тему.
– Как Сара?
– О ней поговорим позже. Как ты?
– В порядке.
– Нет, не в порядке.
– Говорю тебе, все нормально.
– Что случилось?
– Ничего.
– Не вешай мне лапшу на уши! Что у тебя с голосом? Ты болен?
– Здоров как бык.
– Тогда что происходит?
Ребекка всегда умела улавливать недомолвки. Ложь она чуяла за милю. Следовало закончить разговор, пока он не проговорился.
– Послушай, мне пора идти. Спасибо, что сообщила мне о Коннеле.
– Я должна была предупредить тебя. Он все еще идет по твоему следу.
– Если бы Коннел что-то накопал, он бы не стал тебя преследовать. Одно только меня беспокоит. Ты уверена, что эта твоя подруга навела его на тебя? Коннел мог и солгать об этом.
– Он не лгал. Я проверила. После его ухода я позвонила Элинор.
Ребекка тщательно заметала и свои, и его следы. Сообщение о том, что сестра связалась со своей подругой в Нью-Йорке, ошеломило его.
– Элинор подтвердила, что Коннел приходил к ней и сделал это после того, как она сама позвонила ему. И знаешь, я была рада с ней поговорить, – Ребекка как будто оправдывалась. – Теперь она замужем. Ждет своего первенца. Мне было приятно слышать ее счастливый голос.
Он низко опустил голову, упершись подбородком в воротник куртки. Ему было больно от того, что его сестра вынуждена извиняться за то, что получила удовольствие от болтовни с давней подругой. Преданность брату дорого обошлась Ребекке. Вероятно, он знал лишь о малой толике тех жертв, на которые она пошла и идет до сих пор, чтобы защитить его.
– Я рад, что ты позвонила, – хрипло сказал он. – Спасибо. Я буду на связи.
– Не вздумай повесить трубку!
– Мы и так уже долго разговаривали.
– Ты спрашивал о Саре.
У него защемило сердце.
– С ней все в порядке? Господи, Коннел ведь не…
– Нет. Я пригрозила ему кастрацией. Если он только приблизится к ней.
– И тогда бы мне пришлось его убить.
– Пока в этом нет необходимости. Отвечаю на твой вопрос. У Сары все отлично.
– Она все еще играет на виолончели?
– Через несколько недель у нее концерт. Как бы мне хотелось, чтобы ты смог на нем побывать.
– Мне бы тоже этого хотелось.
Наступило молчание. И оно оказалось настолько долгим, что приобрело больше значения, чем всего лишь пауза в разговоре.
– Чего ты мне не говоришь, Бекс?
Когда ей было двенадцать, а ему четырнадцать, она шлепала его каждый раз, когда он называл ее этим уменьшительным именем. Со временем ей это понравилось, хотя он использовал его только в том случае, если тон разговора менялся. Это был намек, что они добрались до сути, и говорить надо напрямик.
– Нам с Сарой здесь нравится, – сказала Ребекка. – Она полюбила свою школу, у нее множество друзей. В магазине дела идут хорошо. Торговля превзошла даже мои ожидания. Теперь здесь наш дом. Если мне придется снова срываться с места…
– Я и в первый раз не просил тебя об этом.
– Нет, это было мое собственное решение уехать из Нью-Йорка. Но пока Джек Коннел будет мной интересоваться, он будет навязчивым, а мне не по душе жизнь под микроскопом.
Когда мы бежали из Нью-Йорка, и мне, и Саре нужно было начать жизнь сначала, подальше от того негодяя, за которым я была замужем. Я не жалею о том, что покинула Манхэттен.
Она помолчала, чтобы перевести дух.
– Но переезжать в другой город сейчас, жить под другим именем, снова лгать всем и каждому, чтобы создать новые образы, этого я не хочу.
– Я тоже не хочу, чтобы ты это делала, – ответил он, и это был честный ответ. – Оставайся на месте, Бекс, и живи своей жизнью. Не думай обо мне всякий раз, когда ты принимаешь решение. Счастье и благополучие твое и Сары это все, что ты должна принимать в расчет.
– Но теперь Джек Коннел знает, где я живу…
– Ты не можешь выдать меня ему, потому что ты ничего не знаешь.
– Он в это не верит. Он считает, что я знаю, где ты находишься.
– Ну так он ошибается. Верно?
– И ты тоже.
– Что я?
– Ошибаешься. Что-то происходит. Что именно?
Господи, какая она упорная.
– Не волнуйся обо мне. У меня все отлично.
Всегда улавливающая любой нюанс Ребекка спросила:
– Что ты сделал на этот раз?
– Ты знаешь, когда спрашивать.
– Просто скажи мне, чтобы я не волновалась.
Он замялся, потом начал:
– Я поссорился с соседями.
Опыт научил ее понимать недосказанное. Она сразу поняла, о чем он говорит.
– Во множественном числе?
– С двумя из них.
Она с сожалением ахнула.
– И насколько сильно ты с ними поссорился?
– Они еще дышат, если ты об этом спрашиваешь.
– Не злись, я просто хочу знать, что произошло.
– На самом деле, Бекс, ты этого не хочешь. Если ты не знаешь, то тебе и лгать не придется.
– Ради бога, когда ты остановишься?
– Когда закончу.
– Или когда кто-нибудь прикончит тебя.
– Подобная вероятность всегда существует.
Ребекка горестно рассмеялась.
– И я не должна волноваться?
На это у него не было ответа.
– Если ты закончил там, где ты сейчас находишься, что бы ты ни сделал, то теперь ты переезжаешь.
Он посмотрел на здание, напротив которого стоял, прислонившись к фонарному столбу. Часы посещения в больнице закончились, поэтому уже не так много людей, как раньше, входили в больницу и выходили из нее.
Два человека, которые сопровождали Эмори в отделение скорой помощи утром, уже уехали на своем джипе. После пресс-конференции разъехались и фургоны телеканалов. Вскоре после десяти часов уехал и Джеф Сюррей на европейской машине последней модели.
Где-то в этом здании Эмори осталась одна и останется в одиночестве всю ночь. От этого ему должно было бы стать легче. Но не стало.
Своей сестре он сказал:
– Я не могу переехать прямо сейчас.
– Ты всегда это делал, причем немедленно.
– Не в этот раз.
– Чем этот раз отличается от прочих?
Он не мог рассказать ей об этом, иначе Ребекка будет волноваться и бояться еще больше. Если рассказать сестре об Эмори, она посоветует ему не вмешиваться, забыть ее, уйти немедленно. Ему не хотелось слышать это от Ребекки. Он и сам это знал.
– Прежде чем уехать, я должен кое-что здесь распутать, вот и все.
– Ты мне не скажешь, так?
– Нет.
