Юлия Шилова - Его звали Бог, или История моей жизни
Наконец в дверях повернулся ключ. Я выбежала в коридор. Пашка держал в руках здоровенную сумку с продуктами. У его ног стояла огромная корзина алых роз. Маринка втащила пакет с двумя бутылками «Хеннесси» и роскошный круглый торт, которым можно было бы запросто накормить человек двадцать, не меньше.
Пашка кивнул на цветы.
– Это тебе.
Не говоря ни слова, я взяла корзину и поставила на стол.
– Держи сумку с продуктами. Маринка здесь чего только не набрала. Сегодня будет праздник живота!
Я взяла пакет, но не смогла его удержать. Содержимое высыпалось на пол. Я села на корточки и тупо уставилась на дорогие деликатесы.
– Ты посмотри, какой торт! – радостно щебетала Маринка. – Столько магазинов пришлось объехать, чтобы такого красавца найти.
Пашка сел рядом со мной на пол и посмотрел в глаза:
– Господи, девочка моя! Да на тебе же лица нет. Ты ревела? Зачем? Что случилось?
Я тихо прошептала:
– Паша, пожалей меня, как маленькую.
– Что?!
– Пожалей меня, как маленькую.
Пашка взял меня на руки и положил на диван. Сам сел рядом и стал гладить меня по голове.
– Все хорошо, моя девочка. Все хорошо, моя родненькая. Я же без тебя не могу. Ты что-то вспомнила? Не надо, не вспоминай. Знаешь, Маринка ждала меня в машине, а я зашел к знакомому антикварщику. Хороший такой мужичок. Он очень заинтересовался иконами. Он купит их. Я договорился, что завтра мы ему их привезем. Ты рада, девочка моя?
Я лежала, не обращая внимания на его слова. Затем резко встала и отошла к окну, обливаясь слезами.
– Господи, да что с тобой? Скажи, наконец, что случилось? – Он испуганно смотрел на меня.
– Пашенька, скажи, ты же не убивал Матвея?
– Что?
– Скажи, что ты не убивал Матвея.
– Что ты несешь?
Я пошла в комнату, взяла портфель с фотографиями, опять споткнулась о таз, сморщилась от злости и кинула портфель Пашке. Он опустил голову и тихо спросил:
– Откуда это у тебя?
– Нашла под твоей кроватью. Здесь все, кого ты убил. Среди этих фотографий была фотография Матвея…
Маринка открыла рот и с ужасом схватилась за щеки.
– Скажи, это ты убил Матвея?
– Я не знал…
– Что? Ты все-таки признаешься в том, что убил моего мужа.
Пашка побледнел:
– Я не знал, что это твой Матвей. Для меня это был обычный заказ, понимаешь?! Я даже не имею понятия, кто его заказал. Все происходило через посредника. Посредник дал мне этот конверт и аванс. Заказ был нелегкий, и я тщательно к нему готовился. Я даже не знал, кого убиваю. Директора банка, крутого или депутата. Мне без разницы. Я получил заказ и его выполнил. Убил его так же, как и других, пойми. Я не знал тебя, не знал твоего мужа, я выполнял свою работу. И только в тот момент, когда мы подъехали к твоему особняку, я понял, что натворил. Мне надо было рассказать тебе все сразу, но я не мог. Я боялся потерять тебя. Ты – единственное, что осталось у меня в этой жизни, ради тебя я живу, дышу…
Я почувствовала страшную головную боль и нарастающий гул в ушах. Мне стало плохо.
– Жанна, может быть, врача? – испугался Пашка и бросился ко мне.
– Не смей подходить!
Пашка остановился на полпути. Маринка села на стул и заплакала:
– Жанка, успокойся. Пашка и в самом деле ничего не знал. Он же тогда был с тобой незнаком…
– Заткнись! – зло прошипела я.
Маринка умолкла.
– Пашенька, ну хотя бы соври, что ты его не убивал… Может быть, у меня получится как-то жить с этим дальше… Я постараюсь. Соври…
– Я могу врать кому угодно, но только не тебе.
– Что же ты натворил, Пашенька. Ведь я так сильно тебя люблю. Что ты наделал…
Пашкины плечи дрожали, а глаза были полны обиды и горечи. Я подошла к нему и едва слышно прошептала:
– Я люблю тебя, Пашенька, я так сильно тебя люблю. У меня не получится с этим жить. Я слишком хорошо себя знаю, я не смогу, как бы ни старалась… Ты только знай, что я всегда буду тебя любить… Ты только знай.
Пашка прижал меня к себе и стая жадно целовать. Я погладила Пашку по спине, чуть ниже нащупала кобуру и быстрым движением достала пистолет. Он даже не попытался перехватить мою руку. Смахивая слезы, Пашка смотрел мне в глаза.
– Положи пистолет, – как сквозь вату, услышала я его голос.
– Нет, Пашенька, не положу. – Я отошла на два шага, сняла предохранитель и направила пистолет на Пашку.
– Жанна, не надо… – Пашка стоял не шевелясь.
– Жанночка, миленькая, опомнись!? – завизжала Маринка.
– Я хорошо помню тот вечер. Я укладывала ребенка в постель. Случайно посмотрев в окно, я увидела, как к особняку подъехала машина. Мой муж попрощался с водителем и охранником. Раздались какие-то странные хлопки. Затем – крики и стоны. В тот момент я еще не поняла, что это стрельба. Потом все повторилось. В домашнем халатике я выскочила на улицу. Самый дорогой для меня человек, отец моего ребенка, безжизненно лежал в луже крови. Я упала рядом с ним. В тот момент мне хотелось, чтобы жил он, а я, предавшая свою семью, лучше была бы мертва… Ты убил его, Пашенька. В тот вечер ты убил Матвея… Ты убийца. Ты приносишь горе и беду в чужие семьи. Я ненавижу тебя, Пашенька, ненавижу…
– Жанна, я не знал… Клянусь тебе… – рыдал Пашка. – Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, но еще больше ненавижу.
Перепуганная Маринка выскочила на балкон и стала звать на помощь. В тот момент я ничего не видела и не слышала. Ненависть взяла верх над всеми другими чувствами. Передо мной был враг. Я держала пистолет, смахивая слезы. Меня трясло. Пашка, чутко уловив мое состояние, стал отступать к балкону.
– Жанночка, отдай мне пистолет… – шептал он.
Но я по-прежнему целилась в него – ведь он был мишенью, в которую так легко попасть. Пашка облокотился на балконные перила и испуганно смотрел на меня. Я услышала чьи-то крики, доносившиеся с соседнего балкона, затем настойчивые звонки в дверь. Мой палец нажал на спуск, и я поняла, что попала в десятку. Пашка как-то странно улыбнулся, перевалился через перила и исчез.
Я выронила пистолет, подошла к перилам и посмотрела вниз. На земле лежало безжизненное тело любимого и бесконечно родного для меня человека.
– Пашка! Пашечка! – завыла я что было сил и бросилась к входной двери.
Я подбежала к Пашке, опустилась рядом с ним и положила его голову к себе на колени. В Пашкиной голове образовалась маленькая, идеально ровная дырочка, из которой ручейком текла неправдоподобно алая кровь. Вокруг меня собралась небольшая кучка людей, увеличивалась она с каждой минутой. В толпе кто-то громко и безутешно плакал. Я подняла глаза и увидела Любку. Поцеловав Пашку в лоб, я стала гладить его волосы, проводила по мягким и все еще теплым губам.
– Все хорошо, Пашенька. Все будет хорошо… Я люблю тебя, Пашенька. Прости меня, но я так сильно тебя люблю. Я же просила тебя соврать, Пашенька… Ну почему ты не захотел?! Соврал бы, и я бы попробовала с этим жить. Может быть, у меня и получилось. Что ты натворил, Пашенька, что ты натворил…
