Виктория Холт - Поцелуй Иуды
— Что вы об этом знаете? — нетерпеливо спросила я.
— Про Рудольфа? Он был со своей любовницей в охотничьем замке, и кто-то вошел и застрелил их из одного из ружей, висевших в оружейной комнате. Я узнала об этом только потом. Хотя, если бы он был жив, я бы вышла замуж за него.
— Вы?
— Да. Потому что Колениц должен стать буфером. Они хотят объединить Колениц с Брюксенштейном.
— А что случилось потом?
— Это было уже давно. Я была еще совсем маленькая. Я видела, как все вокруг шепчутся. Но они замолкали, когда я подходила. Потом я узнала, что буду помолвлена
с Зигмундом. Я тогда ничего не понимала, потому что раньше все говорили, что моим мужем будет Рудольф.
— Когда вы узнали, что он умер?
— На помолвке с Зигмундом. Им пришлось рассказать мне, почему моим мужем будет не Рудольф. С Рудольфом у меня не было церемонии помолвки. Тогда все было записано в договорах. А с Зигмундом у нас была помолвка в Schlosskapelle[9], и мы произносили клятвы. Но это было не венчание, просто помолвка. Это означает, что мы предназначены друг другу. Мы не можем жениться ни на ком другом без расторжения договора. Но ни мой отец, ни Великий герцог никогда на это не пойдут.
— Теперь я вижу, какая вы важная персона.
— Буфер, — ответила она.
Я положила ей руки на плечи.
— Графиня, — сказала я. — Я вижу, что вы будете очень счастливы.
— Где вы это видите?
— В ваших звездах.
— Расскажите.
— Я могу только сказать, что я это вижу.
— Почему Зигмунда никогда здесь нет? Может, потому что я ему совсем не нравлюсь?
— Конечно, не поэтому. Потому что он устраивает всякие соглашения и тому подобное с иностранными государствами.
Она засмеялась. Потом опять посерьезнела.
— Может, вы и правы, — сказала она. — Зигмунд стал таким важным только после смерти Рудольфа. До этого он был всего лишь сыном младшего брата Великого герцога.
— Его жизнь, должно быть, очень изменилась.
— Конечно. Ведь теперь он станет Великим герцогом. Я так хочу надеяться, что он не будет странствовать, как муж Фреи.
— Не будет. А вы не будете плакать по нему, даже если это увеличит мировые запасы янтаря и золота.
— О, фрейлейн Анна, я вас так люблю. Наверное, потому что вы все время шутите. Можно, я буду называть вас просто Анна… не фрейлейн, потому что это слово напоминает мне моих бывших гувернанток.
— Мы делаем огромные успехи. Ваши манеры улучшаются вместе с вашим английским произношением. Вы даже спрашиваете моего разрешения. Дорогая графиня, пожалуйста, называйте меня просто Анной.
— А вы называйте меня Фрея.
— Когда мы одни, — улыбнулась я. — Но перед другими мы все-таки будем соблюдать этикет.
Она поцеловала меня, и я была этим очень тронута. Мы на самом деле становились друзьями.
Однажды, где-то через месяц после моего приезда, Фрея захотела пойти в мавзолей, потому что была годовщина смерти ее прабабушки, а она была там похоронена. Я спросила, как это получилось. Она рассказала мне, что ее прабабушка вышла во второй раз замуж в Брюксенштейн, и прожила там последние годы своей жизни. Но дети от ее первого брака оставались в Коленице.
Мне было интересно все, связанное с семьей, и я предвкушала наш визит.
Ключ от мавзолея мы взяли у управляющего. Он улыбался, здороваясь со мной. Он, как и все остальные, знал о моем успехе с молодой графиней и считал себя причастным к нему, потому что это он нашел меня. Его даже поблагодарил сам Великий герцог, которому доложила фрау Стрелиц и другие слуги.
Я сказала ему, что довольна работой и что графиня делает успехи.
— Говорят, что она так углубилась в изучение английского, что забыла о других предметах, — сказал он со знанием дела.
— Мы с фрейлейн Крац стараемся распределять занятия равномерно.
Управляющий просиял и дал мне ключ от мавзолея, попросив вернуть его после нашего визита.
Я обещала, и мы с Фреей отправились к нему пешком, потому что церковь примыкала к замку. Она была живописно расположена высоко на холме, откуда открывался потрясающий вид на весь город. Я увидела несколько свежих могил, на которых лежали цветы и венки.
Мавзолей был величественен и огромен. Фрея шепнула мне, что он был построен очень давно по проекту великого архитектора.
Она открыла дверь, и мы по ступенькам спустились вниз. Пол был мраморным, как и вся часовня. От нее расходились галереи, в которых стояли саркофаги.
— Как здесь тихо! — сказала я.
— Тихо, как в могиле, — согласилась Фрея. — Анна, вы хоть немножко боитесь?
— Здесь нечего бояться.
— А привидения? — спросила Фрея.
— Мертвые не могут причинить вреда живым.
— Некоторые так думают. А что, если их убили? Говорят, что убиенные никогда не успокаиваются.
— Кто говорит?
— Они.
— Я им не верю. И не знаю, кто они такие.
— Вот гроб моей прабабушки. Я всегда думаю о ней, когда прихожу сюда. Она приехала из Коленица в Брюксенштейн… совсем как я. Но она была старше меня, и уже была замужем до этого… имела опыт замужества. Я всегда произношу молитву и надеюсь, что ей хорошо на небе. Я видела ее портрет. Они говорят, что я похожа на нее.
— Опять они. Они что, везде?
Она засмеялась, но вдруг приложила палец к губам.
— Лучше здесь не смеяться.
— Почему?
— Им это может не понравиться.
— Ну вот, снова они.
Она была серьезна.
— Сейчас я имею, в виду привидения, — прошептала она.
— Ну, — громко произнесла я, — Они нам ничего плохого не сделают, равно как и мы им.
— Посмотрите сюда, — сказала она и подвела меня к одному из гробов. — Читайте.
Я нагнулась. «Рудольф Вильгельм Отто, барон фон Грютон Фукс. Умер двадцати трех лет от роду».
— Это тот самый, — перебила она, — которого убили. Интересно, почивает ли он в мире.
Я смотрела не отрываясь и не могла вымолвить ни слова. Мне раньше не приходило в голову, что он может быть похоронен здесь. Мои мысли перенеслись на несколько лет назад, когда я его увидела первый раз в усадьбе и когда он увез с собой Франсин.
Вдруг я поняла, что рядом никого нет. Я резко обернулась и услышала, как ключ поворачивается в замочной скважине. Я вздрогнула, но потом возмутилась. Фрея заперла меня снаружи.
Я поглядела на дверь. Потом подошла к ней и строго сказала:
— Немедленно откройте.
Ответа не последовало. Я стала барабанить в дверь кулаками, но это не произвело никакого впечатления.
Я не знала, что мне делать. Конечно, ничего страшного не произошло. Меня скоро хватятся и найдут, потому что управляющий давал мне ключи от мавзолея. Если Фрея вернется без меня, они немедленно придут и освободят меня. Но больше всего я чувствовала разочарование из-за того, что Фрея смогла так поступить. Я понимала, что она хотела сломить мое спокойствие и напугать меня, доказать мне, что у меня есть такие же слабости, как и у нее. Но запереть человека одного в мавзолее, когда вокруг только мертвые — это ужасный поступок, и она должна сама это осознавать. Но тем не менее, несмотря на нашу дружбу, она меня этому подвергла.
