Татьяна Устинова - Всегда говори «всегда» – 3
– Купили? Как купили? Когда? – пробормотал Сергей, делая два шага назад.
– А, собственно, почему мы должны отвечать на ваши вопросы?! – с новой силой взвилась блондинка, осознав, что Барышев неопасен.
– Погоди. Я, кажется, понимаю, в чем дело. Иди, Иришка, иди, не волнуйся. – Бородач вышел к Барышеву в подъезд, захлопнув дверь перед носом возмущенной блондинки. – Ваша жена продала нам эту квартиру, – сказал он с ноткой сочувствия.
– Почему же вы мне сразу не сказали?
– Я пытался…
– А где теперь Ольга… моя жена?
– Не знаю, к сожалению. Это же не обмен.
– Извините.
Барышев поплелся вниз по лестнице, с трудом переставляя словно налитые свинцом ноги. Он вдруг почувствовал, как дико, безнадежно и беспросветно устал…
Силы вернулись, едва он сел за руль. Силы и яростная решимость.
Он найдет Ольгу, даже если она купила квартиру в другой галактике.
Машина сорвалась с места с таким ревом, что из окон ближайших домов повысовывались жильцы.
– Ты что, не понимаешь?! Я тебя спрашиваю! Где Ольга?! Где дети? Я ездил в школу, там их нет! Где они?! Ты должна мне сказать!
Барышев тряс Надю за плечи, изо всех сил тряс – так, что у нее даже заколка с волос слетела, – но она по-прежнему упрямо поджимала губы.
– Ты должна мне сказать! Должна!
– Еще чего! – Надя, отцепив его руки от своих плеч, отшвырнула их с отвращением. – И не подумаю!
– Она уехала? Да? Куда? Ты же знаешь, ты не можешь не знать!
– Конечно, знаю. Только тебе не скажу. Ишь ты, про детей вспомнил! И не кричи на меня! Разорался тут!
Давая понять, что разговор закончен, Надя распахнула входную дверь и выразительно посмотрела на Барышева.
– Надя! – Сергей вдруг ощутил, что по щекам градом бегут слезы. – Надя, прошу тебя, скажи мне, где она, скажи!
У Надежды дрогнули губы – плачущий Барышев был явно не тем испытанием, которое она могла выдержать долго. Лучше бы он продолжал трясти ее или пытать самыми изощренными способами – да хоть утюгом горячим!
Только не эти слезы – огромные и прозрачные, капающие на пол, ей под ноги.
– Сказала – не скажу, значит, не скажу, – собрав волю в кулак, процедила она.
– Я ведь все равно ее найду!
– Вот и ищи!
Барышев вышел, захлопнув за собой дверь.
Надя тупо уставилась в то место на полу, куда, как ей показалось, капали его слезы.
– Господи! – простонала она, схватив телефонную трубку. – Да за что же мне такое…
Он привычно сидел на ступенях и тер кулаками мокрые глаза, когда услышал за дверью Надин тихий страдальческий голос.
– Только что ушел… Про тебя спрашивал.
Сергей на цыпочках подошел к двери и прислушался.
– Да кошмар какой-то! Ладно, Оль, не волнуйся. Я сейчас к тебе приеду. Да, уже выезжаю, к машине иду…
Сергей в два прыжка оказался этажом выше. Он слышал, как Надя вышла из квартиры, как открылись двери лифта.
План оставался в силе – схватить, прижать и привезти домой.
Украсть, одним словом.
А потом – за детьми.
А там – разберемся.
Всю жизнь на коленях будет с ней жить.
Глупый, наверное, план.
Но другого не было.
Надин «жук» петлял, словно уходил от погони.
Сергей заподозрил даже, что она заметила слежку, и немного отстал – машины на две, – потому что спугнуть такую удачу было нельзя. Надя на перекрестке прошмыгнула на мигающий зеленый. Он попробовал проделать тот же маневр, но, забыв про «буфер», который выстроил между своим «Мерседесом» и «жуком», тут же влетел серой «девятке» в бампер.
Все. Удача ушла, мелькнув на повороте зеленым полированным крылом.
Из «девятки» выскочил агрессивно настроенный мо́лодец.
– Да что ж ты, козел?! – попер он на Барышева, проигнорировав разницу в статусе пострадавших в аварии. – У тебя глаза повыело, что ли?! Куда ж ты попер-то на красный?!
– Сколько тебе? – Сергей выхватил из кармана бумажник. – Ну?! Говори и отстань, мне некогда!
Можно еще попробовать догнать «жука», учитывая, что на Ленинградке пробка, а «жуки» не умеют летать – только нарушать правила.
– Некогда ему! – брызгая слюной, заорал мо́лодец. – Да тут одной железки баксов на пятьсот, а еще краска! И бампер погнул!
– Сколько, я тебя спрашиваю?!
– А еще, может, чего и под капотом, я не знаю!
Вся эта колымага и двухсот баксов не стоила, но парень явно решил срубить с богатого «мерина» по полной программе, ввиду того что тому «некогда».
– Две штуки баксов гони, – вынес он свой приговор.
Барышев хотел швырнуть ему свой бумажник, но тут, словно из-под земли, вырос гаишник.
– Старший лейтенант Леньков! – вскинул он к козырьку руку. – Предъявите ваши документы!
Время было безвозвратно утеряно, даже с учетом пробок.
Барышев, закрыв глаза, обреченно откинулся на спинку водительского кресла.
– Я в своем ряду ехал, командир, на светофоре притормозил, а он в меня со всего хода влупился! – затараторил парень. – Он небось права только вчера купил!
«Найду», – подумал Барышев.
Все равно – найду, украду и заставлю простить.
– Если б ты только его видела! Черный весь! Господи! Плакал! Слезы – во!
Ольга холодно посмотрела на Надю, которая, схватив со стола апельсин, обозначила размер барышевских слез.
– Может, поговоришь с ним, а, Оль?..
Ольга осмотрела нераспакованные коробки с вещами. Кажется, посуда в той, а одежда – в этой. Или наоборот? Димкин риелтор так быстро провернул сделку, что она не успела подписать коробки. Теперь гадай…
– Ну жалко ж смотреть на него, ей-богу! – Надя села на одну из коробок. Кажется, на ту, что с посудой. – Оль, ну что ты делать будешь? Одна, с четырьмя-то?! А? Оль, ну что ты молчишь-то? – Голос у Нади задрожал. – Оль, любит ведь он тебя.
Ольга села на другую коробку – нет, здесь посуда, потому что хрустнуло что-то и звякнуло.
– Мне надо нырнуть и отплыть в сторону, – безучастно сказала она.
– Ты чего говоришь-то? – испугалась Надежда. – Куда это тебе нырнуть надо, а? Ты чего заговариваешься? – Надя вскочила и тряхнула Ольгу за плечи – сильно, как всего час назад тряс ее саму Барышев.
– Мне надо нырнуть и отплыть в сторону, – упрямо повторила Ольга. – Чтобы не умереть.
Надя, сев на пол, привалилась к стене и заплакала.
– Господи, что ж это делается-то! Я так боялась, что Димка мой мне изменит, а теперь понимаю – если б он так убивался, как твой Сережа, я б ему все простила!
– Надь, – Ольга встала и огляделась. – Без тебя эти коробки ни за что не разберу.
Надежда утерла слезы и открыла коробку, на которой сидела Ольга.
Там оказались игрушки.
– Я бы простила, – тихо сказала Надя, доставая куклу в розовом платье. – Ради детей…
