Татьяна Устинова - Всегда говори «всегда» – 3
Ольга села в шезлонг, отхлебнула сока со льдом и с тоской подумала, что Петька будет спать часа два. Чем заняться? Написать очередной пейзаж – небо, солнце, пальма, дом?..
Она вздохнула, встала и подошла к мольберту… Можно по памяти написать московский дворик, занесенный снегом, или… идея, пришедшая в голову, развеселила ее и воодушевила.
Ольга сменила холст на бумагу, вместо масла взяла акварель и легкими, полупрозрачными мазками набросала фантасмагорию – грезы вперемешку с реальностью, сон с явью, мечту с зыбким желанием… На этой картине были и контуры пальм, и снежные шапки на елях, и тусклое небо с бледным солнечным диском, и буйство южных красок, и приглушенная серость российских улиц, и ослепительный снег, и первобытная зелень…
Она так увлеклась работой, что не заметила, как в дом нагрянули гости.
– Это мой дом. Прошу вас, господа! – услышала она бодрый барышевский бас и, застигнутая врасплох, хотела прошмыгнуть в дом, потому что полупрозрачный шелковый домашний костюм, больше смахивающий на пеньюар, ну никак не подходил для встречи гостей – наверняка важных, солидных и нужных, – других у Сергея здесь быть не могло…
Ольга не успела проскользнуть незамеченной в холл – человек шесть тайцев уже шли по дорожке к дому, впереди шагал Барышев, а рядом с ним…
Ольга невольно залюбовалась темноволосой девушкой в розовом сарафане, которая будто парила над землей, едва касаясь ее высокими золотистыми шпильками. Девушка двигалась с восхитительной грацией, в ней было столько естественной силы, уверенности в себе и ненавязчивой прелести, что Ольга непроизвольно потянулась за кистью – поймать контур этого стремительно легкого тела, – но вспомнила, что не одета, и… не нашла ничего лучше, чем спрятаться за мольберт.
Девушка оживленно объясняла что-то тайцам на их языке, показывая на дом…
Ольга смутилась и тут же разозлилась на себя за это смущение – в конце концов, она дома и не обязана с утра быть в вечернем платье.
Тайцы и девушка скрылись в доме, кажется, не заметив Ольгу, но Сергей, в последний момент обернувшись, увидел – и налетел на нее, возбужденно-радостный, чуть мольберт не снес с акварелью, – обнял, слишком крепко для чужих глаз, и поцеловал в губы, чего тоже не делал при посторонних.
– Оленька! А я гостей привез! – с несвойственным для него восторгом сообщил он, опять поцеловав Ольгу.
– Ты с ума сошел, Сережа! – зашептала она. – Почему не предупредил? Я в таком виде!
– Ну в каком таком? – Барышев отошел на шаг, окинул Ольгу восхищенным взглядом и опять прижал к себе. – Замечательный вид.
– Сережа, Сереж… ну, Сережа! – Ольга попыталась вырваться из его объятий, но он как-то слишком крепко держал ее – будто вцепился и ни за что не хотел отпускать…
Ольге это показалось немного странным – Сергей был сдержан в эмоциях, особенно если эти эмоции могли заметить чужие… «Наверное, какой-то феерический успех на работе», – подумала она, обняла его за шею, прижалась, прошептала:
– Потом, Сережа, потом, – и… наткнулась на взгляд синих миндалевидных глаз – внимательных, нет, любопытных, а скорее – очень удивленных, будто могучий, суровый и властный Барышев имел право заниматься всем, чем угодно, но только не такой ерундой, как обнимать и целовать жену.
Сергей, заметив, что Ольга смотрит через его плечо, обернулся.
И как будто немного смутился. Это тоже было для него необычно – если уж он что-то делал, то так, чтобы никто не сомневался в его уверенности.
Видимо, успех на работе был таким феерическим, что Барышева от озабоченной отрешенности, в которой он пребывал в последнее время, качнуло в другую крайность – восторженную зачарованность всем и вся…
Ольге даже неудобно стало за смущение мужа – она отстранилась и выпрямилась с вызовом, вздернув подбородок и без тени стеснения демонстрируя себя в полупрозрачном шелке. Она своего добилась – девушка стушевалась и начала оправдываться:
– Я прошу прощения, у вас такой большой дом… Я заблудилась!
– Ну что вы! – улыбнулся Сергей, снова настойчиво и словно напоказ обнимая жену. – Ничего страшного. Я сам в этом доме иногда блуждаю. Познакомься, Оль, – Барышев при этих словах чересчур сильно сжал ее плечо – снова словно вцепился, – это мой новый переводчик… То есть, я хотел сказать, новый переводчик нашей фирмы.
Ольга не очень отчетливо услышала его слова – опытным взглядом художника она отметила завораживающую гармонию в не совсем правильных чертах лица переводчицы. Вот бы попробовать нарисовать это лицо, передать его мимолетную изменчивость… Это все равно, что ухватить море – которое меняется каждую секунду, но прекрасно во всех своих проявлениях.
– Оксана, – протянула руку переводчица.
Ольга ее пожала, находясь в объятиях Сергея, который сжал ее плечо еще крепче.
– Оля.
Рука Оксаны оказалась сухой, горячей и сильной – с длинными пальцами и узким запястьем с блестевшим на нем золотым браслетом с подвеской-скорпиончиком. Скорпион, качаясь, поблескивал на солнце бриллиантовым глазом.
Интересно, удобно ли будет попросить ее попозировать?..
Надо спросить у Сергея.
– Между прочим, Оксана прекрасно знает город и местные обычаи, – весело сообщил Барышев. – Есть смысл попросить ее побыть твоим гидом. Оксан, вы ведь не откажетесь? Ольга здесь скучает.
– Конечно, не откажусь! Мне здесь тоже не очень весело. – Оксана подошла к мольберту и стала внимательно рассматривать Ольгину картину-фантазию, тайскую сказку с московским колоритом.
– Сереж, ты мне плечо сейчас сломаешь, – шепнула Ольга.
– Извини, – отдернул руку Барышев. – Я очень соскучился. Ведь месяц ничего не видел, не замечал… – Он потерся носом об ее ухо. Поцеловал в шею. Все это было чересчур для сдержанного Барышева. Чересчур, даже учитывая, что дела его идут хорошо.
– Сережа… Потом…
– Это вы рисуете? – спросила Оксана.
– Оля у меня художник! – не без гордости заявил Барышев.
– Слишком сильно сказано, – усмехнулась Ольга. – Занимаюсь, вернее, в Москве занималась рекламой. А это… – Она подошла к мольберту. – Так, для себя.
– А по-моему, вы очень талантливы, – серьезно сказала Оксана. – Очень.
– Вы просто добрая, – рассмеялась Ольга и, спохватившись, что у нее небрежно-легкомысленно-вызывающий вид, двинулась по дорожке к дому. – Я пойду переоденусь. Извините.
У дверей, оглянувшись, она наткнулась на растерянный взгляд Сергея, который смотрел на нее, словно на уплывающий спасательный круг.
– Кто эти люди у нас в гостиной? – спросила Ольга.
– Инвесторы, – ответил он отрешенно.
«Ему надо отдохнуть, – озабоченно подумала она. – Хотя бы день полного безделья».
