Татьяна Устинова - Всегда говори «всегда» – 3
– Ты не знаешь, а я знаю, – похлопал он Стрельникова по плечу и быстро свернул многострадальные чертежи, которые от тесного общения с Петром Петровичем теперь источали аромат его терпкого парфюма. – Расчеты абсолютно правильны! Сам проверял. Так что бери все это хозяйство и – с Богом!
Барышев улыбнулся – иногда следует проявить свою власть генерального, а то воз не сдвинется с места.
– Когда самолет? – спросил он, давая понять, что вопрос решен и перерасчетов не будет.
Стрельников, погрустнев, сменил очки на прежние и посмотрел на часы.
– Через два часа.
Вот за что еще любил Сергей Стрельникова, так это за армейскую субординацию. Генерал сказал – солдат сделал. Генеральный решил, зам подчинился…
– Так скоро? – расстроился Барышев. – А я хотел тебя в гости позвать. Ну, ладно, в следующий раз. Прилетишь дней на пять хотя бы, все тебе здесь покажу.
Сергей вдруг почувствовал себя очень неудобно перед Петровичем. Он тут царь-батюшка, решил и постановил, а Стрельникову за свои сомнения перед комиссией Стройнадзора в Москве придется отдуваться.
Поэтому он подмигнул ему и, заговорщицки понизив голос, сказал:
– Да не кисни, не кисни! Смелей! В случае чего вали все на меня.
– Шутить изволите, – невесело улыбнулся Петр Петрович. – Рад, что у босса хорошее настроение. А дней на пять не получится. Кто в лавке-то останется? Ты тут с концами пропал, а «Стройком», между прочим, присмотра требует. А если уж совсем точным быть – хозяйского глаза.
– Мой глаз здесь сейчас нужен, Петь, здесь, – вздохнул Сергей, все еще чувствуя свою вину перед замом. – Сам ведь знаешь, слишком много на карту поставлено.
– Вот именно, – буркнул Стрельников.
– Ну, не бурчи, не бурчи… А ты у меня на что? Твой глаз не хуже моего будет.
Решительно ничего не могло сегодня испортить настроения Барышеву – ни сомнения зама, ни то, что приходится «включать сатрапа»… Он с нежностью посмотрел на фотографию Ольги с детьми, стоявшую на столе.
– Или я не прав? – весело поинтересовался он у Петровича.
– Прав, прав, – вроде бы как оттаял тот. – Ладно. Когда сам-то в Москву собираешься?
– Ох, не знаю, Петя, не знаю… Время покажет. Кстати, о времени, – Барышев взглянул на часы. – А мы с тобой, пожалуй, кофейку глотнуть успеем.
Петр не успел ничего ответить – ожил селектор, заговорив мужским голосом с жутким акцентом:
– Господин Барышев, господин Винай просит помнить вас о встрече с инвестор.
– Тьфу ты, черт, совсем забыл! – чертыхнулся Барышев, но селектор тут же продолжил:
– И еще новый переводчик хотать прийти к вас. Будете принимать?
– Принимать, принимать… – пробормотал Барышев, отключая селектор, и тоном сатрапа и генерального, не терпящим возражений, сказал Стрельникову: – Так, сейчас мы по-быстрому переводчика сбагрим и все-таки вдарим по кофейку. Подождут инвесторы…
Дверь в этот момент открылась, и Сергей замер на полуслове…
Он миллион раз потом себя спрашивал, что так поразило его, и миллион раз не находил ответа.
Ведь красивых женщин он видел не раз, а на красивейшей был женат…
– Добрый день. Меня зовут Оксана. Я ваш новый переводчик, – сказала девушка с лазурными глазами и закрыла за собой дверь, словно отрезав путь к бегству. Не себе, а тем, кто сидел в кабинете.
Петр Петрович с удивлением увидел, как Барышев, словно зомби, переложил на столе какие-то папки, не отводя глаз от посетительницы. Она тоже смотрела на него с изумлением – как будто увидела в кабинете генерального совсем не то, что ожидала увидеть.
Девушка, конечно, была симпатичная, но это не повод так неприкрыто, так разрушительно и бесстыдно, не стесняясь посторонних глаз, терять голову, как шеф.
Опора, как говорится, не выдержала.
Собственно, случилось то, чего он и опасался. Расчеты оказались неточными. На какую-то сотую, а может быть, тысячную долю…
Петр Петрович, усмехнувшись, вышел из кабинета. Он почувствовал злость на Барышева.
Нет, злость – сильно сказано – раздражение.
Ладно, отправил его с сырыми чертежами в Москву, так еще и от драной кошки речи лишился…
Видел он Ольгу Михайловну. Эта худосочная фея в подметки ей не годится.
Стрельников сел в машину и закурил, решив во что бы то ни стало дождаться Барышева, «дерябнуть» с ним кофейку и как бы между прочим упомянуть в разговоре, что переводчица какая-то… недоделанная. Ну, очень уж озабоченная.
Сменить бы ее на нормальную.
А то скажет как строитель строителю – эта балка о двух концах, начнет интриги плести, воду мутить, глазки строить.
Оно нам надо? Все, что запланировано, мы и без нее построим…
Сигарета закончилась, и почти докурилась вторая, когда из дверей офиса наконец вышел Барышев – оживленный, с горящими глазами, немного бледный и на себя не похожий – слишком стремительны и суетливы были его движения, слишком много он улыбался и как-то отрешенно смотрел, словно не видел ничего вокруг, кроме… спутницы.
Оксана шла рядом с ним, ее подол интимно задевал его брюки, а каблуки неприлично громко отстукивали гулкую дробь.
За шефом и переводчицей шла стайка тайцев – говорливая, в черных костюмах.
Стрельников тихо выругался.
Нет, он Барышеву не так все скажет, а на нормальном русском – как прорабы объясняют рабочим, в чем те не правы…
– Сергей! – окликнул он шефа, потому что тот и не думал замечать хоть что-то вокруг себя.
Барышев замер, невидящим взглядом уставившись на Петра Петровича.
– Ну, поехал? – отстраненно улыбнулся он.
– А по кофейку? – раздраженно поинтересовался Стрельников, сканируя взглядом Оксану – проверяя на вшивость, на глупую женскую вшивость. Что, думаешь, все от тебя штабелями падают, семьи бросают и активы предприятий на твое имя переписывают?!
Не выдержав его взгляда, Оксана пошла вперед.
– Ты уж извини, не вышло с кофейком, – Барышев тревожно посмотрел на Оксану, словно боясь, что она исчезнет из вида. – Сам понимаешь, инвесторы, будь они неладны. Ну, давай, прилетишь, позвони. Машину брось на стоянке, я заберу, – последние слова Сергей договаривал уже на ходу, догоняя худосочную переводчицу.
За ним проследовала стайка говорливых инвесторов в черных костюмах – одинаковых, как набор оловянных солдатиков.
Стрельников посмотрел им вслед и нажал на газ.
– Инвесторы у него, – проворчал он. – Шизофрения у тебя, а не инвесторы…
Петька разомлел и заснул у нее на руках, и няня унесла его в детскую, нежно нашептывая что-то на сложной смеси тайского и английского.
Ольга села в шезлонг, отхлебнула сока со льдом и с тоской подумала, что Петька будет спать часа два. Чем заняться? Написать очередной пейзаж – небо, солнце, пальма, дом?..
