Соня Мармен - Долина Слез
– Колин и Сара успели уйти вовремя. А вот… В общем, отца убили, Анна. Они убили его, как зверя… Проклятье! А я ничего не сделал! Единственное, что я смог, так это помочь Джинни выбраться из дома, но она…
Огромное бремя вины давило ему на плечи, и Лиам, не выдержав, заплакал. Анна накрыла своей ледяной ручкой руку мужа и пристально посмотрела на него.
– Где Джинни? – едва шевеля губами, спросила она.
– Она потеряла ребенка. Из нее вытекло столько крови… Господи, столько!.. О Анна, Джинни умерла!
От обрушившегося на нее известия молодая женщина поникла. Сердце ее разрывалось от горя, но глаза остались сухими – все слезы она уже выплакала.
– Она была мне как сестра, – вяло произнесла Анна.
Руки и ноги у нее совсем заледенели, и женщину неумолимо клонило в сон.
– Как Колл? – спросил Лиам, поднимая драгоценный меховой сверток с колен жены.
– Спит. Он очень замерз, и я закутала его в свою куртку. Малыш заснул. Думаю, с ним все хорошо.
Лиам провел рукой по личику ребенка. Оно было холодным и странного сероватого оттенка. Дрожащей рукой он нащупал бьющуюся жилку на шее сына и вздохнул с облегчением – сердечко пусть слабо, но билось.
– Они убили маленького Робби! Я все видела. Ткнули в него штыком! Мальчику было всего три года, Лиам! И это придало мне сил. Я взяла Колла и побежала. Они бы и его убили тоже!
Голос ее становился все протяжнее, голова совсем отяжелела. Лиам обнял жену еще крепче, и она, склонив голову ему на грудь, закрыла глаза.
В пещере было темно. Стоны выживших хайлендеров перемежались с отголосками выстрелов, до сих пор долетавших из долины. В горах бушевала метель, однако и она уже выбилась из сил, ярость ее пошла на убыль. В пещеру проник едкий зловонный дым, и покрасневшие от слез глаза разболелись от него еще сильнее.
Несколько мужчин отправились на поиски других уцелевших. Было решено собрать всех здесь, а потом отвести женщин и детей в деревушку Аппин, на земли соседей Стюартов.
Лиам спрашивал себя, удастся ли им осуществить задуманное. Ведь они все так устали! Анну тоже сморил сон. Она была очень бледна, а губы приобрели необычный голубоватый оттенок. Он прижал жену и сына к себе, но сердцем уже знал, что надеяться больше не на что.
– Господи, забери и меня вместе с ними! – взмолился он шепотом. – Я не переживу этой потери!
Осознание случившегося обрушилось на него внезапно: клан, родная долина утрачены навсегда. Отец и сестра мертвы. И сколько еще погибло в эту ночь? Жена, сын… Плечи Лиама затряслись от беззвучных рыданий. Он закрыл глаза и зарылся лицом в золотистые волосы Анны, позволив себе забыться в горе, которое душило его.
Часть вторая
Бессмысленно сражаться с судьбой.
ЭсхилГлава 2
В поместье Даннингов, 28 мая 1695 года
– …Англия. Перед королевским дворцом. Входят Малькольм и Макдуф. Малькольм говорит: «Найдем тенистый уголок и там грудь выплачем до дна». Макдуф ему отвечает: «Нет, лучше схватим смертельный меч и вступимся, как мужи, за падшую отчизну: что ни утро, вновь – вдовий стон, вновь – крик сирот, вновь скорби бьют небо по лицу, и слышен отзвук, как если б твердь с Шотландией страдала, стеная в ответ…»[14]
Я украдкой посмотрела на леди Кэтрин Даннинг. Похоже, она задремала. Я закрыла книгу, положила ее на столик у изголовья кровати и поправила одеяло.
– Благодарю вас, дитя мое, – прошептала она, чуть приоткрыв глаза. – Думаю, на сегодня достаточно, я чувствую себя совсем разбитой. И время позднее, наверняка уже больше десяти, и вам тоже пора отдыхать.
– Вы очень добры, миледи, – сказала я. – После сегодняшней прогулки верхом я и вправду едва держусь на ногах. Ваша кобылка очень резвая и норовистая! Мне пришлось постараться изо всех сил, чтобы на ней усидеть. Но ваш сын Уинстон – прекрасный наездник, и еще он очень хороший учитель. Думаю, я неплохо справилась!
– Рада это слышать. Что до моей лошади, то никому, кроме вас, насколько мне известно, не удавалось ее оседлать. У Бонни ужасный нрав, но вы ей, похоже, нравитесь.
Выцветшие голубые глаза миледи задержались на моем лице, и она продолжила:
– Уинстон вас не обижает?
– Нет, миледи, – солгала я.
– А лорд Даннинг?
На этот раз выдержать ее вопросительный взгляд оказалось куда сложнее. Я не любила лгать леди Кэтрин, однако это было неизбежное зло. Правда очень огорчила бы ее, ведь на самом деле ее сын Уинстон был наглым и эгоистичным молодым человеком и никогда не упускал случая унизить меня перед прислугой. Позже он находил возможность, если рядом не было досужих ушей, извиниться передо мной за то, что «вспылил из-за такого пустяка», но это все равно не делало его менее отвратительным. Что до лорда Даннинга, то это был мерзавец наихудшего толка.
– Лорд Даннинг очень добр ко мне, – пробормотала я.
– Понятно. Вы служите мне уже два года, не правда ли, Кейтлин?
– Да, миледи.
– И если кто-то вздумает вас обидеть, вы мне об этом скажете?
– Да, миледи, – выдохнула я едва слышно.
– Сдается мне, что последнее время вас что-то тревожит, дитя мое. Вы сильно похудели, и под глазами, такими красивыми, появились темные круги. А мне так нравились ваши пухлые щечки! Вы не больны?
– Я совершенно здорова, не тревожьтесь обо мне, миледи.
– Я очень люблю вас, дитя мое. Для вашего отца расстаться с вами и отправить вас к нам, наверное, было большим потрясением.
– Он поступил так ради моего блага, – пояснила я. – Он не мог оставить меня в своем доме в Эдинбурге. Он попросту не смог бы меня прокормить.
– Он по вас скучает?
– Да, конечно.
Она улыбнулась и погладила меня по щеке исковерканными болезнью пальцами.
– Вы очень хорошенькая, Кейтлин. У вас тонкие черты и такая нежная белая кожа… Наверняка многие мужчины на вас заглядываются. Не только один Эндрю…
Эндрю, сын местного конюха, уже пару месяцев пытался ухаживать за мной. Виделись мы дважды в неделю, когда он приходил в поместье, чтобы помочь отцу убраться в конюшнях. Хороший парень, который в моем присутствии робел и терялся и относился ко мне с почтением, что было для меня непривычно.
– Симпатичная девушка может позволить себе иногда пококетничать… У меня есть для вас маленький подарок. Он там, на комоде.
Я подошла к комоду и увидела небольшой кусочек голубого мыла, приятно пахнувшего лавандой. Сердце мое забилось от радости – я обожала этот запах.
– О! Спасибо, миледи, так мило с вашей стороны!
– Не стоит благодарности! Мне очень хотелось иметь дочку, но Господь распорядился по-иному. Уинстон – мой единственный ребенок, и, признаться, он не слишком внимателен к своей бедной матушке.
