Татьяна Полякова - Судьба-волшебница
– Иди, – вдруг сказал тип со шрамом.
– Куда? – брякнула я, теряясь в догадках и не веря, что меня вот так запросто отпустят.
– Куда хочешь, – фыркнул он. – Или желаешь здесь остаться?
– Нет, спасибо. Чего мне тут делать, если подруги нет.
Я попятилась к двери, мужчина взял меня за локоть, а я едва не заорала, заподозрив, что отпускать меня передумали. Я таращилась на него во все глаза, а он сказал:
– Торт… – И кивнул на коробку, стоявшую на консоли.
Я сгребла ее, прижала к груди и на негнущихся ногах покинула квартиру, после чего бегом спустилась по лестнице и выскочила на улицу.
Здесь я почувствовала себя куда лучше, а главное, увереннее. На смену недавнему страху пришла злость, в основном на типов, окопавшихся в Иркиной квартире. А досталось торту. Я швырнула его в урну и довольно громко выругалась.
Вот тут и выяснилось, что мои приключения на этом не закончились. Из машины, на которую я обратила внимание по дороге сюда и которая так и продолжала стоять возле подъезда, появился мужчина. Костюм в клетку с замшевыми налокотниками и очки в роговой оправе. Из-за костюма в духе английских профессоров и этих самых очков он выглядел дядей в возрасте, хотя на самом деле был молодой мужчина, лет тридцати – тридцати двух, не более. О вкусах, как известно, не спорят, к тому же в тот момент его вкусы меня интересовали меньше всего, потому что стало ясно: этот тоже по мою душу.
Он улыбнулся тонкими губами, бледными и оттого едва заметными на лице, улыбка вышла кривой и фальшивой, а он спросил:
– Софья Сергеевна?
– Ну, – буркнула я, стараясь держаться от него подальше.
– Садитесь в машину, – предложил он, вполне, кстати, доброжелательно, а я разозлилась еще больше: хватит с меня приключений на один день. – Садитесь, – повторил он, придерживая дверь.
– Ага, – ответила я с усмешкой. – А потрахаться по-быстрому не надо?
– Что за выражение? – попенял он.
– Я думала, вы уже взрослый дяденька и о жизни кое-что знаете.
– Не хотите – не надо, – кивнул он и захлопнул дверь. – У меня к вам просьба. Передайте подруге, что своим поведением она вынуждает нас… Короче, если она не перестанет валять дурака, будет иметь дело с полицией. И очень быстро окажется в колонии, где, по моему мнению, ей самое место. Вы все поняли?
– Нет. Но все передам.
Тут из подъезда появилась парочка недавних знакомцев, и я сочла за благо спешно покинуть двор, бормоча сквозь зубы:
– Твою мать…
Добравшись до троллейбусной остановки, я плюхнулась на скамейку немного отдышаться и как следует осмотреться. Здравый смысл подсказывал: вполне возможно, за мной следят. Ничего подозрительного я не заметила, но это мало что значит. Я же не Штирлиц.
Достав мобильный, я набрала Ирку и очень удивилась, когда она ответила.
– Ты где? – рявкнула я, не особо сдерживаясь.
– А ты?
– На остановке возле твоего дома.
– Ты туда или оттуда?
– Оттуда. Тебе привет от дяди в очках.
– Чтоб ему, – пробормотала Ирка. И поинтересовалась: – Тебя там не помяли?
– Обошлось. Коза ты, Чумакова. Могла бы предупредить.
– Да я не думала, что они возле дома пастись будут. Точнее, думала, но была уверена: тебя не тронут.
– Мило. Хочешь новость? Они ждали в твоей квартире.
– Че, серьезно? Распоясались, партизаны хреновы.
– Почему партизаны? – насторожилась я, гадая, куда на этот раз вляпалась Ирка.
– Да это я так…
– Ты знаешь этих типов?
– Отчасти.
– Кто они?
– Лучше не спрашивай. В смысле не по телефону. Короче, топай домой, а я пока подумаю, как нам встретиться, чтоб ты за собой хвост не привела.
– Тебе надо сменить имя.
– Думаешь, пора в подполье?
– Думаю, Мата Хари подойдет больше, чем Чума. Хотя… Эй, надеюсь, ты далеко от своего дома?
– Само собой.
– Так это была проверка?
– Зоська, ты жуткая зануда. Потерпи, встретимся, и все расскажу. И не бойся. Никто тебя не тронет. Кишка тонка. У меня на них компромата два чемодана.
– Они полицией грозились.
Она весело хихикнула:
– Ага, они в полицию, а я в прокуратуру. Пободаемся. Только кому это нужно. Ладно, люблю, целую, жди звонка.
Убрав мобильный в сумку, я еще немного посидела, оглядываясь. После разговора с подругой на душе полегчало. В основном потому, что голос ее звучал уверенно, без намека на страх. Впрочем, Чума всегда отличалась прямо-таки фантастическим бесстрашием. Вот уж кому прямая дорога в отважные подпольщики.
Подошел троллейбус. Я устроилась на задней площадке и всю дорогу высматривала тачку очкарика в потоке машин. Кстати, выглядел очкарик вполне интеллигентно, офисным мальчиком, прибавлявшим себе годы для солидности дурацким прикидом и очками. Я попыталась вспомнить, что Ирка рассказывала о своей жизни в последнее время. Ничего особенного. Откуда же эти дяди? Придется потерпеть: надеюсь, мы встретимся, и я смогу удовлетворить свое любопытство.
Не успела я войти в квартиру, как в дверь позвонили. Открывать в свете последних событий я не спешила, заглянула в глазок и увидела Стасю.
– Зоська! – позвала она. Я распахнула дверь, а она сказала: – Идем ко мне шарлотку есть, пока горячая.
Заперев дверь, я отправилась к ней. В кухне был накрыт стол, застеленный вязаной скатертью. По бокам шли розы с кистями, дымчато-розовые на белом фоне. Стася утверждала: это ее приданое. В центре стола на круглом блюде красовалась шарлотка. Я оглядела кухню, навевавшую воспоминания, и погладила рукой скатерть:
– Красиво.
– Помру – тебе достанется.
– Спасибо. Только не торопитесь.
– Дура я, что ли? Даст бог, еще поживу. – Она сходила в прихожую и вернулась с магнитным ключом от двери подъезда. – Возьми сразу, а то забуду за болтовней. Свою квартиру я тебе отписала.
– С ума сошли? – нахмурилась я.
– А кому? Обещай, что похоронишь как положено. С ксендзом…
– Где я вам ксендза возьму?
– Уж расстарайся. Халупа моя теперь больших денег стоит. Место на кладбище я уже купила. Все бумаги в секретере. Но чтоб обязательно с ксендзом.
– Дался он вам. Вы ж в Бога не верите.
– Это тебе кто сказал? В общем, верю не верю, а чтоб был. Давай рассказывай, как живешь.
– До сегодняшнего дня жила прекрасно.
– А сегодня что не так?
Я вздохнула и рассказала о звонке Ирки и недавнем приключении.
– Пся крев! – выругалась Стася и с задумчивым видом почесала затылок. – А что ты хочешь? – пожала она плечами. – Чума и есть Чума.
– Кто спорит. Но на сей раз, по-моему, все серьезно.
