Кей Хупер - Две женщины и мужчина
Фейт не слишком удивило, что мужчины продолжали стоять. Они оба отказались от напитков — Кейн слишком резко, она подчеркнуто вежливо. Фейт села на кушетку, откуда могла видеть обоих.
«Смотри и слушай!»
Внезапно зазвучавший голос у нее в голове напугал Фейт, потому что после известия о гибели Дайны Фейт слышала его только во сне. Ей оставалось только повиноваться ему, скрывая свою заинтересованность под равнодушной маской.
— Не откажетесь сообщить, как вы узнали, что я в городе? — снова заговорил Кокран.
— Просто удачная догадка.
— Понятно. А как вы выяснили, что этот дом принадлежит мне?
— С помощью тщательных поисков.
Густые брови Кокрана сдвинулись, придавая его лицу зловещее выражение.
— А могу я спросить, зачем вы разыскивали меня, мистер Макгрегор?
Вслед за его вопросом Фейт услышала отдаленное звяканье колокольчика, но звук был таким мимолетным, что она не была уверена, не показалось ли это ей.
— Потому что я хотел получить ответы на несколько вопросов, — отозвался Кейн. — Вашей компании принадлежит склад на Айви-стрит, 281, не так ли?
— Да. Но им уже не пользовались несколько месяцев — с тех пор, как мы в прошлом апреле построили новый завод с таким же складским помещением, — спокойно и обстоятельно ответил Кокран.
— Тогда зачем там сторожевая собака?
— Для охраны. Вы ведь знаете, что пустые здания постоянно подвергаются вандализму. Но к чему эти вопросы?
«Теперь твоя очередь!»
— Мистер Кокран, вы когда-нибудь встречали Дайну Лейтон? — услышала Фейт собственный голос.
— Нет.
«Он лжет!»
— Не думаю, что вы говорите правду, мистер Кокран.
— То, что вы думаете, это ваше личное дело, мисс Паркер, — с непоколебимым достоинством произнес хозяин дома.
«Я приходила к нему сюда восьмого октября».
Фейт обдало холодом, и она удивилась, что может говорить спокойно.
— Вы встречались с ней здесь восьмого октября. Она приходила повидать вас, мистер Кокран.
— Это было за два дня до ее исчезновения, — добавил Кейн.
Кокран не сводил глаз с Фейт.
— Полагаю, она вам рассказала?
Так ли это? Фейт просто не знала.
— Дайна спросила у вас, подвергались ли вы шантажу, — тем не менее уверенно продолжала Фейт. — Что вы ей рассказали в тот вечер, мистер Кокран?
Сначала ей показалось, что Кокран не станет отвечать на ее вопрос, но он пожал плечами, словно смирившись с неизбежным.
— Я рассказал ей, что у меня вымогали деньги, и добавил, что это не ее дело.
— И она с этим удалилась? — Фейт снова напряглась, услышав призрачный колокольчик.
По губам Кокрана скользнула улыбка, сразу смягчив суровое лицо.
— Едва ли.
— Дайна знала, что у вас есть любовница? — спросил Кейн.
Кокран перевел взгляд на него.
— Мисс Лейтон было известно, что у меня… внебрачная связь, что моя жена никогда не согласится на развод и превратит мою жизнь в ад, если узнает о существовании другой женщины. Не говоря уже о том, что на моей политической карьере можно будет поставить жирный крест.
Колокольчик звякнул опять, и Фейт обернулась. Откуда исходит этот едва уловимый звук?
— И вы были готовы пойти на убийство, чтобы сохранить эту тайну? — резко осведомился Кейн.
— Я не убийца.
— Но ведь вы могли многое потерять, и у вас не было иного выхода, верно? Разве это не могло толкнуть вас на преступление? — жестко спросил Кейн.
— Все было не так…
— В самом деле? Тогда расскажите, как.
Фейт слышала обвинения Кейна и отрицания Кокрана, но продолжала слышать и колокольчик. Она передвинулась на другой край дивана, чтобы лучше видеть комнату, и ее рука нащупала какой-то предмет, застрявший между двумя подушками. Она вытащила его — это оказался миниатюрный серебряный колокольчик.
Фейт уставилась на него, держа таким образом, чтобы со стороны казалось, будто она рассматривает свои ногти. Внезапно она припомнила, что уже видела эту серебряную безделушку.
«Ты знала об этом, Дайна? Или это известно только мне?»
Она не получила ответа от умершей подруги и обратилась к хозяину дома:
— Что хотела от вас Дайна, мистер Кокран?
Он быстро обернулся, словно ему было легче смотреть на нее, чем на Кейна.
— Мисс Лейтон сказала, что работает над материалом для статьи и подозревает, что шантажу подвергаются, кроме меня, и другие видные жители Атланты. Она спросила, соглашусь ли я, когда статья появится в печати, пойти в полицию и рассказать все, что мне известно.
— И что вы ответили?
— Что я сам в состоянии решить свои проблемы.
— И вы их решили?
— Думал, что решил.
Теперь Фейт было незачем слушать голос у нее в голове.
— Вы отказались платить и велели им убираться к дьяволу, не так ли? Вы были первым, кто им не поддался, предпочитая разоблачение тайны плате за молчание?
— Моя… Та женщина, с которой у меня была связь, узнала об этой угрозе и поддержала меня, сказала, что я не должен подчиниться шантажу. Мы оба знали, что это никогда не кончится — что они будут доить меня, пока я не откажусь платить. Поэтому я отказался сразу. И они отступили. По крайней мере, я так думал. Больше не было требований денег, и моя жена так и не получила конверт с компрометирующими фотографиями, который они грозились ей послать.
Кокран умолк.
— Но, — Фейт внимательно наблюдала за ним, — шантажисты все-таки не оставили вас в покое?
— Как сказать… У нас начались проблемы на новом заводе. Ломалось оборудование, задерживались поставки, появились ошибки в заказах. Это походило на саботаж, но не было достаточных доказательств, чтобы разоблачить виновника. А потом проблемы перекинулись и на другие отделы компании.
— То есть вас наказали?
— Так это выглядело. Я понял, что безымянные враги собираются меня уничтожить и что я не в силах их остановить.
— Вы могли заплатить, — заметила Фейт.
— Нет, — покачал головой Кокран. — Я не мог этого сделать.
— Значит, вы могли открыто признать вашу связь с этой женщиной и выбить у них из рук оружие, рискнув политической карьерой? — уточнила Фейт. — В наши дни внебрачные связи не являются смертным приговором для политика, как это было раньше.
— Знаю. Моя любовница была согласна на огласку нашей связи, и я был готов смириться с последствиями. Но шантажисты показали, на что способны. Если бы я лишил их этого оружия, они нашли бы другое. Еще один секрет, еще одну глупую ошибку, которую я когда-то совершил. — Кокран криво усмехнулся. — Я ведь не вел безупречную жизнь, мисс Паркер, и не имею большого желания наблюдать, как все мои оплошности одна за другой становятся общественным достоянием.
