Ксения Мартьянова - Этот томительный дым
его, она не могла сказать наверняка, каким именно было его самочувствие, а сейчас знала точно – очень
и очень хреновым. Кем она будет, если оставит его в подобном состоянии?
- Где лежит градусник? - Спросила она, помогая ему лечь.
- В тумбочке в ванной, - тихо произнес Дарен, заставляя Эбби тут же направитьсяк двери. Найдя то, что
искала и, прихватив марлю из аптечки и небольшой алюминиевый тазик, который наполнила холодной
водой, она вернулась в комнату. Глаза Дарена были закрыты, но он точно находится в сознании, - к
счастью и очередному облегчению.
Эбигейл осторожно присела на край кровати.
- Прижмите как можно сильнее, - прошептала она, помогая ему зафиксировать градусник, и только
потом потянулась к ёмкости с водой.
- Ты не обязана делать всё это, – неожиданно прохрипел он. – Не после того, что я сказал…
Эбби выжила марлю и приложила холодный компресс к его лбу.
- Знаю, - честно ответила она, понимая, как тяжело ему дались подобные слова, - но не могу иначе.
- Почему? – Его вопрос прозвучал слишком быстро. - На твоем месте я бы не стал помогать такому
бессердечному чудовищу.
Эбигейл медленно убрала свои руки, при этом, не отводя взгляда от его болезненно-бледного лица. Ей
показалось, что говоря всё это, он даже слегка усмехнулся – печально усмехнулся.
- У чудовищ тоже есть сердце.
- Как кусок льда, - еле слышно ответил он, - а это все равно, что жить с зияющей пустотой внутри.
От его взгляда, наполненного невыносимой болью, у неё тут же защемило в груди. Она хотела сказать
что-то еще, разуверить его в собственной свирепости и холодности, но вместо этого лишь молча отвела
глаза. Было бы неправильно снова испытывать судьбу, ведь там, на кухне, он ясно дал понять, что не
хочет, что бы она лезла ему в душу. И она не станет.
До тех самых пор, пока он не откроется сам.
Пока не доверится ей.
Эбигейл вытащила градусник, и опустила на него свой взгляд. Цифры на нем лишь подтвердили её
опасения – температура была крайне высокой. Почти сорок градусов вряд ли можно назвать той самой
нормой, о которой этот спесивец так кричал ей внизу. Эбби взглянула на него исподлобья. Дарен
закрыл глаза и слегка нахмурил брови, но даже этот жест не сделал его тем вечно напряженным и
грозным павлином, которым она привыкла его видеть. Сейчас он предстал перед ней расслабленным и
нежным лебедем, и это зрелище заставило её заворожено застыть.
Как в одном человеке могли сочетаться два совершенно противоположных характера? Она понимала,
почему Элис, да и все в компании, считали своего босса жестоким и всевластным человеком, не
имеющим сердца, ведь и сама видела, каким он может быть. Но так же она видела и другую его
сторону. Ту, которая разительно отличалась от первой. Там он представал перед ней мягким,
заботливым, потерянным и загнанным в угол. Человеком, который имел и сердце и душу.
Дарен снова закашлялся и это заставило Эбби моментально придти в себя. Она осторожно встала в
постели и, сменив компресс, бесшумно отправилась вниз.
Наверное, искать лекарства в чужом доме все равно, что пытаться обнаружить иголку в стоге сена –
шансы настолько малы, что надежды на хороший исход почти не остается. Но иногда у нас просто нет
иного выбора. Иногда нужно понять, что «невозможно» - это всего лишь слово, которое мешает нам
поверить в себя. Важно уметь находить в себе силы, которые необходимы для того, чтобы перешагнуть
через то, что кажется тебе нереальным. Чтобы карабкаться вверх до тех пор, пока ты ощущаешь под
ногами твердость. Чтобы бороться со своим страхом, бороться со слабостью и изнеможением, бороться
до самого конца, но никогда не отступать. Порой мы думаем, что для всего этого в нас недостаточно
сил и терпения, и забываем, что стоит только захотеть, и мы способны свернуть целые горы.
И в этом наша ошибка.
Эбигейл сделала глубокий вдох и открыла первый шкаф: полотенца, постельное белье, снова полотенца, снова постельное… так, это не то место. Закрыв этот, она распахнула дверцы следующего: папки,
папки, снова папки и еще раз папки… нет, здесь лекарств тоже нет. Пройдя в другой конец комнаты и, опустившись на корточки, Эбби отодвинула ящик небольшого комода. Ей хватило всего нескольких
секунд, чтобы осознать, что за небольшие фиолетовые пакетики там лежали и, почувствовав, как по
странному стало колотиться сердце – быстро задвинула его обратно.
- Решила покопаться в моих вещах? – Услышала она, тут же выпрямившись и отскочив в сторону.
Дарен стоял перед ней, как ни в чем не бывало и с интересом смотрел ей в глаза – и это при температуре
в сорок градусов! – Нашла что-нибудь интересное?
Ей показалось, или в его голосе скользили нотки насмешливых издевок?
- Ну я… вообще-то искала лекарства, - Эбби гордо подняла голову и сложила руки на груди. – А вот что
здесь забыли вы и почему встали с постели в таком состоянии?
- Я вставал с постели и в худшем состоянии, - спокойно ответил он, подходя к большому платяному
шкафу, - для меня это вовсе не повод строить из себя жалкого и больного слабака.
- Но вы действительно больны, - констатировала она, подходя ближе. - И вряд ли ваше теперешнее
состояние можно описать, как «лучшее».
Дарен немного помолчал, а затем повернулся и протянул ей какую-то коробку.
- Держи, – она была небольшой, однако, в её руках казалась просто необъятной. – И в следующий раз, прежде чем рыться в чужих вещах, попробуй для начала спросить разрешения.
Эбби знала, что её лицо невольно приняло виноватый вид, но все же верх над совестью взял разум:
- В следующий раз, прежде чем раздеваться догола в такую погоду, попробуйте для начала подумать, к
чему это приведет. Ведь если бы вы не повели себя столь глупо и безответственно, то я бы сейчас не
рылась в ваших вещах.
- Это я-то повел себя безответственно? – Теперь руки на груди сложил он. – А тогда что ты ответишь, если я скажу, что не выбеги ты из машины под ливень, мне не пришлось бы раздеваться догола?
- Отвечу, что, если бы вы не наорали на меня, то я бы никуда и не выбежала.
- Если бы ты не сердила меня своими детскими выходками, то я бы и не орал на тебя, - негромко
проговорил Дарен.
- Не сомневаюсь, - саркастично усмехнулась Эбби, - наверное, потому, что вы весь такой белый и
пушистый и никогда ни на кого не орете.
