Карли Филлипс - Идеальное совпадение
– Поэтому когда Рекс спросил меня, что с тобой случилось, я ему сказала правду, – подхватила Элла. – Мы с Майком решили все рассказать тебе, как только ты выздоровеешь. Я и представить себе не могла, что Рекс явится к нам домой после всех этих лет…
– Кажется, лимит времени исчерпан, – отрезал Майк, гневно глядя на Рекса.
– Значит, вы поддерживали с ним отношения, – грустно заметил Саймон, глядя на жену и Майка. – А ты даже поехал к нему на личную встречу, – разочарованно сказал он сыну.
У Майка все внутри перевернулось. Он причинил отцу такую боль!
– Саймон… – тихо начала Элла.
– Не тревожься, любимая. Поговорим об этом позже.
К великому облегчению Майка, в голосе Саймона не было гнева.
– С тобой тоже поговорим потом, сын, – понимающе посмотрел он на Майка.
Таков был Саймон. Гнев владел им лишь несколько минут, в то время как спокойствие и понимание – всю жизнь. Майк очень хотел быть таким, как он.
– А ты, – Саймон повернулся к Рексу, – с чего ты взял, что тебе здесь все будут рады? Жена говорит, она тебя не ждала. Майк, может, ты приглашал его к нам?
Если бы сейчас он ответил утвердительно, Саймон не стал бы устраивать ему сцен. Майк все больше и больше восхищался отцом.
– Нет, не приглашал, – проговорил Майк, складывая на груди руки. – Я задал ему несколько вопросов, а потом ясно дал понять, что не хочу иметь с ним ничего общего.
– Вот видишь, ни жена, ни сын не приглашали тебя в наш дом, так что здесь тебе делать нечего, хоть ты и проделал немалый путь, чтобы добраться до Серендипити. Тридцать лет назад ты сам сделал свой выбор.
Рекс сокрушенно покачал головой. На его лице был написан шок от неожиданного поворота событий.
– Я приехал сюда, потому что ты заболел раком, потому что у нас общее прошлое.
– Ну, рака больше нет, пусть и тебя не будет здесь. – Саймон решительно направился к двери.
– Я бы на твоем месте не торопился выгонять меня, – с неожиданной угрозой в голосе проговорил Рекс. – Твой так называемый сын интересуется теми деньгами, что до сих пор лежат в хранилище вещественных доказательств. Что ты будешь делать, когда он обнаружит, что ты натворил?
Глаза всех присутствующих обратились на Саймона.
– Я сам все расскажу своей семье и приму наказание. Но от тебя они не услышат ни слова. – Саймон открыл дверь. – Гостеприимство этого дома закончилось для тебя в тот день, когда ты сбежал из Серендипити.
Рекс застыл на месте, все его большое тело вздрагивало от нескрываемой ярости.
– Насколько я помню, это ты прогнал меня из города.
– Что? – вырвалось у Майка.
Он с недоумением посмотрел на мать. В ее глазах стояли слезы, но на лице не было ни тени удивления. Было совершенно очевидно, что прошлое родителей таило немало тайн, о которых дети Марсденов даже не догадывались.
– Пап? – шагнул вперед Сэм, но Саймон жестом остановил его.
– Я все объясню, – сказал он, – после того как он уйдет.
– Ты еще пожалеешь об этом! – прошипел Рекс. – Ты тридцать лет жил в мире и покое. Неужели сейчас станешь ворошить прошлое?
У Майка кончилось всякое терпение.
– Сдается мне, это ты ворошишь это самое прошлое, – резко сказал он, делая угрожающий шаг в сторону Рекса. В следующее мгновение он схватил его за руку и вытащил за дверь.
– Я твой отец! – воскликнул Рекс.
– Моего отца зовут Саймон.
– Но в твоих жилах течет моя кровь!
При этих словах Майка охватило смятение, и ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы не показать этого. Он был просто обязан поддержать тех четверых небезразличных ему людей, что остались в доме.
Пятерых, если считать Кару.
Майк развернулся и ушел в дом, захлопнув за собой дверь.
В гостиной брат с сестрой, перекрикивая друг друга, засыпали Саймона вопросами.
– Давайте подождем Майка, чтобы мне не пришлось повторять дважды.
Майк посмотрел на Саймона с гордостью, восхищением и любовью. Сегодня он увидел его совсем в ином свете. Он твердо объявил себя отцом Майка перед угрозами того, кто предъявлял права биологического отца, несмотря на то что это многого ему стоило.
Саймон вырастил его. Он ходил с ним на все школьные и спортивные мероприятия. Ни разу не показал, что Майк значит для него меньше, чем собственные дети. Но, несмотря на это, Майк всегда чувствовал себя менее достойным, менее значимым, чем другие, и все лишь потому, что его биологический отец бросил его еще до рождения. Майк всегда считал, что и Саймон в глубине души думает так же.
Как же он ошибался! Теперь ему было нестерпимо стыдно за то, что он недооценивал отца. Что бы ни было в прошлом, он будет изо всех сил защищать его.
Подойдя к отцу, Майк крепко обнял его, потом подошел к Каре, неподвижно сидевшей в большом кресле.
– С тобой все хорошо, Майк? – тихо спросила она.
Он кивнул. Впервые за долгое время он чувствовал себя действительно хорошо.
– Мне лучше уйти, чтобы Саймон мог спокойно поговорить с вами, – прошептала она.
Обняв за талию, он удержал ее на месте, не позволив встать и уйти.
– Это и тебя касается. Сейчас мы услышим ответы на вопросы, которые до сих пор безуспешно пытались найти.
– Расскажи им все, Саймон, – неожиданно твердым голосом сказала Элла.
Майк вдруг понял, что мать знала всё, все ответы на вопросы, мучавшие его. Ну конечно! Как он сразу не догадался! Ведь они с Саймоном были единомышленниками во всем и никогда не выдавали секреты друг друга. Выходит, мать он тоже недооценивал.
Саймон встал перед своими детьми и негромко заговорил:
– Те слухи, о которых вы все знаете, сущая правда. Дом Винклеров действительно был почасовым борделем, где местные платили девушкам из Нью-Йорка за исполнение своих прихотей. Сами Винклеры имели от этого наличные деньги, источником которых была проституция и наркотики, поскольку они работали на преступный синдикат Манхэттена.
Майк взглянул на Сэма. Все сидели молча в ожидании развязки.
– Многие люди, включая и меня, хотели прикрыть этот бордель, но в это дело было втянуто слишком много высокопоставленных лиц, – продолжал Саймон.
– Таких, как судья Бейн, – вставил Майк, понимая всю глубину и серьезность скандала, который мог разразиться в маленьком городке.
– Как старый мэр Фербер, – кивнул Саймон, – как много других известных, и не только в нашем городе, чиновников. Разумеется, время от времени местные жители поднимали шум и протестовали против преступной деятельности Винклеров. И тогда бордель на время гасил свои огни, чтобы зажечь их вновь, когда скандал стихнет.
