Марна Келлог - Бриллиант
Во рту у меня пересохло. Я порылась в шкафу и накинула темно-бирюзовый халат из тяжелого китайского шелка с коралловой шелковой подкладкой и золотыми застежками-петлями из сутажа. Сунула ноги в шелковые шлепанцы, брызнула на себя духами и нажала кнопку, открывая дверь. Что еще оставалось делать?
Мой портплед стоял в заднем холле у черного входа. Сверху лежали сумочка и перчатки. Я бросилась на кухню, открыла чулан, швырнула все это туда и неожиданно вспомнила, что в глазах у меня коричневые линзы. Я уронила вторую в карман как раз в тот момент, когда он появился на площадке.
— Заходите, пожалуйста, — пригласила я и ощутила запах табака и слабый лаймовый аромат одеколона «Трампер».
— Что с вами? — встревожился он. — Что-то попало в глаз?
— Ничего страшного. Ресничка. Я уже вынула. Позвольте ваше пальто.
Он отрицательно покачал головой и сунул руки в карманы.
— Простите, что ворвался без звонка. Надеюсь, я не помешал.
Его взгляд вобрал одним разом меня и всю квартиру.
— Нет, — пожала я плечами. — Я как раз собиралась прилечь. Хотите кофе? Или виски?
— Пожалуй, немного виски было бы неплохо.
— Прекрасно. Я как раз собиралась выпить.
Я выбрала из своих запасов бутылку столетнего виски, поставила на стол хрустальные стаканы.
— Изумительная картина, — заметил он. — Это, случайно, не подлинный Ван Гог?
— Всего лишь школа, — пояснила я.
— Интересно, где это нарисовано. Такая красота. Думаю, это Прованс. Вы там были когда-нибудь?
— Однажды. Проводила с друзьями отпуск. Действительно очень красиво.
— Хотел бы я жить там, когда уйду на покой.
— Кто бы не хотел? Льда?
В голове застучали молоточки. За левым глазом билась резкая боль.
— Не стоит. Просто грех разбавлять такое виски.
— Согласна.
Слава Богу. Не хотелось бы идти на кухню. Он мог последовать за мной. Это Оуэн способен принять трилистник за капусту. Уверена, что Томаса Кертиса так легко не одурачишь.
Я налила виски на добрый дюйм, пригласила Томаса сесть и, протянув ему стакан, опустилась в любимое мягкое кресло, обтянутое красным с золотом дамасским шелком. Интересно отметить, что он даже не попытался заглянуть мне в вырез.
— Ваш приход — приятный для меня сюрприз. Салют.
Допивая виски, он продолжал осматривать комнату.
— Для малолетней преступницы из Оклахомы вы неплохо преуспели.
— Тут есть некоторые тонкости, — объяснила я, поставив стакан на стол.
— Это не мое дело, Кик. И я здесь не поэтому.
— Целых двадцать пять лет я была помощницей и доверенным лицом сэра Крамнера. А кроме того, и его любовницей. Он хорошо меня обеспечил.
Опять меня тянет на правду. Опять слова рвутся наружу. Что такого в этом Томасе? Почему мне хочется, чтобы он все обо мне узнал? Всего несколько встреч — и ему уже известно обо мне больше, чем Оуэну за последние месяцы. Очень бурные месяцы. Оуэн знал мое тело лучше, чем кто бы то ни было, но как насчет меня самой? Моей личности? Характера? Мыслей? Да ничего! Ноль. Только самые поверхностные вещи. Интимные подробности его не интересовали. Неприятно признаваться, но Оуэн был просто пародией на мужчину, увлекавшегося только тремя вещами: сексом, бизнесом и спортивными машинами. И необязательно в этом порядке. В каждый определенный период времени у него имелись свои предпочтения.
— Что еще вы хотите узнать? Похоже, у вас просто талант проникать в святая святых моих тайн.
Мне нравилось лицо Томаса: умное, вдумчивое. Может, он не так хитер, как Оуэн, но его интеллект определенно куда выше. О'кей, скажем так: Томас и Оуэн почти ровесники, но Томас — зрелый, состоявшийся человек. Оуэн же — инфантильный переросток. Томас принадлежит к тому же типу людей, что Бертрам и сэр Крамнер. Если бы я только встретила его раньше!
Моя рука сама собой потянулась к шее и стала рассеянно играть с тонкой цепочкой, на которой висел «паша». Потом я обмотала цепочку вокруг пальцев, медленно вытянула камень на свет, как ведро чистой воды, поднятое из темного колодца на солнце.
Томас молча открывал и закрывал рот, как рыба на песке. Почесал за ухом и честно попытался не отрывать взгляда от моего лица. И ужасно покраснел.
— Ничего я не хочу. Но могу сказать, что сэру Крамнеру невероятно повезло.
— Наверное. В молодости я была довольно хорошенькой.
— Вы и до сих пор так красивы, что мое сердце скорее всего не смогло бы выдержать варианта помоложе.
Наши взгляды встретились, но мы немедленно отвели глаза.
— Простите. Собственно говоря, я здесь и не поэтому. — Томас медленно поворачивал стакан, рассматривая виски на свет. — Мы почти завершили расследование, и по крайней мере уже можно сказать, что никто из служащих «Баллантайн» не замешан в подготовке взрыва.
— Хорошие новости. Впрочем, ничего удивительного. Мы вообще люди честные, — ухмыльнулась я.
Он ответил улыбкой.
— Верно, но во время этого расследования всплыли некоторые обстоятельства, и я думал, что вы, возможно, прольете на них свет.
— Некоторые обстоятельства? — Я скрестила ноги и разгладила на коленях шелк. — То есть кроме туманного прошлого Гила Гарретта?
Томас кивнул. Медленно. Зловеще.
Мой рот словно наполнился ватой. Воздух в комнате, насыщенный страхом, сгустился до состояния патоки. Казалось, с неба летит тяжелый сейф или атомная бомба… еще секунда, и она пробьет потолок и расплющит нас в лепешку или разорвет на молекулы.
«Паша» свисал с пальцев, как шарик гипнотизера.
Томас откашлялся и снова повертел стакан между ладонями. Взглянул мне в глаза. Потом на камень. Он не торопился заговорить, и, чем дольше молчал, тем сильнее болела голова. Я мысленно готовилась к удару. Все пыталась определить, где я прокололась. Если не считать чересчур долгого пребывания в спальне леди Мелоди, я не сделала ни одной ошибки. И не рисковала. В компанию не приходило ни единой жалобы насчет низкого качества камней или подлинности украшений.
Пока Томас собирался с духом, я все проверила еще раз. Нет, все операции проводились безупречно, но, может, я ошибаюсь? Может, оставила еще какие-то следы, кроме букетика трилистника и шишки на голове незнакомца у миссис Уинтроп? Наследила так, что теперь до конца жизни не выйду из тюрьмы?
Какую же глупость я сотворила, не послушав своей интуиции. Не убравшись во Францию с полгода назад. Сидела бы там в полной безопасности!
О черт! Почему он ничего не скажет? Вид такой, словно он в миллионе миль отсюда!
Так вот чем завершится моя блестящая карьера одной из самых дерзких в истории похитительниц драгоценностей? Так просто, в моей гостиной, без драки, кровопролития и модных перестрелок. Интересно, выстроился ли уже у двери полицейский пост, готовый отвести меня в тюрьму? Или пристрелить, если начну сопротивляться?
