Синнамон Берк - Благородная разбойница
— Как замечательно быть с тобой, — сказал он, привлекая ее опять в свои объятия. — Так необыкновенно хорошо.
Перекатившись через него, Айвори покрыла крылья Ворона нежными поцелуями и затем подарила Чейзу еще одну ночь такого чудесного блаженства, что ни один из них не заснул до утра и нисколько не жалел об этом.
Корабль Ейла Линкольна был оснащен средствами связи, способными передавать кодированные сообщения, но он подождал, пока не окажется вне досягаемости «Алмазной шахты», прежде чем связался с Шефом. Первым делом он должен был отчитаться за дни, потерянные в плену у Спайдера, и объяснить, каким образом Дрю Джордан освободил его. Этот факт был, конечно, неприятным, но его было нетрудно объяснить. И только когда он затронул то, с какой легкостью Дрю общается со Спайдером, ему пришлось проявить большую осторожность.
Бдительный, как и всегда, Шеф в ответ задал ему те вопросы, которых Ейл старался избегать, и возвращался к ним вновь и вновь, пока наконец не заставил признаться в том, что, как подсказывала ему его интуиция, было правдой.
— Я думаю, его перевербовали, — неохотно признался Ейл. — Дрю Джордан теперь человек Спайдера Даймонда.
Читая шифровку Ейла, Шеф внешне не выдал ни тени собственного огорчения, но если Дрю Джордан действительно перешел на сторону Спайдера Даймонда, то он остался не только без тщательно продуманной операции, но и без отличного, талантливого агента. Не хотелось верить в то, что Ейл прав. Шеф протянул руку и взял список агентов. Если нужно, он пошлет Яна Сент-Ива, другого агента. Он все равно решил положить конец «Алмазной шахте», и если этого не сделает Дрю Джордан, тогда это сделает агент, чья преданность не подлежит сомнению.
Глава 13
Студия Айвори была залита светом, богатый спектр которого давал возможность освещать ее также ярко и полно, как солнечные лучи. Она стояла у мольберта, окруженная теплым золотистым сиянием, и работала над портретом своей матери, тихо что-то напевая. Эта сцена была такой чарующей, что Чейз замер в дверях, наслаждаясь видом женщины, которую обожал, и чистой красотой этого мгновения. Он не сразу понял, что прекрасный голос, который он слышит, принадлежит Айвори. Он вспомнил вдруг, как Спайдер говорил однажды о ее таланте пения. Чейз забыл попросить ее спеть для него, и теперь слова этой любовной песни пронизывали его до глубины души, и он только надеялся, что она поет ее для него. Он никогда раньше не слышал этой песни, но в ней звучало такое мучительное Желание любви, что он был глубоко тронут. Почувствовав его присутствие, Айвори взглянула в направлении двери и радостно улыбнулась.
— Входи, — предложила она, поманив его рукой — Я как раз дописываю последние детали. Иди сюда и скажи, что ты об этом думаешь.
Чейз подошел поближе и не задумываясь заявил:
— Я думаю, что ты самая невероятно талантливая из всех женщин, которые только жили на этом свете.
Айвори недовольно взглянула на него, и он быстро поправился:
— Мне нужно было сказать: людей, а не женщин, по тому что ты превосходишь и большинство мужчин.
— Ты судишь необъективно, — сказала Айвори протестующе. — Сомневаюсь, что ты можешь беспристрастно оценить мою работу. Но все равно взгляни на это, пожалуйста.
Ее щека была измазана краской. Чейз осторожно поцеловал ее и перевел внимание на картину:
— Она показалась мне прелестной еще в первый раз, когда я ее увидел. Теперь она еще замечательнее. Твой отец ее видел?
Айвори с величайшей осторожностью подбавила тени в складки возле босых ног ангела и ответила:
— Нет. Он слишком ее любил, Чейз. Это только причинит ему боль.
Чейз протянул руку, чтобы убрать с ее глаз непослушную прядь.
— Разве мужчина может слишком любить женщину?
— Я думаю, это становится ясно, только когда он теряет ее.
Мысль о том, что он тоже может скоро потерять ее, причинила ему боль, и он быстро отмел ее.
— Да, я понимаю. Куда же ты собираешься повесить этот шедевр, когда закончишь его?
— В свою комнату. Отец вряд ли ее там увидит, и мне так будет удобнее.
— Как ее звали?
— Уиллоу (ива). Я знаю, это кажется странным именем для женщины, но, по-моему, оно красивое.
Чейз медленно повторил его.
— Да, это верно. Уиллоу, Спайдер и Айвори. У вас всех необычные имена, но это неудивительно, потому что вы сами такие необычные люди. Мне понравилась песня, которую ты пела. Ты когда-нибудь поешь для гостей?
Айвори отступила на шаг, чтобы оценить общий эффект последних мазков. Довольная результатом, она отложила в сторону палитру и кисти.
— Когда я была маленькой, я часто сидела у отца на коленях и пела, но теперь я обычно стараюсь дать нашим гостям возможность проявить свои таланты, а не показывать свои собственные. Думаю, на этой неделе у нас опять будут гости, но я не помню, кто именно. В этом ты виноват, знаешь? Ты все время меня ужасно отвлекаешь.
— И ты тоже, — ответил Чейз. — Спайдер послал меня спросить, придешь ли ты к нам на ленч. Но когда я увидел, как ты стоишь у своего мольберта, я совершенно забыл, зачем сюда пришел.
— Уже время ленча?
— Сейчас час дня.
— Тогда я немного приведу себя в порядок и приду. — Айвори пошла к себе в комнату.
— Я подожду тебя. — Обернувшись вновь к замечательной картине, Чейз опять поразился идеальной цветовой гамме, однако поза ангела все-таки настораживала его.
«Ангел, спасающийся бегством» — так бы он назвал эту картину. Он подумал, не помнила ли Айвори о своих родителях на самом деле больше, чем ей казалось.
Айвори вернулась очень скоро, одетая в просторную блузку и брюки, которые очень шли к ее голубым глазам. Ответив улыбкой на ее улыбку, Чейз больше не заговаривал о ее матери, но решил, что однажды узнает все, что может, о Уиллоу Даймонд. Айвори унаследовала ее красоту, но ему было интересно также узнать, какой была та женщина, которая могла полюбить Спайдера Даймонда и пробудить такую большую ответную любовь.
Спайдер приветствовал их, нетерпеливо помахав рукой:
— Садитесь. Сначала давайте поедим, а потом обсудим некоторые планы.
— Относительно свадьбы? — спросил Чейз, усаживаясь на стул напротив Айвори.
Спайдер в ответ грубовато рассмеялся:
— Нет, меня не интересует ваша свадьба, разбирайтесь с этим сами. У меня есть одна идея относительно нашего бизнеса, но, как я сказал, сначала поедим в свое удовольствие.
— У меня такое чувство, будто я приговорен. Не знаете, почему бы это? — заметил Чейз шутливо.
Айвори вздохнула: в этом доме такое замечание казалось неуместным.
— Это совсем не смешно.
— Извини. — Чейз молча ждал, пока Андре внес подогретые булочки и чашки с мучным острым соусом.
