Энн Стюард - Черный лед
— Как и ты? — Это был вопрос, не утверждение.
Ей не понравилась тень иронии в его улыбке.
— Как и я, — ответил он. — И еще одно. Ты одета не полностью.
— Там не было бюстгальтера, — нервно сказала она.
— Я знаю. Вот тебе кое-что взамен. — Таким тоном он мог обсуждать цены на цитрусовые. Засунув руку в карман смокинга, он извлек сияющую бриллиантовую нить. — Тебе нужны украшения. Повернись.
Ожерелье в его руках выглядело тяжелым, старомодным и очень дорогим. Хлоя не двинулась, она не могла двинуться. Тогда он просто обвил ожерельем ее шею, застегнув его сзади. Свет вспыхнул в камнях и рассыпался искрами; оправа белого золота на ее коже казалась странно теплой. Бастьен посмотрел на нее сверху вниз, склонив голову и оценивая произведенный эффект:
— Они на тебе неплохо смотрятся.
— Откуда они? Часть награбленной добычи? Или куплено на фальшивые деньги?
— Это имеет значение?
— Пожалуй, нет.
Бастьен открыл дверь, и она уже знала, что никогда сюда не вернется. Она никогда больше не останется с ним наедине; когда он взял ее за руку, она слегка помедлила. Только слегка.
— Можешь оказать мне любезность?
— Какую?
— Может, наконец скажешь мне, как тебя зовут?
Он покачал головой.
— Тебе незачем знать. Чем меньше ты знаешь, тем меньше для тебя опасность.
Ничего другого Хлоя и не ожидала.
— Тогда, может, хотя бы поцелуешь меня? Только один раз, по-настоящему. — Если он не поцелует ее, она может не пережить следующие несколько часов. Если он не поцелует ее, она может не захотеть их пережить.
Но Бастьен покачал головой:
— Нет. Когда ты вернешься домой, десятки прекрасных юношей захотят тебя поцеловать. Подожди до той поры.
— Вряд ли. — Хлоя обвила руками шею Бастьена, притянула к себе его голову и крепко его поцеловала. Она ожидала, что он будет сопротивляться, оттолкнет ее, но он просто позволил себя поцеловать, не реагируя, не отвечая. Так она могла бы поцеловать собственное отражение в зеркале.
Ей хотелось плакать, но слезы могли подождать, равно как и прекрасные юноши. Она отодвинулась, отчаянно улыбаясь.
— На счастье, — заявила она бодрым тоном. И, не произнося больше ни слова, направилась в коридор, предоставив ему следовать за ней и закрывать за ними двери, навсегда отрезая память о происшедшем. Затем он вновь взял ее под руку и медленно пошел вместе с ней навстречу судьбе — или року. Она очень скоро узнает, что их ждет.
Они все были там. Отоми со своим помощником, у которых из-под манжет элегантных обеденных костюмов виднелись татуировки. Бастьен лениво подумал, что Отоми, должно быть, весь покрыт традиционными цветными татуировками, которыми щеголяет почти вся якудза — а может, он всегда принадлежал к высшему управляющему разряду. У него на руках до сих пор сохранились все пальцы, и это могло означать, что он никогда не совершал ошибок. Его молчаливый бесстрастный ассистент лишился всего лишь одной фаланги на пальце. И это тоже, очевидно, говорило о том, что он ошибается редко.
С другого конца комнаты на Бастьена злобно уставился барон. Моника застыла на месте, увидев их с Хлоей. Хлоя вцепилась в руку Бастьена, волнуясь перед началом представления, а он подбадривающе похлопал ее по руке, потому что ему было это позволено. Примерно еще час, очень опасный час, он мог касаться ее, как ему угодно. Это было частью спектакля, это не означало ничего, и он мог доставить себе такое удовольствие, а она никогда не узнает, чего это ему стоило.
Бастьен прикинул, что шансы его пережить нынешнюю ночь составляют пятьдесят на пятьдесят. Но Хлое он даст уйти, даже если придется перестрелять всех и каждого в этом помещении. Предполагалось, что некоторые из присутствующих находятся на той же стороне, что и он, — это если принять, что у него вообще есть своя сторона. Это не имело значения — он пожертвовал бы любым человеком, только бы Хлоя осталась жива. Даже ее родителями.
Они как раз сейчас должны были подъезжать к Парижу. Его телефонный звонок застал их в аэропорту — они уже отправлялись во Францию на поиски своей пропавшей дочери. Тело Сильвии было найдено, так же как и паспорт Хлои, и полиция разыскала ее родителей. Если повезет, они доберутся до отеля как раз вовремя, чтобы не дать Хлое попасть в кровавую баню, которая, как он знал, непременно здесь начнется.
Хлоя понятия не имела, что, когда Бастьен выставит ее из комнаты, он отправит ее навстречу родителям. А они уж позаботятся, чтобы она не вернулась обратно. Он надеялся только, что они удалятся от отеля на достаточное расстояние, прежде чем начнется стрельба.
— Ну разве это не сюрприз? — проворковала Моника и, покачивая бедрами, двинулась к ним. — А мы все удивлялись, куда же ты пропал. Мы выяснили, что ты убил Хакима, вот только не знали, сбежала ли маленькая американочка сама или вместе с тобой. Я рада, что ты не выпускал ее из виду.
— Я ничего не выпускаю из виду, Моника, — ответил Бастьен, поглаживая белую холодную руку Хлои.
— Но скажи мне, почему ты убил Хакима? Всех нас это интересует. Это было неожиданно, чтобы не сказать больше.
— А на самом деле? Разве кто-то переживает по этому поводу?
Моника усмехнулась:
— Нет, разумеется. Он был расходным материалом. Нам просто любопытно. — Она протянула свою тонкую, увешанную драгоценностями руку и коснулась обнаженной кожи Хлои. — Вижу следы его работы. — От самых жестоких ран, нанесенных Хакимом, оставались лишь еле заметные шрамы, и Бастьен увидел, как от прикосновения Моники кожа Хлои покрылась пупырышками.
Он перехватил сильное запястье женщины и отвел ее руку в сторону.
— Не прикасайся, Моника, — предупредил он. — Она моя.
— Друзья должны делиться. — Моника преувеличенно надула губки. — Она очень мила в таком наряде. А где это она раздобыла такие впечатляющие бриллианты? Давненько я не видела такого великолепия. Где ты их взяла? — Моника обратила свое внимание на Хлою, отчего та нервно дернулась.
— Бастьен мне их дал, — спустя мгновение ответила она.
Моника нахмурилась:
— Не представляла, что он может быть настолько щедрым. Если бы я знала, что у тебя имеется такая прелесть, я бы не разрывала наших отношений.
Ее глаза бросали ему вызов, но ему уже становилось скучно. Монике нравилось играть в кошки-мышки, но сегодня ночью не она была его целью. По сравнению с тем человеком, которым ему надлежало заняться, Моника была наивным младенцем.
— Где Кристос? — спросил он. — Опять не явился? — Если грек в очередной раз не дал себе труда присоединиться к ним, Бастьен в некотором смысле почувствовал бы облегчение. Как только появится Кристос, практически все внимание должно сосредоточиться на нем. Если у него это не получится, Хлоя останется мишенью как для картеля, так и для Комитета. И если присутствие родителей американки может заставить картель поколебаться, то Комитет не посчитается ни с чем.
