Джорджетт Хейер - Дитя дьявола
При появлении мисс Чаллонер мистер Комин поспешно вскочил и отбросил в сторону салфетку.
— Мисс Чаллонер!
Мери, одетая в то же серое платье и тот же плащ с капюшоном, что были на ней в роковую ночь похищения, протянула руку и, когда мистер Комин склонился в поцелуе, произнесла ровным голосом:
— Поскольку у вас, сударь, было время на размышление, прошу, не лукавя, ответить: не желаете ли вы вернуться к мисс Марлинг?
— Ни в коем случае! — отрезал мистер Комин, отпуская ее руку. — Не собираетесь ли вы сообщить, что явились в роли ее доверенного лица?
Мисс Чаллонер покачала головой.
— Увы, сударь.
Несчастному Фредерику с трудом удалось скрыть разочарование.
— Полагаю, сударыня, вы пришли дать ответ на мое предложение. Вряд ли мне нужно уверять вас, что, если вы согласитесь стать моей женой, я буду считать себя счастливейшим человеком.
Мисс Чаллонер печально улыбнулась.
— Вы очень любезны, сударь. Мне кажется, я не имею права принимать от вас то, что следует рассматривать как жертву, но я нахожусь в таком отчаянии, что все-таки принимаю эту жертву.
Мистер Комин поклонился.
— Постараюсь не причинять вам неудобств, сударыня. Теперь мы обязаны обдумать, как нам лучше поступить. Почему бы вам не присесть?
— Я помешала вашему завтраку, сударь.
— Какие пустяки! Я уже сыт.
Глаза мисс Чаллонер блеснули.
— Кроме того, сударь, я тороплюсь.
Он легонько пожал ей руку.
— Поверьте, я прекрасно понимаю, что в данную минуту еда вызывает у вас отвращение. Давайте присядем у камина?
Мисс Чаллонер кротко произнесла:
— Мистер Комин, напротив, еда вовсе не вызывает у меня отвращения. Я прошу вашего позволения позавтракать вместе с вами. Я очень голодна.
Молодой человек удивленно взглянул на нее и отодвинул второй стул.
— Конечно, сударыня! Я немедленно распоряжусь, чтобы вам принесли чистый прибор.
Он распахнул дверь и едва не столкнулся с горничной, которая еще не утратила надежду уловить хотя бы одну фразу на родном языке. Более чем скромные познания мистера Комина во французском не позволили ему сделать выговор прислуге, но попросить столовый прибор он все-таки исхитрился.
Когда принесли прибор, мисс Чаллонер, не мешкая, налила себе кофе, густо намазала маслом гренок и с огромным аппетитом принялась опустошать блюдо с ветчиной весьма сомнительного вида. Изумлению мистера Комина не было границ. Хладнокровие мисс Чаллонер выглядело просто поразительным. Мери тем временем, покончив с ветчиной, принялась за гренки. Разгрызая пересушенное творение местного кулинара, Мери предалась меланхоличным воспоминаниям об иных блюдах, которые она вкушала в компании совсем другого джентльмена. Сердце ее ныло все сильнее и сильнее, но мисс Чаллонер не собиралась поддаваться слабости и сразу перешла к делу.
— Где мы поженимся, сударь? Когда мы выезжаем из Парижа?
Мистер Комин налил ей еще кофе.
— Я всесторонне обдумал эту идею, мадемуазель, и могу предложить вам на выбор два плана. Мы поступим так, как пожелаете вы. Мы можем, если хотите, вернуться в Англию, где, насколько я понимаю, не возникнет никаких препон с незамедлительным свершением свадебного обряда. Однако я хотел бы заметить, что в Англии наш брак неминуемо поднимет волну слухов. Второй вариант — отправиться в Дижон, отыскать англиканского священника, о местопребывании которого мне сообщил лорд Видал. Сударыня, если вы остановитесь на этом варианте, я предлагаю после церемонии бракосочетания на время отправиться в Италию, но… Честно говоря, мне было бы неприятно воспользоваться сведениями, полученными от его светлости.
— Не думаю, что это должно вас хоть сколько-нибудь беспокоить, — резонно заметила мисс Чаллонер. — Так какой из этих вариантов вы предпочитаете?
— Я полностью полагаюсь на вас, мадемуазель.
— Но, сударь, по правде говоря…
— Я приму любое ваше решение, — церемонно склонил голову мистер Комин.
Мисс Чаллонер, чувствуя, что этот спор может длиться вечно, остановилась на Дижоне. Она откровенно не стремилась возвращаться в Англию. Мистер Комин, со своей стороны, тоже привел несколько доводов в пользу этого населенного пункта и пообещал, что они отправятся в путь еще до полудня. Мисс Чаллонер предупредила, что ей нужно купить кое-что из вещей в дорогу, поскольку она не взяла ничего, кроме того, что на ней надето. Мистер Комин был явно потрясен этим фактом и как можно тактичнее поинтересовался, достаточно ли у нее денег.
Она уверила его, что вполне достаточно. Мистер Комин отправился заказывать карету, а мисс Чаллонер наведалась в ближайшие лавки. Гордость не позволила девушке взять одежду, которой ее снабдил маркиз. Перед тем как покинуть дом тетушки Джулианы, Мери аккуратно все упаковала: шелковые платья со светлыми фестонами; платья из тафты, канифаса и парчи; плащи, отороченные черными кружевами; халаты столь мягкие и тонкие, что выскальзывали из рук; батистовые ночные рубашки; кружевные шемизетки; носовые платки — словом все то, без чего не может обойтись ни одна светская дама. Или особа легкого поведения, с горькой усмешкой подумала мисс Чаллонер, покидая лавку готового платья.
Незадолго до полудня они отправились в путь, И мисс Чаллонер, и мистер Комин хранили молчание, рассеянно глядя каждый в свое окно и с грустью думая о несбывшемся.
Когда карета оказалась за пределами Парижа, мистер Комин встрепенулся и заговорил:
— Думаю, мадемуазель, следует вам признаться, что я оставил записку для лорда Видала.
Мисс Чаллонер побледнела.
— Что?
— Я посчитал себя обязанным известить его светлость о своих намерениях и о том, что вы находитесь в полной безопасности.
— Нельзя было этого делать! — возмутилась Мери. — О Господи, какая роковая ошибка!
— Я сожалею, что вам это неприятно, но, насколько я помню, его светлость взял на себя ответственность за ваше благополучие, поэтому я не мог со спокойной душой отправиться в путь, не оповестив милорда о нашем соглашении.
Мисс Чаллонер с досадой хлопнула рукой по сиденью.
— Как вы не понимаете, что маркиз немедля кинется в погоню? Ни в коем случае не следовало открывать ему наши планы!
— Мадемуазель, прошу вас, успокойтесь. Сколь бы ни были мне противны любые увертки, я посчитал разумным не сообщать его светлости, куда мы направляемся.
Это сообщение успокоило Мери лишь отчасти, и она попросила, чтобы мистер Комин велел форейторам ехать быстрее. Он заметил, что быстрая езда может привести к катастрофе, но, когда она стала настаивать, он послушно опустил окно и приказал прибавить ходу. Не сразу сообразив, чего от них хотят, форейторы придержали лошадей, и карета остановилась. Тогда мисс Чаллонер лично изложила возницам свое желание, и последние сомнения о причинах этой таинственной поездки у форейторов улетучились. Как только карета возобновила движение, мистер Комин поднял окно и с укором заметил: возницы, судя по всему, уверены, что способствуют побегу. Мисс Чаллонер согласилась, но сочла это обстоятельство несущественным. Мистер Комин с некоторой суровостью в голосе сообщил: надеясь избежать подозрений, он уведомил возничих, что дама — его родная сестра.
