Анна Дубчак - След страсти
— Ты не смеешь разговаривать со мной таким тоном... особенно после того, что ты сейчас сделал здесь, на кровати, где я столько ночей провела со своим мужем... Тебе было важно сделать это? Ты хотел этого?
— Я хотел тебя, и этого, я думаю, вполне достаточно. Ты стала очень нервной, Рита. Господи, да когда же он прекратит звонить?!
— Я думаю, надо открыть. Он не уйдет. Он все знает, Амфиарай, он знает, что ты тогда бросил меня и исчез, а потому сделает все, чтобы убедиться в том, что со мной все в порядке... Он мой друг, Рай...
— А я что, твой враг?
Амфиарай накинул на себя простыню и сел, свесив руки. Покачал головой. Можаров ну никак не входил в его планы.
Рита, завернувшись в другую простыню, чувствуя необыкновенную легкость во всем теле, вышла из спальни и направилась в прихожую. Каждый звонок отдавался в гулкой и словно увеличившейся до невероятных размеров больной голове.
— Сережа, это ты? — спросила она не своим голосом в перерыве между звонками.
— Рита, господи, наконец-то я услышал тебя... Ты можешь открыть?
— Сергей, тебе лучше уйти...
— Я никуда не уйду! — сказал он твердо. — Этот человек опаснее змеи. Не слушай его, не верь ему... Он снова обманет тебя...
Рита замерла: в подъезде послышались какие-то шаги, шепот, приглушенные голоса.
— Сергей, тебе лучше уйти...
— Пусти... Ты ничего не понимаешь... Они там... вдвоем...
— Ты выглядишь смешно. Пойми, она не одна и не может тебе открыть. Ты же мужчина, ты должен понимать.
Ну конечно, это была Тая. Она вышла на шум и поднялась. Увидела Сергея и теперь пытается увести его. Рита вернулась к Амфиараю.
— Ты должен был увезти меня отсюда. Сразу же...
Он быстро оделся. Звонки прекратились.
— Ладно, поехали...
— Я никуда не поеду...
— Как это никуда? Что-то я тебя совсем не понимаю... Ты поедешь со мной...
— Амфиарай, если ты хочешь сохранить со мной хотя бы сотую часть тех отношений, что нас связывали, оставь меня хотя бы сегодня в покое... Мне надо прийти в себя и успокоиться. Если же ты считаешь, что теперь имеешь полное право распоряжаться мною, то должна предупредить тебя сразу: я не принадлежу тебе...
— А кому же это мы принадлежим? Можарову? — Он нехорошо ухмыльнулся. — Этому ходячему стеклопакету? Что такое ты несешь? Рита, опомнись! Ты же любишь меня!
— Я не знаю, Амфиарай, люблю я тебя или нет, но я устала от всего этого... — Она обвела рукой воздух. — Ты — как взрыв. Мне трудно с тобой. Я не понимаю ничего из того, что ты делаешь якобы для меня. К чему такие дикие траты? Эти драгоценности? Откуда у тебя деньги? Куда ты исчезаешь? Что ты хочешь от жизни? От меня? Детей? Семью? Но я не верю тебе... Человек, который хочет семью, не ведет себя так, как ты. Ты — ветер. Ты носишься по свету, что-то ищешь, а вот что, я никак не пойму... Но главное, чего я не могу постичь, это — зачем я тебе? Ты — молодой и красивый мужчина, зачем тебе я, вдова, женщина, которая тебя к тому же еще и не любит?
— Я не верю тебе...
— Это, в сущности, твое дело. Но я на самом деле не знаю, что такое любовь. Ты пробудил во мне чувственность, но этого недостаточно. Я всегда любила лишь одного мужчину, и он был моим мужем.
— Неправда, ты все лжешь, ты не могла любить Оскара и в то же самое время спать со мной. Ты и сама не знаешь.
— Правильно, я действительно сама ничего не понимаю, со мной такого никогда не было, а если и было, то ко взрослой жизни не имеет никакого отношения... И мне стыдно, понимаешь, стыдно, что я обманываю всех вокруг, в том числе и себя. Словно кто-то движет мною, руководит моими действиями, и я совсем уже перестала принадлежать себе.
— У тебя истерика. Иди ко мне, успокойся... Вот ты спрашиваешь, почему я выбрал тебя. — Амфиарай посадил Риту к себе на колени, обнял ее и прижал к себе, разговаривая с ней как с ребенком, нежно и ласково: — Может, как раз и потому, что ты относишься ко мне не так, как остальные женщины. Хотя изначально я ценил лишь твою красоту, не скрою. Я и к Ащепковым зачастил лишь в надежде встретить там тебя. Леня мне рассказывал о тебе, о твоем раннем браке, об Оскаре, который любит тебя, и уже тогда я знал, что ты будешь моей. Я завидовал Оскару, что он может каждый день видеть тебя, слышать, наслаждаться твоим обществом, есть из твоих рук, что ты принадлежишь ему, наконец!
— Но я — обыкновенная женщина, что особенного ты во мне увидел?
— Я же говорю — красоту. Ты — редкий музейный экспонат, бесценный и уникальный. Ты просто привыкла к своей внешности, к своим роскошным волосам, глазам, губам... А я вижу тебя даже не просто как мужчина, а как истинный ценитель красоты, понимаешь?
— То есть ты воспринимаешь меня просто как предмет? Красивый предмет? А ты случайно не предлагал Оскару купить меня, как какую-нибудь картину или этрусскую вазу?
— Если бы твой муж был другого склада, то, может, и предложил бы, но я знал, кто он и что из себя представляет, а потому не стал рисковать.
— Рай, ты говоришь это серьезно или просто дразнишь меня, испытываешь мое терпение?
— И то, и другое. Я счастлив, что ты сейчас сидишь у меня на коленях и что никакие Оскары уже не имеют на тебя право.
Рита вдруг подумала о том, что сидит на коленях убийцы мужа, и содрогнулась...
— Амфиарай... Ты сказал мне, что будто бы знаешь точно, что Оскар умер не своей смертью. Но если это так, значит, его убил человек, которому была выгодна его смерть. Кто этот человек? И кому понадобилось лишать жизни известного доктора, в сущности, безобидного человека?..
— Рита, но я не убивал твоего мужа... Ведь за твоими словами стоит главный вопрос: имею ли я к этому убийству отношение? Так вот, отвечаю: нет, нет и еще раз нет. Я —не убийца. И если я и добываю деньги не вполне законным путем, то это еще не говорит о том, что я торгую смертью. К тому же ты ушла от Оскара, когда он был еще жив, и ушла сама, по своей воле. Если ты хочешь, чтобы я нанял частного детектива, который бы нашел убийцу твоего мужа, то я готов оплатить все расходы... Ведь в конечном счете этот человек хотел вашей семье зла, следовательно, он может быть опасен и для тебя...
