Кэндис Адамс - Молчаливая исповедь
— Давайте получше изучим ситуацию в целом. Не будем торопиться, — сказал Джефф.
Реджи, уловив строгую, неуступчивую интонацию в его голосе, пробормотал что-то себе под нос и, коротко кивнув, скрылся за дверью.
Джефф смотрел на телефонную трубку, но не поднимал ее. То, что ему хотелось сказать Лоретт, он скажет только при встрече с ней. Но прежде нужно покончить с кое-какими проблемами.
— Тебя здесь ждут! — крикнул дед, заметив ее на крыльце.
Лоретт поднесла носовой платочек к глазам и вытерла слезы.
— Кто? — тихо спросила она, но он, очевидно, не расслышал, так и не ответив на ее вопрос.
Она, смахнув вновь набежавшие слезы, посмотрела на себя в зеркальце. Не очень-то приятное зрелище: глаза покраснели от слез, веки распухли… Она потянулась к косметичке, но потом резко отдернула руку: никакой пудрой не скрыть написанное на ее лице страдание.
Вздохнув, она поднялась по лестнице. «Может, Джефф решил меня навестить?» — подумала она, испытав на какой-то миг проблеск надежды, который, однако, быстро угас из-за вновь охватившего ее гнева. Если даже он и явится сюда, она не станет с ним разговаривать! Она уже все сказала ему.
Хотя Лоретт и не боялась столкнуться с ним лицом к лицу, она, преодолевая себя, с трудом ступила на последнюю ступеньку. Глубоко вздохнув, Лоретт постучала себя по груди, собираясь с духом, чтобы войти в гостиную.
И там увидела Белинду: она сидела на стуле рядом с дедушкой и смотрела телевизор.
— Привет, Лоретт! — поздоровалась Белинда.
— Привет. — Лоретт удалось выжать из себя подобие улыбки. — Очень рада тебя видеть.
Дед включил телевизор на полную громкость, и ей приходилось напрягать голос, чтобы Белинда ее слышала.
— Не хочешь ли чего-нибудь выпить?
Белинда кивнула:
— Я помогу тебе.
На кухне Белинда плотно закрыла за собой дверь.
— Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего. Просто я немного простудилась.
Брюнетка понимающе кивнула, молча наблюдая за тем, как Лоретт достает из кухонного шкафа два стакана.
— Уолли, насколько я знаю, с сегодняшнего дня уволен?
— Да, — шмыгая носом, ответила Лоретт.
Взяв у нее из рук стаканы, Белинда поставила их на стол.
— Почему ты не хочешь поделиться со мной тем, что тебя беспокоит? И прошу тебя, не рассказывай мне больше эту сказочку о насморке и простуде — все равно я тебе не верю! Я достаточно хорошо знаю, как выглядит давшая волю слезам женщина, а судя по твоему виду, ты проплакала по крайней мере пару часов.
Лоретт вяло улыбнулась.
— Три, — поправила она Белинду.
— Из-за чего?
Лоретт закусила нижнюю губу. Белинда льнула к Джеффу задолго до ее приезда в этот город. Может, у них что-нибудь и получится, когда она уедет отсюда… Она чувствовала себя уничтоженной и думала примерно следующее: «Какой прок от того, что я расскажу Белинде о своих отношениях с Джеффом? Это может только заставить ее еще сильнее переживать».
— Из-за Джеффа? — догадалась Белинда. Лоретт вздрогнула от неожиданности.
— Ты… ты знаешь об этом?
Веселый смех Белинды, казалось, заполнил всю кухню:
— Перестань дурака валять! Я ведь не слепая. К тому же этот городок не назовешь большим. В нем уже бродит масса слухов о вас с ним. Я вначале не хотела им верить, но, как оказалось, это довольно трудно сделать.
— Белинда, я…
Репортерша выбросила вперед руку, словно, постовой дорожной службы:
— Дай закончить! Пару дней мне пришлось изрядно поревновать тебя: я надеялась, что ты вот-вот облысеешь и у тебя выпадут все зубы. — Она беспомощно всплеснула руками. — Но ты мне все равно нравилась! Мы стали подружками, а кому нужна лысая беззубая подружка?
— Спасибо… — не сдержавшись, фыркнула Лоретт.
— К тому же я почти отстала от Джеффа, — сказала Белинда. — Поэтому можешь спокойно рассказать мне, что с тобой и в чем главная проблема.
Пододвинув к себе стул, Лоретт с размаху плюхнулась на него.
— Во всем.
Белинда, обнаружив в холодильнике чай, разлила его по стаканам. Один из них она вложила в руку Лоретт.
— Ну, давай с самого начала.
«С чего же начинать? Может, с того, как он впервые улыбнулся мне? А может, с того, как в первый раз поцеловал?»
— Я считала, что Локэст-Гроув будет лишь пересадочной станцией на моем жизненном маршруте, но потом поняла, что немного влюбилась в Джеффа. Мне казалось, что и он меня любит. — Ее нижняя губа начала предательски дрожать, и целую минуту она боролась с собой, стараясь не утратить самообладания. — Но сегодня, судя по всему, он передумал. Когда я стала возражать против увольнения Уолли, он, по сути дела, сам предложил мне уйти. У меня сложилось такое впечатление, что он буквально за одну ночь решил, что отношения со мной были ошибкой.
— Гм…
Белинда молча попивала свой чай, а Лоретт лишь рассеянно вертела стакан в руке.
— Ну и что ты теперь собираешься делать? — наконец спросила Белинда.
— Уеду, — удрученно сказала Лоретт. — Я не смогу снова пережить всю эту боль. Мне и до этого пришлось немало пострадать, но в конце все равно все тоже развалилось.
— Может, ты сильно преувеличиваешь? В последнее время Джеффу приходится испытывать перегрузки. Даже если он и дал тебе понять, что не против твоего отъезда, не думаю, что это из-за того, что он разлюбил тебя.
Лоретт и сама уже не была в этом так уверена. Они снова помолчали, а потом Белинда вдруг спросила:
— Почему он так обошелся с Уолли?
— Потому что Уолли отвратительно работал. Он отвечал за склад похищенного имущества, но накопил там кучу вещей, которые надлежало давно вернуть законным владельцам. Я знаю, что он проявлял редкостную халатность в работе, но все же мне его жаль. Ему ведь около сорока, а в таком возрасте не так-то просто найти работу. Интересно, куда же он теперь пойдет?
Белинда пожала плечами.
— А ты что собираешься делать?
Лоретт, лишь на мгновение усомнившись в своей решимости, ответила:
— Соглашусь на предложенную мне работу в Луисвилле.
17
— Ты уезжаешь? — поднял на Лоретт глаза дедушка, оторвав взгляд от тоста, который намазывал маслом. — Уезжаешь? — неуверенно повторил он, словно само это слово оскорбляло его. — Почему?
— Потому что мне предложили работу в другом месте, — ответила она, стараясь быть как можно спокойнее, хотя это плохо ей удавалось.
— Но у тебя же есть работа и здесь! — не унимался старик.
— Работа в Луисвилле намного лучше. И я там буду намного счастливее.
«За такую ложь, — подумала Лоретт, — я вполне заслужила приз года». Сейчас она уже и не надеялась, что когда-нибудь будет счастлива. Но, по крайней мере, слезы у нее высохли, и теперь она не плакала, а лишь испытывала тупую, ноющую боль в груди.
