Ольга Егорова - Синдром Дездемоны
– Да я… – невнятно оправдывался сумасшедший Палыч. – Я… То есть ты…
Алла Корнеева в ответ на эту невразумительную фразу закивала радостно. Поняла, видимо, ее скрытый смысл.
Эх, вздохнул Тихон. Кто лучше поймет российских футболистов, чем бразильские хоккеисты? И не пора ли ему домой?
Но уйти не попрощавшись было как-то невежливо и некрасиво. Попрощаться же сейчас, вклинившись в этот беспрерывный диалог, по большей части наполненный междометиями, не было никакой возможности. Оставался один выход – стоять дальше. До победного конца стоять и наблюдать счастливую сцену воссоединения родственников.
Они пообнимались и поохали еще несколько минут, после чего совесть Аллы Корнеевой пробудилась от летаргического сна и обратила внимание на Тихона.
– Тихон… Андреевич! – выпалила Алла. – То есть Тихон! Спасибо вам! То есть тебе!
– Да не за что, – скромно ответил Тихон, вспоминая сцену в подвале. Не слишком большого труда стоило ему уложить тех двух молодцев. Так что, в самом деле, по большому счету и благодарить-то его было не за что…
Алла Корнеева так не считала.
Вскинула на него свои зеленые огромные, блестящие от счастья глаза и сказала с укором:
– Как это – не за что? Не ты, что ли, Пашку спас?
Тихон в ответ скромно промолчал.
– Аль, а кто это? – вклинился в разговор братец, покосившись на своего спасителя почему-то недоверчиво.
– Это Тихон. Он… Ой, Палыч, ты ведь не знаешь ничего! Со мной тут такая история произошла… Да что же это мы в дверях стоим? Палыч, ты марш в ванную! На тебя смотреть страшно, честное слово! А я пока разогрею чего-нибудь… Ты ведь есть хочешь, наверное?
– Ужасно хочу есть, – подтвердил Палыч.
– А тебе, может, в больницу надо?
– Да не надо! Что вы заладили – в больницу, в больницу! У меня ничего не болит! Меня в этот раз и не били совсем…
– Это хорошо. – Алла Корнеева вдруг погрустнела. – Эх, Палыч… Какой же ты, а? Ну разве можно было?.. Ладно, иди уже! Или ты поспать сначала хочешь?
– Я поесть сначала хочу, – напомнил Палыч.
– Тихон, проходи!
– Да нет, спасибо, – отказался Тихон. – Меня там приятель ждет. В машине.
– Так и приятеля зови, пусть поест! У меня котлеты! Много котлет!
– Нет, спасибо, – смутился Тихон, представив, какие кренделя начнет выделывать Толик, если окажется сейчас здесь. Обзывать его дураком и несчастным придурком, изводить Тихона многозначительными взглядами. Еще, не дай Бог, анекдоты начнет рассказывать – это он может! А уж если его за стол посадить – так на него никаких котлет не хватит! Опустошит весь холодильник, с него станется, а братцу с сестрицей ни крошки не оставит!
И вообще – ни к чему все это, заключил Тихон. И сказал, отчего-то сердито:
– Я пойду, Алла.
В первый раз он назвал ее по имени. И почувствовал себя неловко. И за эту неловкость на себя рассердился еще сильнее.
– Значит, не хочешь остаться? – спросила она серьезно.
Тихон успел заметить, как мелькнуло в ее зеленых глазах что-то похожее на огорчение. Или ему показалось?
Они стояли в крошечной прихожей совсем одни – и Алла была так близко, что Тихон вдруг снова почувствовал аромат спелой вишни от ее губ. Нет, значит, не почудилось ему в прошлый раз. Значит, на самом деле бывают в природе девушки, у которых губы сами по себе вишнями пахнут!
– Ты… – глухо спросил Тихон, не узнавая своего голоса. – Ты варенье вишневое… ела?
– Варенье? – одними губами повторила она.
Терпеть больше не было сил.
Ни сил, ни желания, ни возможностей!
Он шагнул к ней, положил руки на плечи, ощутив прохладными ладонями их тепло и удивительную хрупкость. Почувствовал, как напряглась она от этого прикосновения. Взметнула на него зеленые глаза, в которых застыл вопрос…
Тихон не успел расшифровать этот вопрос. Ладони еще крепче сжали ее узкие плечи и медленно стали продвигаться наверх. Наверх – туда, где пульсировала на мраморно-белой шее голубоватая тонкая жилка, и дальше, в шелковое и ласковое море каштановых волос. Пальцы перебирали пряди, ее ресницы дрожали совсем рядом – пушистые, светлые, невозможные ресницы, и Тихон прикоснулся к ним губами, не веря в свое счастье.
А потом наконец поцеловал ее, плотно обхватив затылок ладонями.
«На самом деле, – пронеслась в голове мысль-молния, – на самом деле – вишни. Те самые…»
Невозможно было оторваться от этих губ.
Как будто все свои тридцать два года он только для этого и жил на земле – чтобы однажды в темной крошечной прихожей прикоснуться губами к вишневым губам Аллы Корнеевой.
Когда запасы кислорода в легких уже были на исходе, он наконец открыл глаза, слегка отстранился и увидел перед собой ее лицо.
Алла Корнеева шумно дышала и таращилась на него испуганно.
Так испуганно, как будто бы только что целовалась ни с каким не с Тихоном Вандышевым, совершенно обыкновенным и даже в меру симпатичным мужиком, а с Кинг-Конгом. Тем самым, который жив. Или с графом Дракулой!
– Страшный, да? – спросил он сочувственно.
– Что?..
– Страшный, говорю?
– Кто?..
– Я!
– Ты?..
Дальнейшее выяснение обстоятельств показалось Тихону бесполезным.
Они целовались в прихожей еще несколько минут, которые показались Тихону жалкими секундами, а потом поцелуй был безжалостно прерван настойчивым звоном.
Они отпрянули друг от друга как ошпаренные и долго не могли понять, что это за звон, откуда он доносится и что он вообще значит.
«Конец света? – раздумывал Тихон. – Ядерная война? Всеобщая мобилизация? Бомбежка?»
Это был звонок в дверь.
И Алла Корнеева первой об этом догадалась. Наверное, потому, что очень много раз слышала его раньше.
За дверью ухмылялась знакомая и почти ненавистная физиономия.
Толик Аникин. Собственной персоной.
Это называется – нас не ждали, мы пришли!
У Тихона аж кулаки зачесались – до того захотелось треснуть приятеля в улыбающуюся морду.
– Здравствуйте, – довольно пробасил Толик. По глазам его было видно: он прекрасно понял, чем они здесь только что занимались. – Я Анатолий!
– Очень приятно, Анатолий! – глухо прорычал Тихон. – Рады вас видеть!
Алла Корнеева метнула на него испуганный взгляд. Потом метнула такой же испуганный взгляд на Толика, представившегося Анатолием, и спросила:
– Вы есть будете?
– Мы есть не будем! – моментально среагировал злой Тихон. – Мы ели уже! И вообще, мы пойдем! Нам пора! Мы опаздываем! Правда, Анатолий?
– Нет, – так же моментально среагировал Толик, – не правда.
– Это он так шутит, – объяснил Тихон и шагнул через порог. – До свиданья, Алла!
– Спасибо вам, – ответила она растерянно. – Спасибо…
