Хищник - "РуНикс"
Сердце бешено колотилось, пульс трепетал, как пойманная птица, пальцы сжали столешницу, впиваясь в холодный камень. Желание прижать ладонь к его вздымающейся теплой груди обострилось. Жажда ощутить на языке его соблазнительный мускусный запах была еще сильнее.
О чем она только думала, допуская такие мысли, особенно после сегодняшнего вечера?
Морана уже давно подставила ему свое самое уязвимое место, но скорее по воле обстоятельств, а не по собственному желанию. Но не сегодня.
Ее сердце взбунтовалось.
Внезапно она почувствовала его руку у себя на шее. Обхватив ладонью подбородок, он повернул ее лицо к себе.
Сантиметры.
Считаные сантиметры.
Его дыхание коснулось ее лица, и Морана вновь посмотрела ему в глаза, повинуясь какому-то внутреннему порыву, который не могла понять. Его глаза, пылая, всматривались ей в глаза, но выражение лица оставалось напряженным и холодным. Такая двойственность раздражала и завораживала ее в равной мере.
Запрокинув ей голову, он сократил оставшееся между ними расстояние. Его наполовину возбужденный член уперся ей в живот, а ее грудь прижалась вплотную к его груди. Соски напряглись в ответ, спина выгнулась дугой. Она держала руки по бокам, сжимая столешницу, и с усилием поджала губы, чтобы сдержаться и не нарушить молчание, не уступать ему хотя бы в чем-то.
Но между ними вовсе не было никакого состязания, потому что в следующий миг он заговорил, и его сочащийся виски голос коснулся ее губ.
– Я даже не знаю, то ли свернуть тебе шею, то ли оттрахать до смерти. – Этот голос захлестнул все ее чувства, прозвучав так низко, что ей захотелось закатить глаза и тут же улечься на столешницу.
До нее дошел смысл его слов.
Морана выпрямила спину, отчего их лица оказались еще ближе друг к другу, а тела соприкасались так плотно, что она могла ощутить каждый изгиб его пресса, каждое сокращение мышц, которые он напрягал в попытке запугать ее.
Морана сердито посмотрела на него, прищурив глаза, ее кровь закипала от гнева и возбуждения.
– Хотите прикоснуться ко мне, мистер Кейн? – произнесла она таким же тоном. – Тогда расскажите мне правду.
Выражение его лица стало закрытым так быстро, что Морана могла упустить этот момент в мгновение ока. Вся злость, все эмоции, которые отражались на его лице? Исчезли. Вот так просто.
Тристан Кейн не сводил с нее взгляда, а пламя в глазах хоть и стало сдержанным, но не угасло. Он крепче сжал пальцами ее подбородок и потянул вверх, пока ей не пришлось встать на цыпочки, чтобы подстроиться.
Наклонился, почти касаясь губами ее губ, а его глаза пронзали ее подобно холодным осколкам льда. Он стиснул челюсть так сильно, что даже щетина на ней стала более заметной.
– Больше. Никогда. Мать. Твою. Не. Пытайся. Меня. Контролировать.
Морана почувствовала, как дрожь сотрясла все ее тело от смертельной угрозы в голосе, и его тон ясно давал понять, что ей не стоило этого говорить. У нее не было никаких рычагов давления на него. Вообще никаких. А думать, что его страсть станет таким рычагом, в любом случае было рискованно. Никто не мог оказать на него давления и вынудить делать то, чего он не хотел. Впрочем, пытался ли кто-то это провернуть? Похоже, пытался, судя по его бурной реакции.
Но в последнее время Морана постоянно играла с огнем, а потому лишь слегка ухмыльнулась и намеренно прижалась бедрами к его бедрам, плавно ими вращая. Почувствовала, как он непроизвольно отреагировал, с силой толкнувшись ей в живот. Все внутри нее сжалось от желания, когда его дыхание коснулось ее губ. Между ног стало влажно, губы покалывало, а соски прижались к его твердому как камень и невероятно теплому прессу. Ее тело ожило, невообразимо ожило под натиском ощущений.
Пытаясь сохранять спокойствие, она нарочито улыбнулась, коснулась носом кончика его носа в насмешливом подобии поцелуя и произнесла ему в губы:
– Тогда советую тебе самому держать себя в руках, милый.
Уголок его губ едва заметно дрогнул прямо над восхитительным шрамом. Прижавшись к ней бедрами в последний раз, он отстранился. Отошел на середину комнаты, внимательно ее рассматривая и сохраняя беззастенчивую позу, хотя ткань его брюк заметно натянулась.
Морану охватило чувство, словно она потерпела поражение в игре, в которую они неведомо для нее играли. Что же в самом деле в нем было такого, что заставляло ее вести себя точно похотливое животное, жаждущее острых ощущений? Морана отвернулась к гостевой комнате и поспешила к ней так быстро, как только могла, не создавая при этом впечатления, будто убегает, хотя именно это она и делала.
Она чувствовала, как он проводил ее взглядом до самой комнаты, и, отвернувшись, закрыла за собой дверь, чтобы отгородиться от него.
Сделав первый за несколько минут глубокий вдох, Морана встряхнулась и пошла в ванную. Закрыла за собой дверь, хотя в ней не было замка. Он никогда прежде не заходил в эту комнату, поэтому она не беспокоилась по этому поводу. Несмотря на все его властные замашки, казалось, он был неравнодушен к ее личному пространству, что она невольно всецело одобряла.
Сняв испачканное кровью платье, Морана сбросила его на пол с легким шлепком и посмотрела в зеркало, чтобы взглянуть на руку.
Кровотечение прекратилось, а с ним и боль. Осталась только немного пульсирующая рана, с которой прекрасно справятся пластырь-бабочка и сон. Решив сперва принять душ, а потом заклеить рану на кухне, Морана зашла в стеклянную кабинку в дальнем углу уютной ванной комнаты и открыла кран, чтобы вода нагрелась.
Она встала под струи, стараясь держать руку подальше, и позволила теплой воде скользить по коже, чувствуя, как пот и грязь минувшего дня смывает в канализацию вместе с усталостью. Закрыв глаза, Морана запрокинула голову, чтобы вода намочила ее темные волосы и ласкала мышцы, а потом издала вздох, который, казалось, сдерживала весь день. Разум вновь напомнил о том, что чуть не произошло, о том, чего она чуть было не захотела.
Морана видела его. Глаза пылали, тело дрожало, едва сдерживаемое остатками самообладания. Его агрессия, его сила, его внимание – все было сосредоточено на ней. Она видела его, и, как и всегда, что-то внутри нее откликнулось на этот дикий звериный зов. Только на этот раз он звучал громче, чем прежде, жарче.
По спине побежали мурашки, даже когда потоки горячей воды текли по ее коже…
Именно в этот миг она ощутила это.
Его взгляд.
Морана замерла. Сердце, которое только успело успокоиться, снова забилось чаще. Внезапно она остро ощутила окутывающий ее поток, всем своим существом прочувствовала мужчину, стоявшего за стеклянной дверью.
Мужчину, который еще ни разу не заходил в гостевую спальню. Мужчину, что небрежно прислонился к душевой кабинке и наблюдал за ней спокойным взглядом готовой к атаке пантеры. Мужчину, который стоял босиком, но остался в той же одежде.
Именно в этот миг, глядя на его ноги, от вида которых у нее почему-то напряглись соски, она осознала, что была обнаженной. Совершенно голой. Морана впервые предстала перед ним обнаженной.
Ей это не нравилось; не нравилось, что он видел ее без преград, без очков, без одежды, без всего.
Раздетой.
Она чувствовала себя будто лишенной кожи.
Беззащитной.
Истекающей кровью.
А он стоял, почуяв запах ее крови, и наблюдал за ней.
Она попросила его держать себя в руках, но вот он стоял перед ней, щеголяя все той же выпуклостью в штанах.
Морана сделала вдох, прикусила щеку, а затем подняла голову и посмотрела на него, стараясь, чтобы выражение лица не выдавало ее мыслей, и надменно вскинула бровь.
Ой-ой.
Ее бровь почти коснулась линии роста волос – его рука коснулась стеклянной кабинки.
И тогда он начал действовать.
Выпрямив спину, Тристан Кейн шагнул в кабинку, отчего некогда просторная душевая стала казаться маленькой. Его высокая широкоплечая фигура заполнила все пространство.
Пар клубился вокруг него, обволакивая тело, намочив ткань рубашки. Морана зачарованно наблюдала, как капля воды собралась на его напряженной шее прямо над веной, а потом скатилась по коже и исчезла в рубашке, которая стала совсем прозрачной.
