Вирджиния Браун - Изумрудные ночи
Бетани неуверенно переминалась в дверях. Казалось, она была готова сбежать в любую минуту.
— Очень мило с вашей стороны разрешить мне дождаться его, — сказала она, когда Гил предложил ей сесть.
Она оглядела уютную, просторную комнату. Чувствовалось, что здесь обитает мужчина. Вдоль одной стены стояли удобные кожаные кресла, над камином высилось несколько книжных полок.
— Не стоит благодарности, мисс…
— Брейсфилд. Мисс Брейсфилд. — Бетани нервно теребила в руках свою сумочку. — Насколько я понимаю, мистер Тейлор недавно переехал, — сказала она, пытаясь найти подходящую тему для разговора. — Сначала я отправилась по другому адресу.
— Да, вы правы. — Лицо Гила расплылось в улыбке. — Знали бы вы, сколько времени мне пришлось убеждать его сменить жилье. Ведь его совсем не волнует, где жить, лишь бы в сезон дождей крыша не протекала.
— Вы его деловой партнер, мистер?..
— О, простите. Фортьюн. Гил Фортьюн. Я не совсем партнер, скорее поверенный в делах. Слежу за его счетами, делаю вклады от его имени и тому подобное.
— Понятно.
Гил подумал, что вряд ли ей что-нибудь понятно, но вслух сказал:
— Конечно, сейчас, в сезон дождей, у мистера Трейса мало работы, но скоро все изменится.
— Да, да, конечно.
Волнение Бетани нарастало с каждой минутой. У нее был вид кролика, ожидающего встречи с удавом. Гил не мог понять цели ее визита. Трейс запретил упоминать имя мисс Брейсфилд в его присутствии. Гил знал только, что она в Калифорнии, как однажды сказал ему Трейс. Больше эту тему они не обсуждали. И вот теперь мисс Брейсфилд сидит в комнате Трейса и умирает от волнения.
Гил невольно залюбовался ее стройной фигурой, высокими скулами, светящимися аметистовыми глазами под длинными ресницами и пухлыми губами. О да, Трейс Тейлор будет очень удивлен, когда вернется домой!
Ему нужна встряска, продолжал размышлять Гил. Последние полгода Трейс был невыносим, с ним было невозможно общаться. Он либо исходил сарказмом, либо мгновенно пускал в ход кулаки.
— Хотите чаю? — предложил Гил. Бетани с готовностью кивнула, и он отправился на кухню. Когда чайник закипел и Гил приготовился заварить чай, раздался звук открываемой двери. Гил вышел в комнату и едва не застонал от досады: да, Трейс пришел домой. Но впервые за шесть месяцев он привел с собой женщину! Черт бы его побрал!
Чувствуя, как к горлу подступает комок, Бетани некоторое время сидела неподвижно. Затем она резко поднялась и повернулась к Трейсу.
Тот стоял в дверях, обнимая за талию незнакомую женщину. Он не двигался, не произносил ни слова, только лихорадочный блеск глаз выдавал его волнение.
Трейс увидел ее сразу. Бледное лицо, знакомый укоризненный взгляд…
— Простите, мистер Тейлор, — сказала Бетани напряженным, но ровным тоном. — Я пришла, чтобы обсудить с вами некоторые дела. Похоже, я не вовремя. Если хотите, я приду в другой раз.
Трейс знал, что если он отпустит ее, то никакого «другого раза» уже не будет.
— Дела? — спросил он, и сердце Бетани сжалось при звуке его голоса. — Какие именно?
— О, может быть, потом…
— Не будем откладывать. — Он подтолкнул женщину к Гилу и сказал: — Подожди меня на кухне. Это не займет много времени.
Да, их разговор вряд ли продлится долго, мысленно согласилась с ним Бетани. Но разве она ожидала чего-то другого? Думала, что Трейс не будет встречаться с другими женщинами? Нет, только не он. В конце концов, она же прямо сказала ему, что ненавидит его и больше не хочет видеть.
— Я пришла к вам с предложением.
— С предложением? — Он холодно улыбнулся. — Звучит заманчиво. Продолжайте.
— Я хочу нанять вас в качестве проводника.
Почему она не может отвести от него взгляд? И почему все время думает о прикосновении его губ?
— Мисс Брейсфилд, я удивлен. — Трейс подошел к каминной полке и достал из резного деревянного ящика сигару. — Вы не возражаете, если я закурю? — вежливо осведомился он и, не дожидаясь ее ответа, чиркнул спичкой.
— Я понимаю ваше удивление, — сказала Бетани, — для меня это тоже достаточно неожиданно. Однако у меня есть веская причина обратиться к вам.
— О, не сомневаюсь. У вас всегда имеются причины, по которым вы совершаете те или иные поступки, пусть даже не слишком правильные.
Его лицо начало скрываться в клубах дыма.
— Тогда вам не должно показаться странным, если я скажу, что хочу вернуться обратно.
— Обратно?
— В Вилкапампу. В затерянный город, на развалины, называйте, как хотите. Мне нужно завершить дело, начатое отцом.
— Не думаю, что стоит к этому возвращаться. Профессор мертв и не скажет вам ни слова благодарности.
Руки Бетани задрожали. Неужели он действительно настолько жесток? Или просто хочет казаться таким?
— Я хочу, чтобы весь мир узнал о его открытии! — сказала она, стараясь скрыть свою боль. Трейс пожевал кончик сигары.
— Если я правильно понимаю, вы хотите, чтобы я отвел вас туда.
— Да.
— Нет.
Бетани перевела дыхание.
— Нет? И все?
— А что, этого недостаточно?
— Для меня — нет.
Трейс улыбнулся до боли знакомой ей насмешливой улыбкой.
— Вы всегда были упрямы.
— Я предпочитаю слово «целеустремленная».
— Не всегда можно получить то, что хочешь. — Он раздраженно бросил сигару в камин. — Никто не пойдет туда в сезон дождей.
— Сезон дождей уже закончился. Он подошел к ней и заглянул в глаза.
— Там плохие дороги и опасные мосты. И никаких гарантий.
— Теперь я это знаю. Так вы согласны? — Трейс глубоко вздохнул:
— Я подумаю об этом.
Бетани расстегнула сумочку и достала небольшой листок бумаги.
— Когда примете решение, найдите меня по этому адресу.
Она протянула ему бумагу, и их пальцы соприкоснулись. Бетани вздрогнула. На кухне его ждала женщина. Она слышала ее голос — видимо, Гил Фортьюн угощал ее чаем.
Трейс взял листок и молча посмотрел на него. Он не мог придумать слова, которые не показались бы Бетани грубыми или жестокими. Ему хотелось признаться ей, что он не сможет держать себя в руках, если снова окажется с ней в горах. И он знал, что она ожидала от него этого признания.
— Никаких обещаний, принцесса, — тихо промолвил он. — Пусть случится то, что должно случиться.
— Я все прекрасно понимаю, мистер Тейлор, — ответила она ледяным тоном, и он едва удержался, чтобы не сжать ее в объятиях и не объяснить ей все еще раз.
— И никаких сожалений.
