Юлия Шилова - Я убью тебя, милый
— Не умирай, прошу тебя, Дашенька, не умирай, — хрипел он. — Я же не умер. Я смог подняться. Сейчас нам помогут, ты только не умирай!
Папик опустился рядом со мной, достал сотовый и стал набирать чей-то номер.
— Кажется, все… Спасибо вам Григорий Давидович… — с трудом произнесла я.
— Не смей, слышишь, Дашка, не смей. Сейчас приедут мальчики. Они уже в пути.
Папик положил трубку на пол, взял меня за руку и слегка сжал ее.
— Только не умирай, девочка. Потерпи немного, я не могу тебя потерять…
Я попыталась улыбнуться ему, но у меня ничего не получилось. Резкая боль пронзила тело насквозь. Перед глазами завертелись красные круги, в ушах нарастал неприятный шум.
— Ее нужно спасти, — долетел до меня голос папика. — Ей нужна помощь…
— Поздно, — с трудом прошептала я и отдалась воле Всевышнего.
Глава 16
Открыв глаза, я попыталась понять, где нахожусь. Увидев девушку в белом колпаке и таком же халате, мне стало ясно, что я в больнице. Кажется, в больнице… значит, я осталась жива…
Минут через пять в палату вошел папик. Сев на стул, он нежно поцеловал мою руку.
«Бедный Григорий Давидович, — подумала я. — Совсем сдал… Похудел, осунулся… От красивого, уверенного в себе мужчины не осталось и следа…»
— Как дела, Дашенька? — улыбнулся папик.
— Я жива…
— Моими молитвами.
— Таню уже похоронили?
— Да, неделю назад, — опустил голову папик.
— Где? — заплакала я.
На Ваганьковском. Хотел поставить памятник, а эти гады сказали, что надо ждать целый год. Земля должна осесть. Но я все же поставлю памятник к Таниному дню рождения. Они уговаривают меня подождать, но я не могу ждать. Я хочу сделать ей подарок на день рождения. Хотел подарить ей хороший джип, а теперь придется дарить памятник. Больно смотреть на простой холмик. Я хочу, чтобы она была как живая, в куске черного мрамора. Таня любила черный цвет, он шел ей… Я за Таню спокоен. Теперь о ней позаботится мать. Она там не одна. Если бы я только знал, на что способен Танин муж…
— Он хотел убить вас. Сунул в замок спичку, чтобы вы не смогли закрыть дверь на ночь. Я сидела у окна и видела две тени, кравшиеся к дому, но и подумать не могла, чем это кончится.
— Я продам этот дом. Он будет напоминать мне о Тане, о ребятах, погибших той же ночью. Я проверил тех двоих, которых нанял Вадим. Обычные мясники, профессиональные ликвидаторы, волки-одиночки…
— Один из них убил моего отца. Заколол заточкой. Отец сделал ему операцию, а тот его убил, чтобы не платить деньги. Мою подругу по бару тоже убил он.
Я рассказала папику о своем знакомстве с «боксером», о том, как он преследовал меня, обещая прикончить за нечаянное любопытство. Как только я замолчала, папик взял мою руку и несколько раз поцеловал ее в раскрытую ладонь.
Молодой организм брал свое, и я постепенно поправлялась. Папик приезжал ко мне каждый день на пятнадцать-двадцать минут, иногда оставался подольше. Мы болтали о пустяках, старались шутить… Папик постепенно приходил в себя, стал более собранным, начал следить за собой. В один из дней он принес огромную корзину алых роз. Я посмотрела на цветы и улыбнулась.
— А завтра меня выписывают…
— Вот и замечательно, — просиял папик. Сняв пиджак, он повесил его на спинку стула, затем потер ладонью плечо и, вздохнув, сказал:
— Иногда пошаливает. Особенно когда погода плохая. Начинает ныть так сильно, что хоть волком вой. Пулю вытащили сразу, в тот же день, а болит до сих пор.
Папик достал из кармана брюк пачку таблеток, выдавил одну на ладонь, быстро проглотил и запил стаканом воды, стоящим на моей тумбочке.
— Что это? — поинтересовалась я.
— Обезболивающее.
— Может, надо еще раз врачу показаться?
— А, что там показывать? Все и так ясно! Это у меня третье ранение уже по счету. В прошлый раз было покушение, так в меня три пули подряд всадили, еле выжил. Эти пули здоровье мне ох как сильно подорвали. У меня жизнь такая, с постоянным риском связанная. Вроде и охраны немеренно. За дверью вон ребята мои сидят, а от пули все равно не убережешься. Она может в любом месте нагнать, особенно когда меньше всего ее ждешь. За Танюшку свою я боялся, да, как видишь, не уберег. Надо было ее в Америку отправить. Там у меня дом хороший. Жила бы себе спокойненько, там до нее никто бы не добрался.
Я посмотрела на кобуру, надетую поверх рубашки, и удивленно спросила:
— А это зачем? У вас же охрана есть…
— Это так, для страховки. Я без пистолета не могу, да и Пацаны мои тоже. Пистолет у них продолжением члена служит. Они без него даже в туалет сходить не могут. Он им уверенности прибавляет. Я, конечно, к оружию отношусь более-менее спокойно, не так, как мои головорезы. Оно мне нужно не для того, чтобы крутизну свою демонстрировать, а на самый крайний случай. Пистолет спасение не гарантирует, но шанс все-таки дает.
— Вам, Григорий Давидович, по-моему, одного взгляда достаточно, чтобы ослушавшийся вас человек испугался и засунул свой поганый язык туда, откуда он его вытащил. Я и сама робею, когда вас вижу.
— Не надо, не робей. Не такой уж я страшный.
Папик наклонился и жадно поцеловал меня в шею. Затем положил руку на грудь и слегка погладил ее. Почувствовав, как затвердели соски, я резко убрала его руку. Он смутился и отошел к окну.
— Извини, — глухо произнес папик. — Не сдержался.
— Ничего страшного, — с трудом улыбнулась я и закрыла глаза.
— Прости, Даша, Бога ради. Ты молодая, красивая девушка. У тебя вся жизнь впереди, а я стал тебя домогаться, как последний извращенец. Совсем на старости лет крыша поехала. Ведь я таких девчонок, как ты, могу пачками каждый день заказывать. Я тебя опекать должен, а не приставать к тебе. Просто нервы, пойми меня правильно. Ведь я совсем в другом мире вращаюсь. В мире, где деньги определяют все. Ты бы знала, Дашенька, какие там царят волчьи законы! Когда между людьми встают деньги, тогда заканчивается дружба. Отсюда и заказные убийства и самые страшные предательства. Вадим меня убить хотел тоже из-за денег. Думал со мной расквитаться и встать на мое место. Я ведь ему ни в чем не отказывал, а он жадность проявил, хотел все деньги к рукам прибрать. Понимаешь, Даша, когда человек достигает высокого положения, у него не может быть преданных друзей. Ему следует опасаться даже мухи, пролетающей рядом. И знаешь почему? Потому что в любой момент в спину тебе может выстрелить вчерашний товарищ, партнер, друг, с которым ты много лет ел за одним столом, пил из одной бутылки и трахал одних и тех же проституток. Этот Иуда в один прекрасный момент спокойно закажет твою смерть и будет причитать на похоронах: «Убили, гады! Такого мужика хлопнули! Совсем, сволочи, распустились, и куда только милиция смотрит?! Хороший был человек!» А в душе будет ликовать, что конкурента убрал… Нет, Дашенька, как ни крути, главное в жизни — это деньги. Нет людей, безразличных к деньгам. Деньги делают человека состоятельным, уверенным в себе. Имея деньги, ты сможешь увидеть весь мир, ходить в лучшие театры, посещать дорогие рестораны, одеваться у модных кутюрье, в сорок лет выглядеть двадцатилетней. Разве найдется дурак, который откажется от всего этого? Просто одни знают цену деньгам, а другие нет. Я цену деньгам знаю и знаю, сколько нужно заплатить за то, чтобы их иметь. Я достиг такого уровня, что мне о деньгах беспокоиться не надо. Я уже даже не помню, кто у меня за что платит. Одна фирма моим ребятам мобильники оплачивает, поэтому разговаривать они могут спокойно, на время не смотреть и минуты не засекать. Другая — ремонт и мойка машин, третья продукты поставляет, как будто мы на государственном обеспечении находимся, четвертая мебель оплачивает, пятая — одежду. Всю эту кухню мой помощник ведет.
