Сергей Пономаренко - Ведьмин пасьянс
— Нет. Вот познакомься — Иванна. А это мой бывший сослуживец Топорков.
— Геннадий. Очень приятно. Я тоже здесь не сам, хотя приехал один.
Они подошли к барной стойке, где Иванна традиционно удовлетворилась зеленым коктейлем «мохито», а мужчины по предложению Топоркова взяли себе по коктейлю «текила-бум». Бармен долил в большой стакан с текилой напиток «спрайт», накрыл белоснежной салфеткой, ловко встряхнул, стукнув по стойке: «Бум!» и предложил бурлящий пузырьками напиток Топоркову, который одним махом опорожнил стакан. Бармен изобразил на лице восторг и хлопнул в ладоши. Затем он проделал те же манипуляции, и уже Антон залпом выпил коктейль, и на мгновение у него перехватило дыхание.
— Повторим? — предложил Гена Топорков, и они снова заказали две «текилы-бум».
После третьей порции у Антона наступила эйфория, которую пыталась нарушить Иванна, что-то сердито говоря ему, но смысл ее слов не доходил до его сознания. А после четвертого коктейля Иванна исчезла, они с Геной оказались в другом баре, требуя следующую порцию «текилы-бум», а бармен вначале вежливо отказывал, затем вызвал секьюрити. Антон хотел было «разобраться» с охраной, но Топорков его вовремя удержал. Затем они выпили кофе и пошли на берег моря. Устроились на двух висевших рядом гамаках, в дневное время обычно занятых.
— Ты где-то работаешь? — спросил Гена Топорков, стараясь как можно сильнее раскачать свой гамак, но это ему плохо удавалось.
— Сам на себя — свободный художник.
— Видно, неплохо зарабатываешь, если позволяешь себе с девочкой отдыхать здесь, в этом отеле. Он один из самых дорогих и престижных на этом побережье.
— За все то долгое время, которое прошло после возвращения из Афгана, это мой первый выезд на отдых. А «девочка» — моя будущая жена.
— Тогда ты зря начал приучать ее к дорогим отелям. К хорошему привыкаешь быстро, а отвыкаешь всю жизнь. Впрочем, не знаю, может, твои картины стоят бешеных денег?
— Настоящих художников признают после смерти.
— Думаю, такое признание тебя ожидает нескоро, а нормально жить нужно сейчас, и для этого требуются деньги. Могу помочь тебе с работой, в память об Афгане. У тебя будет нормальное финансовое положение, не придется собирать годами средства для подобного отдыха. Ведь есть места гораздо интереснее и экзотичнее этих.
— У вас есть художественная мастерская и не хватает художника?
— Не прикидывайся, Антон. Наша специальность та, которую мы получили в Афгане, — умение убивать и выживать.
— Я так не думаю. Считай, что я забыл, чем там занимался.
— Что ты мне впариваешь, Антоша? Это у тебя в крови, в буквальном смысле. Вспомни, как медики накачивали нас разными снадобьями, от которых мы зверели не хуже, чем от мультяшного озверина.
— В чем-то ты прав… Порой я очень легко выхожу из себя, и тогда готов убить любого из-за пустяка, еле сдерживаюсь, даже кажется, что «крыша» едет… Бывает, случаются провалы в памяти, но, наверное, это все последствие контузий.
— У меня тоже такое случается, но я на ранение не грешу… Все это последствия Афгана. Помнишь, как ты нашел меня, тяжелораненого, но все равно ползущего за противником, жаждущего убивать? Неужели я был таким патриотом, что не жалел себя, жил только мыслью уничтожить врага — душмана? Конечно, нет — нам вкололи тогда «озверин»…
— «Берсерк» — так назывался препарат. Я случайно подслушал беседу комвзвода с особистом и узнал, как он называется. После него мы становились в самом деле «берсерками» — ничего не боялись, не чувствовали боли, усталости и крушили все на своем пути. Возможно, последствия тех инъекций теперь сказываются на нашей психике…
— Ха-ха! Красиво говоришь, а я скажу по-простому: мы не психи, но в нас что-то есть! Вот видишь — я прав: тебе самое место у нас! Работа очень денежная, но, правда, иногда приходится не обращать внимания на закон.
— Ты работаешь на бандитов?
— Чур тебя! На одну очень мощную коммерческую структуру.
— Знаю я эти коммерческие структуры! Я бизнесом уже занимался — больше не тянет… Профессия художника меня больше устраивает.
— Как сказать… Все мы, прошедшие войну, больны ею, она не отпускает нас и теперь. Может быть, ты на людях очень положительный человек, любитель кошек, и даже сам веришь в это… Но на уровне подсознания, там, где корни твоего настоящего «я», — ты убийца, зверь! Требуются лишь определенные условия, чтобы проявилось твое истинное обличье. И чем больше ты подавляешь свои инстинкты, чем сильнее «сжимается пружина», тем страшнее отпустить ее! Неужели тебе не снятся подобные сны, когда ты свободен в своих поступках, действиях? Зачем доводить себя до такого состояния, если можно дать этому выход и вдобавок получить за это солидные деньги?
— Не меряй всех на свой аршин! Сны мне снятся, но это только сны!
— Ты мне не веришь? После ранения, когда меня стали одолевать ночные кошмары, я прочитал много литературы на эту тему, начиная от Фрейда и до современных «светил». Человек, подавляя в себе животные инстинкты, переносит их на свою деятельность, особенно это касается творчества, и то, что ты стал художником, говорит само за себя — ты свой негатив передаешь картинам и этим спасаешь себя. Но в то же время ты его накапливаешь, и когда-то, в какой-то момент, он самопроизвольно найдет выход… Как доктор Джекил и мистер Хайд — одна и та же особа в двух обличьях: днем — известный уважаемый доктор, ночью — безжалостный убийца!
— Знаешь, Топор, мне хочется спать. Завтра договорим!
— Как хочешь, можем и завтра.
Мужчины встали и пошли к гостинице, не заметив, что всего в нескольких шагах от них, за живой изгородью на пляжном топчане лежит Иванна, Девушка быстро встала и поспешила в гостиницу.
Когда Антон познакомил Иванну со своим сослуживцем, он ей сразу не понравился. На широком загорелом лице маленькие, свинячьи глаза, как ей показалось, смотрят с презрением, и ее окинул оценивающим взглядом, словно шлюху в борделе. Поняв, что мужчины слишком увлеклись «текилой-бум» и она уже никак не может повлиять на них, Иванна ушла, рассчитывая, что Антон, заметив ее отсутствие, отправится на розыски. В одиночестве пошла на пляж, на облюбованное ими место, где по обыкновению они заканчивали каждый вечер, незаметно переходящий в ночь.
Иванна лежала на топчане, смотрела на звездное небо, и оно казалось ей чужим. Она жалела, что не имеет никаких познаний в астрономии, чтобы объяснить самой себе, в чем отличие. Мысли быстро перешли с неба на Антона, на их отношения.
Когда она, неожиданно для себя, предложила провести отпуск вместе, то не задумывалась над тем, к чему это может привести. Затем, когда он очень серьезно отнесся к ее предложению и купил две путевки в Турцию, Иванна испугалась. Себя испугалась. За время общения с Антоном она почувствовала, что ее тянет к этому мужчине, несмотря на значительную разницу в возрасте.
