Мэри Стюарт - И девять ждут тебя карет
— Откуда ты знаешь?
— Ясновидение.
— Ах ты, черт, — сказала я. — Только не говори, что ты такой же.
— Такой же?
— Твой отец колдун, разве ты не знаешь?
— Ах так? Ну скажем, у меня отличный слух. Наверное, Карло предупредил тебя, что вряд ли у меня честные намерения?
— Конечно.
— Честное слово?
— Более или менее. Это было сделано намеками и в высшей степени мягко.
— Не сомневаюсь. Что он сказал?
Я засмеялась и процитировала слова Флоримона:
— «Вы и Рауль? Нет, нет и еще раз нет». Не стоит сердиться на мсье Флоримона. Я его обожаю, и он говорил со мной ради моего же блага.
Рауль мрачно посмотрел на меня сверху вниз:
— Вряд ли я могу сердиться на него. Он чертовски близок к истине. Какие бы ни были у меня мотивы, но, может быть, мы... — Он остановился. — Я говорил, какие у меня к тебе чувства. Но ты утверждаешь, что любишь меня.
— Да, да и еще раз да, — ответила я.
— Снова троица? Ты очень щедра, — улыбнулся он.
— Я цитирую слова Карло, только наоборот. Кроме того, у нас, англичан, есть стихи, в которых говорится: «То, что я скажу тебе трижды, будет верно».
Пауза. Потом он сказал, все еще не выпуская меня:
— Значит, ты рискнешь выйти за меня замуж?
Меня охватила дрожь.
— Но твой отец... — хрипло сказала я.
Он так крепко схватил меня за плечи, что мне стало больно.
— Мой отец? А какое ему дело?
— Он страшно рассердится. Может быть, он сделает что-нибудь, чтобы помешать этому... Заставит тебя уехать из Бельвиня, или...
— Ну и что? Я не связан ни с ним, ни с Бельвинем.— Он коротко и сердито рассмеялся. — Ты боишься ухудшить мое положение? Мое будущее? Честное слово, это мне нравится!
— Но ведь ты любишь Бельвинь? — неуверенно сказала я. — Ты сам мне об этом говорил, и миссис Седдон...
— А, она тоже говорила обо мне!
— Все говорят, — просто сказала я.
— Значит, она сказала тебе, что у меня в будущем нет ничего, кроме Бельвиня, да и то до тех пор, пока Филипп не стал настоящим хозяином Вальми?
— Да.
— Ну что же, она права. — Потом он добавил немного мягче: — Ну а твоя трижды верная любовь позволит тебе выйти замуж за человека без будущего?
— Я ведь говорила, что сойдет и так, верно?
Еще одна короткая пауза.
— Да. Значит, ты выйдешь за меня замуж?
— Да.
— Несмотря на все страшные предупреждения?
— Да.
— Не ожидая ничего хорошего от будущего?
— Да.
— Об этом тебе не стоит беспокоиться, — торжествующе засмеялся он и загадочно произнес: — Любыми средствами я завоюю себе будущее.
— Ты просто авантюрист, — сказала я.
Он смотрел на меня сверху вниз, и его черные глаза снова подернулись поволокой.
— А ты?
— Мне кажется, тоже, — медленно проговорила я.
— Знаю, — подтвердил Рауль. — Алмаз можно резать только алмазом, дорогая. Поцелуй меня и завершим нашу сделку.
Когда он разжал руки, я неуверенно спросила:
— Нам надо... сказать им?
— Конечно. А почему бы нет? Мне бы хотелось кричать об этом во все стороны, взобравшись на крышу, но, если хочешь, можем подождать до завтра.
— Да, пожалуйста.
В полутьме блеснули его зубы:
— Неужели это так трудно, крошка? Ты боишься моего отца?
— Да.
— Правда? — Он с удивлением взглянул на меня. — Не стоит. Но если хочешь, я скажу им сам. Ты можешь просто держаться до тех пор в стороне.
— Они страшно рассердятся, — сказала я.
— Рассердятся? Ты себя недооцениваешь, моя милая.
— Ты не понимаешь. Я... они все равно меня выгонят. Но от этого мне не легче.
— Выгонят? Что ты имеешь в виду?
— То, что слышишь. Я так или иначе ожидала, что завтра мне об этом скажут. Поэтому и не хотела спускаться.
— Но за что? В чем твое преступление? Из-за чего?
Я подняла на него глаза и слегка улыбнулась:
— Из-за тебя.
Ему понадобилось некоторое время, чтобы осмыслить это.
— Ты хочешь сказать, потому что Элоиза видела, как мы целовались? За это тебя хотят выгнать? Ерунда! — решительно сказал он.
— Нет, не ерунда. По крайней мере, я так думаю. Ты... ты ведь слышал, каким тоном мадам говорила со мной после этого, а сегодня я, спустившись в Субиру, поняла, что там уже все известно. — Я рассказала Раулю, как меня встречали в селении. — Альбертина, горничная мадам, разносит сплетни, потому что не любит меня, но думаю, она знает, как мадам хочет поступить со мной.
— Какое это имеет значение? — Рауль безразлично пожал плечами. — Сейчас ты не должна ни о чем беспокоиться. Во всяком случае, я уверен, что ты ошибаешься. Элоиза ни за что не захочет отпустить тебя.
— Я сама так думала, — робко сказала я, — из-за Филиппа.
— Из-за Филиппа? — быстро переспросил он.
— Да. Я... пойми меня правильно: не думаю, что я уж очень много сделала для Филиппа, и не ставлю себе в заслугу этот случай с выстрелом в лесу. Я просто не потеряла голову и не стала волновать его еще больше, но я... действительно спасла ему жизнь, когда он чуть не упал с балкона, и твой отец сказал...
— Когда это было? — спросил Рауль. — О чем ты говоришь?
— Разве ты не знаешь? — удивилась я и рассказала о неприятном инциденте, которым завершилось памятное путешествие в Тонон.
Он слушал, отвернувшись от меня, глядя в огонь. В пляшущем свете камина я не могла разглядеть его лица. Рауль рассеянно достал и зажег сигарету. Когда спичка вспыхнула, осветив его, я увидела, что он нахмурился.
— И в ту ночь твой отец понял, что мы целовались, — добавила я. — Уверена в этом.
— Помнишь?
— Помню.
Его лоб разгладился.
— Тогда не было никаких разговоров об увольнении. Но теперь они есть.
Он засмеялся:
— Ну что же, любовь моя, мы дали разговорам новую пищу. Утешься этим. Сейчас каждый в зале знает, что ты вышла со мной, и думает зачем и куда.
— Не думаю, что у них могут быть сомнения относительно «зачем и куда», — едко возразила я. — Вы устраиваете свои любовные делишки в стиле знатного вельможи, графа де Вальми. Я ведь простая гувернантка! Нет, пожалуйста, не смейся. Завтра мне придется с ними встречаться.
— Вместе со мной, помни об этом, дорогая. А сейчас забудем о завтрашнем дне. Завтра еще не наступило, и мы помолвлены. — Он взял меня за руки. — Если мы не можем кричать об этом во всеуслышание, по крайней мере отпразднуем нашу помолвку вдвоем. Пойдем достанем немного шампанского.
— И что-нибудь поесть, — добавила я.
— Бедняжка! Ты что, ничего не ела?
— Ни крошки. Я сидела в своем уголке, пока ты танцевал, пил вино и наслаждался жизнью.
