Светлана Демидова - Рейтинг лучших любовников
В восхищении Катя смогла только удивленно покачать головой.
Некоторое время они с Кудрявцевым молча ели.
– Слушай, а что это мы едим? – спросила Катя. – Курица, что ли? Странная какая-то…
– Тебе не нравится? – спросил Слава.
– Нравится… Только вкус необычный.
– Это не курица. Это индейка в ореховом соусе.
– Неслабо…
Катя хотела сказать, что надо попробовать и дома сделать что-нибудь подобное, и сразу поскучнела. Ее дому уже не требуется ничего: ни индейки в ореховом соусе, ни банальных куриных окорочков с чесноком и черным перцем, ни даже бутербродов с неправдоподобно розовой «Докторской» колбасой.
Кудрявцев уловил перемену в ее настроении и предложил:
– А хочешь – закажу тебе сто роз винно-красного цвета на длинных-предлинных стеблях?
– Зачем?
– Может быть… после этого… ты выйдешь за меня замуж?
– Хорошая шутка, – отозвалась Катя, а вкус индейки в ореховом соусе ей показался слишком насыщенным и приторным. Она отложила вилку, глотнула минералки и сказала: – Вообще-то я замужем… Это для тех, кто не знает…
Кудрявцев откинулся на спинку стула и усмехнулся:
– Мы оба знаем, что Корзун тебя не простил, а я никогда… не прощу Веру…
– Это Вера тебя не простит…
– Я не про наши отношения, а про Машку. Эта… эта женщина, я даже не знаю, как ее назвать… мою жену… Она лишила меня дочери!
– Брось, Слава, – лениво возразила Катя. – Машка только твоя дочь. Она и сама сказала, что лишь тебя считает отцом. Поэтому нечего из меня давить слезу.
– Допустим, что насчет Машки ты права. Мне бы очень хотелось в это верить. Вернемся к другому вопросу, а именно: мы с тобой совершенно не нужны нашим законным супругам!
– И ты считаешь, что на этой нервной почве мы должны объединиться?
– Катька! – Вячеслав схватил ее за руку. – Нам ведь было неплохо вдвоем! Может, это судьба? Может, нам таким образом дается шанс? Ну… не вышло со своими половинами… Не мы первые, не мы последние! Тысячи людей разводятся, женятся снова…
– Ты же не любишь меня, Слава, – тихо сказала Катя и вытащила свою руку из его горячей ладони.
– Откуда ты знаешь? – скривился Кудрявцев. – Я, если хочешь знать, все время Вальке завидовал!
– Слава! Ты завидовал, потому что думал, что я мужа люблю, а Вера твоя…
– К черту Веру!!! Что плохого в том, что я хочу, чтобы меня любили?
– А я сама любить хочу. Чувствуешь разницу? И хочу, чтобы меня любили…
– Так ведь… и я про то же! Ну… разве я не любил тебя, Катя? – Кудрявцев снизил голос до интимного шепота. – Разве ты была недовольна? Да и я доволен… Ведь высший класс был!
– Миленький мой! – Катя гневно сверкнула глазами. – Ты прекрасно знаешь, что мы не любили, а только… мстили этой жизни за то, что она обобрала нас… оставила без любви!
– Катя!!!
– Что Катя? Вспомни, что ты сам говорил Вере на том незабвенном дне рождения!
– И что же я такого говорил?
– Ты в красках рассказывал, с каким удовольствием ей изменял!
– А ты?!! Я готов присягнуть, что ты тоже изменяла с удовольствием!
– Я и не отказываюсь. – Катя опустила глаза в тарелку, потыкала остывший кусочек индейки вилкой и добавила: – Но это не имеет никакого отношения к любви.
– Только не надо мне заливать про безумную страсть к этому вашему… как там его фамилия…
– Какая разница, что у него за фамилия, – отвернулась к окну Катя.
– Ничего себе! Две семьи из-за него в клочья! И вдруг «Какая разница…»? И как же это прикажешь понимать?
Катя молчала.
– Нет, ты мне все-таки…. – Кудрявцев хотел призвать жену Корзуна к ответу, но вдруг заметил, что она беззвучно плачет, как в тот первый раз, когда все у них только начиналось. Он встал со стула, обошел столик и опустился перед Катей на корточки. – Катюха! Да в чем дело-то?
– Понимаешь, Славка… – всхлипнула она, зажала рот рукой, отдышалась и продолжила: – Понимаешь… все оказалось зря… все напрасно… Прошлое нельзя вернуть! Можно обмануться и неделями жить в уверенности, что оно вернулось, но… Детская любовь – это мираж… пустота…
– Кать! Но я-то не пустота! Я живой! Я настоящий! Я и раньше не мстил! Помнишь наше первое… ну… кофе с сахаром и корицей помнишь?
– Помню…
– Так вот: это был не кофе, а… приворотное зелье, если хочешь знать!
Катя рассмеялась сквозь слезы:
– Какое еще зелье? Я же сама его варила! У тебя не было возможности что-нибудь в него всыпать.
Кудрявцев нетерпеливо помотал головой и продолжил:
– В него и не надо было ничего всыпать. Таким образом, каким я заставил тебя его приготовить, и делается приворот!
– Славка, неужели ты увлекаешься этой бредятиной?
– Не увлекаюсь. Кто-то из наших женщин… ну в фирме… купил книжку про магические обряды. Они вслух зачитывали, как готовить кофе на приворот. Еще хохотали, что теперь приворожат к нашему офису всех клиентов.
– Ты, Славка, наверно, забыл какой-нибудь ингредиент, – опять улыбнулась Катя и взъерошила ему жесткие волосы.
– Не забыл… У меня даже коньяк был. Случайно. Только мы пили не в той последовательности.
– То есть?
– Надо было пить кофе маленькими глоточками, чередуя его с коньяком, а мы выдули коньяк после.
– Поэтому и не сработало твое приворотное зелье! Эх ты, горе-колдун! Ничего нельзя менять в обряде.
– Еще как сработало, Катя! Женщины читали, что после такого кофе чудовищно обостряется чувственность. Разве не так? Разве ты этого тогда не ощутила?
Катя подумала, что ощутила, но ей тогда казалось, что все обострилось от негодования и обиды на мужа. Она тяжело вздохнула и сказала:
– Даже если и сработало твое зелье, то привороженная любовь – все равно обман! И ты, Слава, для меня – обман! Уж прости… Я и с тобой пыталась вернуться в прошлое! А теперь вдруг оказалось, что этого не надо было делать! Нужно жить настоящим! Мы чуть детей не проворонили, Славка! Впрочем, еще неизвестно, чем все кончится!
– Ну… насчет детей… – Кудрявцев вернулся на свое место за столом, выпил бокал вина и твердым голосом сказал: – Это… вообще лучше не обсуждать! Это я тебе запрещаю! Все должно кончиться хорошо! Они ни в чем не виноваты, а потому… – Его слова звучали как заклинание, как еще один магический заговор, – все обязательно кончится хорошо!
– Мне тоже хочется так думать! – подхватила Катя. – А нам лучше остаться друзьями… Ты еще найдешь свое счастье! Вот увидишь!
Вячеслав упрямо покачал головой.
– Не говори банальностей, Катька! Не хочу я другого счастья, кроме Машки с Андрюшкой и… тебя…
– Давай лучше выпьем за наших детей! – предложила Катя.
Кудрявцев не мог не согласиться, и разговор плавно перешел на обсуждение проблем молодых людей, и за весь вечер больше ни разу не звучали слова о любви. Она витала в воздухе, неназванная. Любовь к детям.
