Нора Робертс - Дорогая мамуля
– Ладно. Спасибо Я рад, что это ты, Ева. Мне как-то легче становится, потому что это ты.
«Можно возвращаться домой», – подумала Ева, с трудом пробиваясь сквозь уличные пробки. Можно вернуться домой, где все нормально, по крайней мере, по ее представлениям. Вот Бобби, например, поехать домой не может.
Движение застопорилось. Внимание Евы привлек яркий анимационный рекламный щит, предлагающий провести выходные на Арубе по сниженным ценам.
Всем на месте не сидится, все хотят уехать куда-то, думала Ева. Люди из Техаса и бог весть еще, каких медвежьих углов устремлялись в Нью-Йорк. Жители Нью-Йорка черепашьим шагом ползли по шоссе на север, в сторону Хэмптонса[13] или брали билеты на рейсы южного направления и улетали на острова.
«А куда деваются люди с островов? – вдруг пришло в голову Еве. – Наверно, едут в какие-нибудь шумные, перенаселенные города. И почему люди не могут просто оставаться дома?»
Очевидно, это было просто невозможно, поэтому улицы были забиты, как и воздушные пути над ними. И все же Ева не променяла бы этот город ни на какой другой.
Она наконец проехала в ворота, навстречу потокам света.
Все окна светились. Мерцали свечи, поблескивали елочные украшения. «Похоже на рождественскую открытку», – подумала Ева. Темное небо, восходящая луна и фантастический силуэт дома с множеством горящих окон.
Она могла вернуться домой.
Так почему же она чувствует себя такой подавленной? Тяжесть давила ей на затылок, сжимала сердце. Она остановила машину и с трудом выбралась наружу. Ее тянуло прилечь, хотя она и не чувствовала себя усталой. Ей хотелось отключить мозги хотя бы на пять минут.
Соммерсет был на месте – мрачный скелет в черном костюме посреди нарядно украшенного холла.
– Рорк у себя в кабинете. Занят вашими делами.
Настроение у нее и без того было паршивое, а явное неодобрение, прозвучавшее в его голосе, больно царапнуло ее по нервам.
– Никто не держал электрошокер у его горла, – огрызнулась Ева. С этими словами она поднялась по лестнице, даже не позаботившись снять пальто.
Она не пошла в кабинет, хотя это было мелочно и неправильно. Она это знала, но прошла прямо в спальню и рухнула на постель.
Пять минут, сказала она себе. Она имеет право на чертовы пять минут одиночества и тишины. Если бы только удалось отключить мозги.
Через несколько секунд до нее донеслись слабые звуки, затем матрац завибрировал: это Галахад сделал прыжок. Ева повернула голову и уставилась в его глаза.
Кот смотрел на нее не мигая. Потом он лениво прошелся пару раз, свернулся калачиком возле ее головы и снова начал ее гипнотизировать. Ева поймала себя на том, что пытается выдержать его взгляд, не моргая, дождаться, чтобы он моргнул первым. Она проиграла и готова была поклясться, что он усмехнулся.
– Будь ты копом, приятель, щелкал бы допрашиваемых, как орешки.
Ева передвинулась и почесала его за ушами. Кот заурчал, как мощный двигатель, а она наблюдала под эту музыку, как переливаются огоньки на елке.
Неплохо она тут устроилась. Большая кровать, сказочная елка, симпатичный кот. Так что же с ней не так?
Она не услышала бы, как он вошел, если бы не ждала его прихода.
Когда матрац прогнулся, она снова повернула голову. На нее смотрели глаза неправдоподобной синевы.
Да, она и вправду неплохо устроилась.
– Я сейчас приду, – пробормотала Ева. – Через пару минут.
– Голова болит?
– Нет. Я просто… не знаю.
Он погладил ее по волосам.
– Тебе грустно?
– С чего мне грустить? У меня есть этот здоровенный домище. Видел, как он выглядит весь в огнях?
– Видел. – Его рука уверенно легла на ее затылок, где сконцентрировалась боль.
– У меня есть этот толстенный кот. Вечно тут шляется. Надо будет помучить его на Рождество. Нацепить на него оленьи рога. Ну, знаешь, нарядить его северным оленем.
– Подорвать его достоинство? Отличная мысль, – одобрил Рорк.
– У меня есть ты. Глазурь на моем личном пироге. Сама не понимаю, что со мной не так. – Ева пристроилась у него под боком, прижалась к нему. – Мне даже не жаль, что она умерла. Так что же со мной не так?
– Ты слишком строга к себе, вот что с тобой не так.
Ева вдохнула его запах, и на душе у нее стало спокойнее.
– Я сегодня ходила в морг, посмотрела на нее. Всего лишь еще один труп. Я смотрела на то, что она с собой сотворила, чтобы нас подставить. И мне стало противно, тошно, омерзительно. Меня это даже не удивило, когда я все хорошенько обдумала. Я смотрела на то, что сделал с ней кто-то другой, и мне в голову пришло только одно: «Ну надо же, что на свете случается». Я ведь не должна так думать, правда?
– Что еще ты делала?
– Сегодня? Отчиталась перед Уитни. Мне от него попало, но не очень. Встретилась за ленчем с Надин, попросила ее дать огласку моей связи с убитой. Зашла в лабораторию, проследила путь до розничной точки, где Труди купила носки. Один так и остался валяться в номере, а из второго она соорудила кистень. Еще я получила список банков, находящихся между этим магазином и ее гостиницей. Ей же надо было где-то достать монеты. Проверю завтра. Еще ходила в бар, куда затащили Зану, поговорила с владельцем. Просмотрела диски. Навестила Бобби и Зану в гостинице. Хорошая у тебя там охрана. Надежная девушка в вестибюле.
– Приятно слышать.
– А потом я вернулась домой. Было еще кое-что, но это главное.
– Другими словами, ты делала свою работу. Жалеешь ты о ее смерти или нет, ты делала то, что приведет тебя к ее убийце.
Ева перевернулась на спину и уставилась в потолок.
– Запала нет.
– Что ты ела на ленч?
Ева невольно засмеялась.
– Хочешь отвлечь меня от горестных мыслей? Я ела эту… как ее… лазанью. Там была такая зеленая начинка из какой-то травы, но, в общем, ничего, было вкусно. Не знаю, что там ели Пибоди и Надин, но они урчали от удовольствия и причмокивали, как девчонки. Народу полно, так что, думаю, ты опять сорвал банк. Но разве это новость?
– Обслуживание?
– Жуть! Стоит только подумать, что вроде чего-то хочешь, а подавала уже тут как тут. Прямо как из-под земли вырастает. Знаешь, у Надин будет собственное шоу.
– Я только сегодня об этом узнал. Рад за нее.
– И у нее контракт на книгу и на фильм. Ты в этом тоже замешан?
– Ну…
– Она хочет взять у меня интервью, и это не исключено. И еще она хочет снять часть фильма здесь, в доме, и это абсолютно исключено, да?
– Абсолютно.
Ева повернула голову и заглянула ему в лицо. Как этот человек ухитряется день за днем оставаться таким красавцем?
– Я так и думала, что тут мы на одной волне.
– Это дом. – Он накрыл ее руку своей, и ей сразу стало тепло. – Дом – это только наше. Личное.
