Лиза Джексон - Звонок с того света
– Кажется, ты немного разочарована. Может, тебе даже чуть-чуть хотелось, чтобы он позвонил? Может, это стало уже как наркотик?
– Не мели чепуху! – вскинулась Саманта. – И проваливай!
Когда он обиженно отвернулся и стал удаляться по коридору, ей стало стыдно за свой взрыв эмоций. В чем-то Тини был прав. Маньяк стал целью ее охоты, он завладел ее помыслами, а это уже, возможно, первая стадия душевной болезни.
– Пошли они все к черту! – произнесла Мелани. – Мужики стали истеричнее, чем женщины... в последние два десятилетия.
– Ты слишком молода, чтобы делать такие выводы, – с улыбкой отозвалась Саманта.
– Я наблюдала за ними еще из утробы матери, и папочка поражал меня своими странностями, – усмехнулась Мелани. – Мне стало любопытно, и как только я обрела возможность, я начала изучать мужчин.
– И к каким открытиям это привело?
– К разочарованиям... В последнее время я предпочитаю некоторым частям мужского тела эклеры с шоколадным кремом. Они есть в буфете. Хочу, чтобы ты их отведала с чашкой кофе.
– Ты прямо-таки настоящая искусительница, Мелани.
Мелани ткнула носком своей туфли на высоком каблуке в дверь буфета и замерла на пороге.
– Не входи, Сэмми... – выдохнула она, но Саманта уже заглянула через ее плечо.
На всех столиках были расставлены зажженные, уже оплывающие свечи, а посередине помещения красовался кроваво-красный клубничный торт, к которому была прислонена открытка с надписью: «С днем рождения, Анни!»
Кровь ударила в голову Саманты, и она воскликнула, совсем как леди Макбет у Шекспира:
– Кто?! Кто сделал это?!
Мелани про Шекспира не вспомнила, но сразу же засуетилась и кинулась к телефону, чтобы вызвать полицию.
– У нас какая-то ерунда... – торопливо говорила она в трубку, предварительно представившись как сотрудник радиостанции. – Пожалуйста, поскорее приезжайте и расследуйте по горячим следам.
Ни она, ни Саманта не решались до приезда полиции задуть свечи, и те оплывали, а из буфета струился невыносимый жар.
Наконец прибыли полицейские. После беглого осмотра они обратили внимание на замазанную краской дверь, ведущую на балкон второго этажа, о существовании которой вообще мало кто догадывался. Ее вскрыли простой отверткой, и, судя по свежим следам, недавно этим путем воспользовался незваный гость.
Розыгрыш, даже со зловещим подтекстом, не мог стать поводом для возбуждения уголовного дела, а хулиганство с проникновением внутрь здания, конечно, было преступлением. И за эту статью уцепился Бентс, узнав о происшествии из утренней сводки.
Он жалел, что не присутствовал при опросе свидетелей, не видел, как отражаются в глазах Саманты и ее ассистентки огоньки постепенно оплывающих свечей, как смотрится открытка с кроваво-красной надписью «С днем рождения, Анни!» на фоне пышного торта.
Он хотел бы, грубо говоря, «влезть в их шкуру», почувствовать то же, что и они в эти минуты, и покопаться вместе с ними в их подноготной. Вдруг что-то и всплыло бы из самой глубины.
Почему-то интуиция подсказывала ему, что Зло будет наносить удары не по самой цели, а вокруг нее, погружая доктора Саманту Лидс в атмосферу страха.
Рик не знал, но мог догадываться, что доктор Сэмми уже попала в кольцо артиллерийских ударов по ее психике. Он понимал, что при этом ею завладел охотничий азарт. Она своими беседами пыталась вытащить временно затаившегося «Джона» из его убежища, спровоцировать звонок на радиостанцию, чтобы его смогли нацепить на крючок полицейские.
Однако Бентс с удовлетворением отметил, что Саманта стала побаиваться своего слишком назойливого соседа Тая Ундлера (личность которого необходимо было срочно проверить) и даже в ответ на его ночной звонок и предложение заехать за ней и подбросить до дома, решительно ему отказала.
Бентс узнал про Саманту многое, но пока еще не мог свести концы с концами.
Глава 22
А тем временем Тай Уиллер мучился угрызениями совести и казнил себя за то, что, подняв волну интереса к давней истории гибели Анни Сигер, каким-то образом вовлек столь очаровательную женщину, как Саманта Лидс, в весьма неприятную ситуацию. «Неприятную» – не то слово, над ней нависла грозная опасность, и он это чувствовал.
Эйфория от одержанной им легкой победы на любовном фронте сменилась глубокой тревогой за столь неожиданно быстро ставшее ему близким существо, трогательное и фактически беззащитное. В молодости он был настоящим мачо, привык заводить связи и рвать их без особых сожалений, но сейчас в нем пробудилась рыцарская романтика, а может быть, простая человечность.
Несмотря на заверения Саманты, что ее доставят домой под охраной и отказ от его услуг в качестве телохранителя, Тай решил отправиться в город, не за «дамой сердца», раз уж она такая самостоятельная, а как полководец, за резервами для предстоящей военной кампании.
В это глухое время улицы Нового Орлеана ненадолго опустели, давая время мусорщикам расчистить город для нового пришествия людей и автомобилей. Тай мчался по свободной дороге, уличные фонари вырастали впереди и исчезали, и ничто не мешало ему размышлять.
Нехитрая стратегия – завязать отношения с доктором Лидс и выведать дотоле неизвестные детали ее бесед с покойной Анни Сигер – была скомкана психологическими атаками неизвестного «Джона». Кто первым колыхнул трясину? Он или «Джон»?
Замысел написать книгу и начало его расспросов об Анни опережали действия «Джона» на короткий отрезок времени. На какой? Неделя, полторы – не более. В этот период Саманта находилась в Мексике и там повредила ногу. К черту совпадения! Ее нога и отпуск в Мексике не имеют отношения к этому делу. Как она рассказывала, пьяница-капитан, виновный в досадном кораблекрушении, не мог быть замешан в сложном заговоре.
Но кто воспользовался представившимся случаем? Отвергнутый близкий человек, завистник и конкурент, мститель из прошлого? Список все растет. Пора, как в старых фильмах, призвать подкрепление на помощь. Тай набрал на мобильнике номер, который знал на память, хотя и пользовался им исключительно редко.
Иначе, возможно, случится новая трагедия.
Телефон будил Бентса омерзительными настойчивыми звонками, а он никак не желал просыпаться.
«Господи, ну что на этот раз? Не хочу, не хочу просыпаться...»
Он резко повернулся на бок и взглянул на светящийся циферблат часов на столике у кровати. Два тридцать ночи. Значит, он проспал менее получаса, и, значит, его хотят «обрадовать» плохой новостью. Иначе не трезвонили бы почти сразу после того, как он покинул участок.
Рик схватил трубку, предупреждая очередную раздражающую трель звонка.
