Джорджетт Хейер - Дитя дьявола
Его милость улыбнулся.
— Боюсь, милая Фанни, тебя ждет горькое разочарование.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, но уверена, что не желаю этого нелепого брака, — взбунтовалась ее светлость. — Следовало догадаться, что ты явился только для того, чтобы наговорить мне гадостей! И если ты приехал из Нью-Хейвена лишь затем, чтобы поощрять капризы Джулианы, то я нахожу твою снисходительность отвратительной!
— Фанни, прошу, успокойся. Я скоро избавлю тебя от своего присутствия. Не сомневаюсь, ты будешь рада узнать, что сегодня вечером я уезжаю из Лондона.
Леди Фанни вздрогнула и бросила на брата затравленный взгляд.
— В самом деле, Джастин? Могу я спросить, куда ты намерен отправиться?
— Разумеется, — его милость был сама любезность. — Но ты, конечно, уже догадалась?
Леди Фанни испуганно пролепетала:
— Нет… да… Откуда мне знать? Так куда ты едешь?
Его милость направился к двери, насмешливо глянув на леди Фанни.
— К кузине Генриетте, дорогая. Куда же еще?
Он поклонился. Ее светлость в ужасе смотрела на брата, не в силах вымолвить ни слова. Прежде чем она успела собраться с мыслями, дверь за его милостью затворилась.
Глава XII
Когда мисс Марлинг узнала, что ее дорогая Мери надумала стать гувернанткой, у нее хватило благоразумия скрыть свою тревогу. Этой смышленой особе не составило труда проникнуть в мысли Мери, после чего Джулиана преисполнилась решимости во что бы то ни стало выдать подругу за своего кузена. Она терпеливо выслушала страстный монолог мисс Чаллонер о полном отсутствии в ее душе хотя бы намека на нежные чувства к маркизу. Разумеется, мудрая мисс Марлинг не поверила ни единому слову подруги и, когда Мери попросила помочь найти достойную семью, куда она могла бы поступить гувернанткой, откровенно сказала, что не знает такой. Мисс Чаллонер, имея в кармане лишь несколько позаимствованных гиней, поняла, что по-прежнему находится в полной власти милорда. Поскольку ей совсем не хотелось посвящать в свои тайны тетушку Элизабет — из опасения, что ее немедленно вышвырнут из дома, пришлось положиться на милость Джулианы. Мысль очутиться на улице в чужом городе оказалась слишком смелой даже для бесстрашной мисс Чаллонер. Мери с грустью подумала, что исчерпала почти все возможности для борьбы. Когда просьба, обращенная к Джулиане, не получила никакого отклика, девушка простилась с последней надеждой избавиться от его светлости.
Джулиана, без всякого сомнения, унаследовавшая от леди Фанни житейскую мудрость, указала мисс Чаллонер на преимущества брака с ее кузеном. Разумеется, Видал вряд ли будет образцовым мужем, но Мери поступит крайне глупо, если станет воротить нос от столь завидного жениха. Особенно, если принять во внимание, что целая армия девиц на выданье спит и видит, как бы связать себя брачными узами с его светлостью.
На эту страстную тираду Мери ответила с самым разнесчастным видом:
— Ох, Джулиана, я просила, я умоляла тебя помочь мне вырваться из этой золотой клетки! Неужели моя судьба тебе безразлична?
— Милая Мери, я буду на седьмом небе от счастья, если ты станешь моей кузиной, — заявила мисс Марлинг. Она нежно обняла подругу. — Честно говоря, дорогая, я боюсь Доминика. Я обещала Видалу, что не стану прятать тебя, но, даже рискни я это сделать, дьявольское отродье вмиг разыскал бы свою бесценную добычу. Что ты наденешь на сегодняшний бал?
— Я не пойду на бал, — ответила Мери бесцветным голосом.
— Господи, Мери, да почему?
— Я пробралась в дом твоей тетушки обманом, — с горечью сказала мисс Чаллонер, — вряд ли она взяла бы меня на бал, если бы знала правду.
— Ну так она же ее не знает! — беззаботно улыбнулась Джулиана. — Пойдем, милая моя, там будет Видал.
— У меня нет ни малейшего желания встречаться с его светлостью, — выразительно ответила Мери.
Мадам де Шарбонн, самая беспечная женщина на свете, проявила откровенное равнодушие к тому, что Мери остается дома, как, впрочем, и к ее внезапному появлению в Париже. В приступе отчаяния Мери сообщила легкомысленной хозяйке, что подыскивает работу. Донельзя изумленная мадам де Шарбонн сочла свою гостью rara avis[62] и решила, что балы и прочие светские развлечения вряд ли заинтересуют столь экстравагантную особу. На вопрос мисс Чаллонер, не может ли мадам порекомендовать ее какой-нибудь достойной семье в качестве гувернантки или компаньонки, она ответила крайне туманно.
Тем временем все шло своим чередом, и бал, которого с таким нетерпением ждала мисс Марлинг, приближался. Оценив по достоинству наряд Джулианы — платье из светло-розовой тафты, отороченное серебристой шиншиллой, с необъятным кринолином, — мисс Чаллонер попрощалась с подругой и приготовилась провести спокойный вечер в гостиной. Она намеревалась серьезнейшим образом обдумать побег, но ее ждало разочарование: спустя не более получаса после ухода мадам де Шарбонн и мисс Марлинг появился мистер Фредерик Комин.
Со времени злосчастной встречи в Дьепе Мери лишь однажды виделась с мистером Комином, и ей показалось, что он искренне сочувствует ей. Во время второй встречи мистер Комин вел себя подчеркнуто уважительно.
Лакей доложил о прибытии неожиданного гостя. Мисс Чаллонер встала. В гостиную стремительно вошел мистер Комин. Мери присела в реверансе. Ей почудилось, что губы молодого человека сжаты решительнее, чем обычно. Он поклонился и сказал, скорее утверждая, нежели спрашивая:
— Вы одна, сударыня.
— Да, — ответила мисс Чаллонер. — Разве привратник не сообщил, что мисс… что мадам недавно уехала?
Мистер Комин хмуро кивнул.
— Ваше первое предположение, сударыня, было верным. Я надеялся застать здесь не мадам де Шарбонн, а мисс Марлинг.
Меня, конечно, известили, что ее нет, но я позволил себе убедиться в этом лично, сударыня, полагая, что вы не откажете мне в любезности сообщить о местопребывании мисс Марлинг. Мисс Чаллонер предложила ему присесть. Судя по всему, отношения мисс Марлинг и ее поклонника складывались не совсем гладко. Туманные намеки и капризные вздохи, на которые Джулиана не скупилась в последнее время, позволили проницательной мисс Чаллонер сделать вывод, что мистер Комин чем-то обидел даму сердца. Мери догадывалась, что для мистера Комина сдержанность является высшим проявлением благородства. Она с радостью поделилась бы своими соображениями, как следует вести себя с Джулианой, но такая откровенность вряд ли соответствовала бы представлениям мистера Комина о хорошем воспитании. А потому Мери ограничилась коротким ответом:
