Александра Романова - Зачет по убийству
Мы спустились в магазин, купили там четыре бутылки пива, два больших пакета чипсов, пакет сушеных кальмаров и палку твердокопченой колбасы. Дома мы очистили палку, честно разделили ее пополам и сразу вгрызлись — дорогостоящее, опасное для зубов, но крайне приятное занятие. Я почему-то тоже чувствовала лютый голод.
Лишь после этого мы немного пришли в себя.
— Что это было? — с претензией спросила меня Настя. — Зачем ты таких позвала? Они маньяки!
— Я же не знала, — объяснила я. — Нашла в почтовом ящике рекламу. Знаешь, там всякие телефоны — и ремонт телевизоров, и установка антенны, и еще ремонт сантехники. Позвонила, они записали адрес. И — вот. Сама видела.
— Мда… вот это действительно жизненный опыт. А нечего покупаться на рекламу!
— Да я вроде не покупаюсь. Из-за этой чертовой рекламы я даже телевизор не могу смотреть! Но что мне было делать? Нашего сантехника я вызывать не хотела, аварийку тоже. Вот и пришлось.
— Между прочим, не шумит, — восторженно заметила Настя. — Какое счастье! Как ты терпела эти дни? Раздражало страшно.
— Спроси лучше — как я поменяла прокладку? И даже денег за нее не дала. Кстати, получается, по моему вызову все-таки пришел Толстый Водопроводчик. Он ведь сказал: увидел ваш вызов и решил никого не посылать, прийти сам.
— А первая пара кто? Конкурирующая фирма? Водопроводная мафия устраивает передел территории и начать решила с твоей квартиры как наиболее перспективной? У вас ведь вечно что-то ломается.
— Говорят, злостных неплательщиков насильно выселяют из квартир. Очевидно, водопроводчики решили пойти дальше. Они сразу являются вооруженные — чтобы мысли не заплатить им у человека даже не возникло. Перспективная идея!
— Пожалуй, — кивнула Настя. — Но интересно, почему первыми ее применили именно сантехники? У них и так, по-моему, не было с нами проблем. — Она в задумчивости подняла с пола какую-то бумажку. — Ой, смотри!
— Это не список подозреваемых? — уточнила я. — Маньяки его у меня вырвали. Но ничего, я там мало записала.
— Нет, не он, — удивленно ответила подруга. — Кошмар какой! А еще наши рожи критиковали… Только глянь!
Я глянула. На листке было изображено… вовек не догадалась бы, что именно, если б совсем недавно не видела данное диво в своем компьютере. Это была я! По крайней мере, то, что Интернет выдает на «Голицина Екатерина Игоревна в картинках».
— Это моя фотография из Интернета, — не без горечи призналась я. — Ее выложил туда один студент.
— Фотомонтаж, что ли?
— В каком смысле?
— Ну, руки разной длины. И лицо не твое. И фигура. И волосы. А туфли помню, мы их вместе покупали. Они что, всерьез надеялись тебя по этой фотке узнать? — засмеялась Настя. — Дожили — водопроводчики носят с собой изображение клиента. Вообще странные они какие-то, ты их и в туалет-то с трудом заманила… — Она на секунду смолкла, а затем добавила страшным шепотом: — Это были не сантехники — это были киллеры! Они пришли тебя убить! Срочно звони подполковнику!
— Погоди, — остановила ее я. Предположение о киллерах мне не понравилось. Не согласна, чтоб на мою драгоценную жизнь покушались! — Если они хотели меня убить, что им помешало?
— Определение предела, — подумав, предположила моя подруга. — И еще обманный хук.
— Хук был хорош, — кивнула я. — А чем их испугало определение, не знаю. Я его требую с каждого двоечника.
— Ну, бандиты же у тебя не учились, — возразила Настя. — Им твое заклинание оказалось в диковинку. На меня, честно говоря, тоже подействовало. Без твоего эпсилон я бы ни за что не решилась ударить!
Я, упрямо не желая поверить в киллеров, напрягла память.
— Я ж им определение-то сказала не просто так. Они потребовали — говори, помнишь? Я не понимала, что, и в голову пришел предел. Они пришли не убивать, а выведать. Им поручили узнать что-то про многострадальную книгу Алины Аловой.
— Тогда почему не сказали прямо — говори о книге?
— А это та же психологическая деформация, которую мы с тобой недавно обсуждали, — объяснила я. — Вот шпион Миша был настолько уверен, что я думаю исключительно об этой книге, что спросил, каковы мои планы. А для меня куда важнее был план лекций, о нем я и ответила. Здесь то же самое. Тот, кто нанял этих типов, велел потребовать, чтобы я им все рассказала. Ему и в голову не пришло, что у меня в памяти много вещей, совершенно ему не интересных. Я для него — не человек, а источник сведений о книге.
— Что-то в этом есть, — кивнула Настя. — Тем более, вряд ли эти типы — крутые профессионалы. Мне кажется, большого опыта у них нет. И все равно неясно, почему они сбежали от нас, несолоно хлебавши. Что им стоило сперва нас убить?
Нет, это уже попахивает мазохизмом! Все бы ей убить…
— А незачем убивать, — обрадовалась я. — Помнишь, один сказал другому: у нас голос не тот и рожи не те. Мы их сразу удивили — ни одна не походила на фотографию. Они решили, что мы — не мы.
— Голос, видите ли, не тот! — возмутилась Настя. — Нам что, в опере петь? Шли бы в Мариинку, а не на частную квартиру.
— Я вообще пою только после нервного стресса, когда у меня садятся связки, поэтому… — подхватила я и остановилась на полуслове.
— Ты что? — удивилась Настя.
— Вспомнила одну вещь. У меня после убийства сел голос, правильно? Я на следующий день читала лекцию басом. А еще ко мне приходил Миша от Уралова, и я ему пробасила пару фраз в диктофон. На этой записи у меня совершенно не такой голос, как на самом деле. Интересное совпадение…
— Да какое совпадение! Киллеров послал Надиров! Сходится, как в аптеке. Срочно звони Степанову!
Я набрала номер подполковника.
— Евгений Борисович, — отчиталась я, — кажется, меня только что пытались застрелить. Или напугать, не знаю.
— Я же предупреждал, — заорал он, — не покидать без причины квартиру!
— Меня пытались застрелить прямо в квартире, — с достоинством парировала я. — И не надо на меня кричать.
— Простите, — буркнул тот. — Так что случилось?
— Ворвались два громилы с пистолетами, нацелили их на меня и на мою подругу и потребовали от меня: говори! Я заговорила, они возмутились, что голос не тот и рожа не та, и убежали. Да, они принесли с собой мою фотографию из Интернета. Я там… мм… ну…
— Я помню ваш пропуск, — прервал мои мычания Степанов. — Да, с фотогеничностью у вас худо… — И, помолчав, добавил: — А голос действительно не тот. Он у вас сильно изменился за последние дни.
— Как раз сейчас он почти нормальный, а был совершенно севший. И этим севшим голосом я не только разговаривала с вами, но и давала интервью для Уралова, которое записали на диктофон. Да, и еще! Я знаю, кто следил за мной у Мариинки. Ну, такой лощеный в «Триста тридцать три хе», помните? Это любовник Валерии Иванченко, артист Артур Шиловский. Я его узнала по фотографии.
