Сьюзан Ховач - Неожиданный звонок
— Ну,— наконец произнесла я вслух, обращаясь к самой себе,— возможно, все это — излишнее расточительство. Все говорят, личный автомобиль в Манхэттене — скорее обуза, нежели удобство. Я могу еще немного подождать подобную роскошь. Я всегда хотела побывать в Европе.
Приняв решение, я почувствовала себя значительно лучше. Я легла в постель и проспала несколько часов. Проснувшись утром, я позвонила в «Пан-Ам», чтобы узнать, как быстро я смогу вылететь из Нью-Йорка в Лондон.
В дальнейшее развитие событий вмешался рок; я узнала, что все билеты на ближайшие лондонские авиарейсы проданы — летний туристский сезон был в самом разгаре. Я внесла мою фамилию в несколько списков и, изнемогая от разочарования, принялась обдумывать ситуацию. Даже если мне удастся приобрести билет на сегодня, то есть на воскресенье, вряд ли я попаду в Лондон до отбытия Джины в Париж — разумеется, при условии, что она жива и невредима. Поэтому гораздо разумнее пытаться получить билет на самолет, следующий в Париж, а не в Лондон. Я снова подошла к телефону. Удача улыбнулась мне — кто-то вернул билет на парижский рейс компании «ТВА». Самолет вылетал в понедельник. Сделав заказ и окончательно укрепившись в своем решении отправиться в Европу, я наконец немного расслабилась, но долго отдыхать я не могла — меня ждала масса дел. Я отправилась на Сорок Вторую улицу за авиабилетом. Шагая по тротуару, я обнаружила, что снова думаю о Джине, о ее обворожительном англичанине Гарте Купере, о Кэнди-Анне, произносящей с тягучим южным акцентом в голосе: «Он просто потрясающий мужчина...»
Я снова стала нервничать и еще быстрее зашагала к зданию авиакомпании, расположенному на Сорок Второй улице.
Спустя полчаса, вернувшись домой с билетом в сумочке, я попыталась спокойно собраться в дорогу, но обнаружила, что смятение мешает мне сделать это надлежащим образом. Я проверила мой паспорт и справку о вакцинации от оспы; я всегда следила за тем, чтобы оба документа были постоянно в порядке. Мне предстояли скучные сборы. Замкнув наконец чемоданы, я позвонила двум моим подругам и сообщила им, что я неожиданно решила отправиться в Европу. Обе девушки очень удивились. Я задумалась о том, все ли в порядке с моей головой; прогнав эту мысль из моего сознания, я отправила телеграмму Джине в Париж, предупреждая ее о моем прибытии.
Возможно, подумала я, решив не терять оптимизма и верить в лучшее, Джина встретит меня в аэропорту. Но все же в глубине души я сомневалась в этом. Скорее всего, когда мой самолет приземлится в Орли, никто не будет ждать меня там. Я снова забеспокоилась, провела в тревоге весь воскресный вечер; наконец наступил понедельник. Я поспешила в банк, чтобы приобрести аккредитив до того, как я сяду в такси и поеду в аэропорт Кеннеди. К счастью, все прошло гладко; в последнюю минуту не случилось никакого несчастья, я не опоздала к отлету. Меньше чем через сорок восемь часов после звонка Джины я летела в Европу на поиски сестры.Полет казался бесконечным. Самолет на долгие часы завис в голубом вакууме; различие в часовых поясах между Америкой и Европой проявилось впечатляющим закатом и ранними сумерками. В Париж мы прибыли ночью, хотя мои часы показывали, что в Нью-Йорке вечер только приближается. Я подумала о длинных авеню, дрожащих в знойном мареве, о раскаленных тротуарах, о шелесте миллионов кондиционеров; внезапно все это оказалось на другой стороне планеты. Самолет начал снижаться над французской землей.
Я вышла из оцепенения долгого полета, убрала книгу, забыла о своих тревогах. Подо мной в летней ночи мерцали огни Европы. Меня охватило такое волнение, что я совсем забыла о Джине. Самолет продолжал снижаться; огни уходили в бесконечность. Наконец я увидела фонари посадочной полосы; самолет устремился к ним, и я вспомнила о том, что следует пристегнуть ремни. Через четверть часа я ступила на землю новой для меня страны.
Мое радостное возбуждение достигло апогея и резко спало. Я слегка владела французским, но пулеметные очереди из слов, затрещавшие вокруг меня, слабо напоминали простые фразы, которые я учила в школе. Одинокая и беспомощная, я миновала таможню и иммиграционный контроль; двуязычные указатели вывели меня к автобусной остановке. Я постоянно оглядывалась по сторонам, надеясь увидеть Джину, но возле меня не было знакомых лиц; я находилась среди чужих мне людей, аэропорт казался мне бездушным, холодным.
Наконец мне удалось обменять аккредитив на наличные, оплатить проезд и сесть в автобус. Начался второй этап моего путешествия; автобус ехал через парижский пригород, по булыжным мостовым, мимо уличных кафе и старых зданий. Внезапно убожество окраин кончилось, я увидела широкие бульвары, освещенные фонарями аллеи, залитые светом здания, знакомые по снимкам достопримечательности. Похоже, мы ехали через центр города; вскоре мое возбуждение стало таким сильным, что я забыла о своем одиночестве. Передо мной простирался Париж, и я, Клэр Салливан, видела его своими собственными глазами.
На конечной остановке я снова нашла свой багаж и махнула рукой таксисту. Водитель кивнул; его лицо выражало то, что показалось мне чисто парижской скукой — ennui. Автомобиль понесся вперед, точно пуля, выпущенная из ружья, запрыгал по булыжнику, с визгом остановился возле перекрестка. Когда мы снова помчались вперед, я начала привыкать к такому судорожному стилю вождения и заволновалась — вдруг мою телеграмму не доставили на квартиру Джины?
Но оказалось, что она благополучно попала туда. Расплатившись с шофером и покинув машину, я внесла мой багаж в дом и шагнула; тесный, но вполне современный лифт. Джина жила на третьем этаже. В коридоре было темно, мне пришлось зажечь спичку; наконец я оказалась возле нужной мне двери и прочитала фамилию сестры, выведенную на табличке над фамилией Кэнди-Анны.
Я испытала одновременно огромное облегчение и жуткую усталость. Я нажала кнопку звонка, подождала; наконец дверь открылась. Я увидела стройную, гибкую девушку с золотистыми волосами и бледно-голубыми глазами.
— О, привет! — радушно произнесла Кэнди-Анна.— Добро пожаловать в Европу! Как здорово увидеть тебя! Надеюсь, ты не будешь очень разочарована. Похоже, Джина решила продлить этот лондонский уикэнд — она еще не вернулась домой, и я не имею понятия о том, где она сейчас находится...
Глава 3
— Кто этот Гарт Купер?— спросила я.— Ты с ним знакома? С момента моего прибытия в квартиру прошло полчаса; мы пили швейцарский кофе в просторной неубранной гостиной. Кэнди-Анна проявила понятное любопытство в отношении моего внезапного появления в Европе и беспокойства по поводу Джины, но я не имею склонности доверять совершенно чужим людям, поэтому я сделала значительные купюры в моей истории.
