Энн Стюарт - Танец теней
— Что ж, я рад, что это забавляет тебя, — ответил брату Фелан Джеймс Мердок Ромни.
— Да уж! На самом деле развеселить меня становится все труднее и труднее, — пробормотал Вэл. — Сколько еще мне путаться в этих проклятых юбках? И почему, черт побери, из всех маскарадных костюмов мы выбрали именно этот? Ну разве трудно было переодеться моряками или негоциантами… Цыганами, на худой конец! А то так ведь недолго и правда превратиться в женщину. Посмотри, как изменилась моя походка. К тому же я забыл, когда последний раз в моей жизни случался хотя бы легкий флирт.
— Ну, пофлиртовал ты сегодня вечером вполне успешно, братец!
Вэла передернуло при одной мысли о сэре Невиле.
— Это не считается. Если бы ты знал, как я устал, Фелан! Устал от всего — от того, как носятся со мной в этом доме, от этих проклятых юбок, от воздержания и бездействия. Вот увидишь, я скоро просто сойду с ума!
— Сомневаюсь, — лениво пробормотал Фелан. — Кстати, мне очень неприятно тебя разочаровывать, но вынужден заметить, что ты со своими белокурыми волосами вряд ли сошел бы за цыгана.
— Зато у тебя бы это прекрасно получилось, черт бы тебя побрал! — довольно добродушно, впрочем, произнес Вэл. — Кстати, раз уж нам все-таки пришлось изображать супругов, почему же роль жены ты не взял на себя?
— Во-первых, ты моложе, а во-вторых, это было бы ниже моего достоинства. К тому же ты сам виноват: родился таким хорошеньким!
— Не знаю, сколько еще я это выдержу! Лорда Гарри убили уже целый месяц назад — и что же?
— Моя мать предается скорби, и довольно громко, — равнодушно ответил Фелан.
— Не забывая при этом на каждом углу обвинять меня в хладнокровном убийстве собственного отца. Черт побери, мы должны вернуться, Фелан!
— Ты знаешь не хуже меня, что это невозможно. Может, моя драгоценная маменька и невменяема, но тем не менее ей отлично удалось убедить магистрат и полицейских с Боу-стрит, что убийца — ты. Я уже сто раз говорил тебе, что наш единственный выход — покинуть Англию и подождать, пока улягутся страсти.
— Никуда я не поеду! — упрямо произнес Вэл. — Как ты думаешь, кто на самом деле убил его? — спросил он после паузы дрогнувшим голосом.
— Если бы мы знали это, то не сидели бы за сотню миль от Йоркшира. Мы поймали бы негодяя и отдали в руки правосудия.
— А ведь это моя единственная надежда — найти настоящего убийцу.
— Наша единственная надежда, братец. Или ты забыл, что я тоже по уши увяз в этом деле? Если верить Ханнигану, мнения по поводу того, кто же из нас убил старика, разделились. Причем большинство считает, что на самом деле это сделал я, а моя несчастная мать лжет, чтобы защитить меня. Ведь все знают, что мы с лордом Гарри всю жизнь ненавидели друг друга, а ты был его белокурым любимчиком. Я ведь не хотел даже ехать в Йоркшир, а уж теперь тем более мне не нужно это проклятое наследство!
— Не думаю, что среди наших соседей есть идиоты, способные поверить, что ты убил сэра Гарри.
— Если уж нашлись на белом свете идиоты, способные поверить в то, что ты — женщина… — Фелан вздохнул. — Люди ведь верят в то, во что им хочется верить. И им всегда проще поверить очевидному, чем стремиться взглянуть на изнанку событий.
Вэл пожал плечами:
— По крайней мере мы хоть стали выезжать. Уж лучше притворяться твоей женой перед соседями, чем сидеть в этом проклятом доме. Ты ведь даже не разрешаешь мне ездить на лошади! Никогда не думал, что мой беспутный старший брат окажется таким тираном.
— Тебе, может быть, кажется, что ты весьма убедительно изображаешь даму, но я не уверен в этом, — задумчиво произнес Фелан. — Так что лучше нам держаться от людей подальше.
— А ты не думаешь, что людям может показаться странным наш затворнический образ жизни?
— Не думаю. Видишь ли, я намекнул некоторым, что моя горячо любимая жена в интересном положении.
Вэл ошалело смотрел на брата из-под своих роскошных длинных ресниц.
— То есть… что ты хочешь этим сказать?!
— Я сказал соседям, что ты понесла, дорогая. Беременна. Готовишься стать матерью. Подарить мужу наследника.
— О боже! — простонал Вэл. — Неужели это было необходимо? Мог бы пощадить меня!
— Во всяком случае, это оказалось весьма эффективно. Теперь никого не удивит, что мы мало выезжаем. А кроме того, это объяснит, почему у тебя не слишком изящная талия.
— А почему у меня не слишком изящные ноги, это тоже объяснит? — Вэл тяжело вздохнул. — Черт бы побрал весь этот проклятый маскарад! — устало произнес он. — Кстати, о маскараде. Что мы будем делать с этой ненормальной, Фелан?
— С кем? С леди Марджери? Не думаю, что сейчас мы можем что-то предпринять…
— Не притворяйся идиотом, братец. Я говорю о той девчонке в гостинице.
Фелан откинулся на подушки и прикрыл глаза, вызывая в памяти черты той, о ком говорил Фелан. У нее были такие странные, необычные глаза на загорелом лице. Может быть, ей удалось провести всех, с кем она встречалась до сих пор, но только не братьев Ромни. Устраивая собственный сумасшедший маскарад, ничего не стоит разглядеть чужой, далеко не столь искусный.
— Это не наше дело, Вэл, — решительно произнес Фелан. — Нам надо подумать о том, как спасти собственные головы.
— Но она ведь еще ребенок, Фелан. И, наверное, попала в беду, если ей приходится…
— Она старше, чем ты думаешь. Ей наверняка за двадцать. И сомневаюсь, чтобы ее положение было хуже нашего. Не нужна нам еще одна заблудшая овечка, Вэл. У нас и без того неприятностей хватает.
Вэл пожал плечами, тряхнув своими тщательно уложенными локонами.
— Наверное, ты прав: нам ни к чему усугублять наше положение. Но ты заметил, какие у нее глаза, Фелан?
Фелан Ромни, глядя на залитые лунным светом поля по обе стороны дороги, изо всех сил старался придать лицу непроницаемое выражение.
— Я заметил, — равнодушно произнес он. И в экипаже снова воцарилась тишина — каждый из братьев погрузился в свои невеселые размышления.
2
Джульетта уже третью ночь спала в каморке над кухней гостиницы «Пух и перья» и третью ночь видела во сне отца. Черный Джек Макгоун — человек, плюющий на условности, обладавший особым шармом, свойственным многим пройдохам, — любил без памяти свою единственную дочь. Настолько, что, не желая расставаться с Джульеттой, таскал ее за собой во все опасные, но такие захватывающие путешествия. Девушке довелось побывать в странах с тропическим климатом, столь отличным от унылой погоды Англии, и даже в государствах, охваченных войной. Но она была беззаветно предана отцу, сопереживала всем его увлечениям, прощала проказы, а повзрослев, стала почти что матерью этому человеку, который, в сущности, до конца своей жизни оставался ребенком. И так продолжалось до тех пор, пока Черный Джек не совершил худшее из предательств — умер от лихорадки под палящим египетским солнцем, оставив ее на руках Марка-Давида Лемура…
