Присцилла Хагон - Опасный круиз
— Это здесь рядом, я провожу.
Дети увязались за нами, громко болтая.
Это была маленькая одноместная каюта с одним иллюминатором. Здесь, кажется, было почти все, что нужно, включая гардероб с большим количеством ящиков и подходящий умывальник. Постель была устроена на симпатичном лимонного цвета диванчике с желтыми подушками.
— Две ванных комнаты рядом по коридору, мисс, — сказал стюард, который представился как Джон Холл. Это был крупный, но худощавый лондонец с дружелюбным лицом.
Пока я завороженно оглядывалась, дети сидели бок о бок на диване, болтая ногами, и глядели на меня с живым любопытством. Они составляли очаровательную пару и совсем не казались застенчивыми. Я уже убедилась, что без отца они вели себя не в пример естественнее. Впрочем, некоторую неловкость и напряженность в его присутствии можно было списать на то, что они с ним редко виделись. Кроме того, по крайней мере Кенди, как более взрослая, должна была понимать, в каком состоянии находится их мать. Наверняка, в свои девять с половиной лет она все уже прекрасно видела, и это могло испугать ее.
— Пойдем, Гил! Нужно все оглядеть! — неожиданно закричала Кенди. Пока я соображала, следует ли мне пойти с ними, они уже выскочили наружу. Я не спеша двинулась следом и скоро потеряла их из виду у лестницы, которая вела наверх, к прогулочной палубе. До отплытия оставалось около полутора часов, но большинство пассажиров, кажется, уже взошли на борт. Везде была толкотня, в проходах стояли вещи, суетились стюарды.
Я наткнулась на магазин, который был закрыт, и медленно побрела через комнаты отдыха, зал для танцев, курительную комнату. На прогулочной палубе в кормовой части была просторная веранда, с открытого конца которой открывался вид на палубу А. Там был плавательный бассейн, совершенно пустой и покрытый сетью — довольно мрачная картина. Но всего через несколько дней здесь можно будет прекрасно загорать.
Я поднялась на следующую палубу и обнаружила зал для игры в настольный теннис и библиотеку. Потом на открытую шлюпочную палубу, где над головой раскачивались лини белых спасательных шлюпок. Тут было ветрено и холодно, но я достала из кармана косынку, завязала волосы и все-таки обошла все вокруг. Флаги развевались на ветру, а вода была темная.
Детей я увидела снова, только когда вскарабкалась еще выше — на палубы, разделенные высокими прозрачными перегородками специально для различных игр. Кенди и Гильберт уже играли в шафлборд. Они были совершенно поглощены этим занятием, и случиться с ними явно ничего не могло.
Пока я пыталась отыскать вход назад, в тепло, ветер чуть не унес мою косынку. Наконец я наткнулась на нужную дверь — пароход был такой, что на поиски запросто могло бы уйти несколько дней. Но дверь настолько тяжело открывалась, что у меня просто не хватало сил справиться с ней. Внутри работал кондиционер, и все двери открывались с трудом, а многие были двойными.
Я стала протискиваться внутрь, но застряла на полпути. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы меня не выручил какой-то молодой человек. Он распахнул дверь и буквально втащил меня внутрь.
— Сильный ветер, однако! — весело сказал он, поглядев на мое красное лицо и растрепанные волосы.
— Да уж! — когда дверь захлопнулась, я испытала чувство глубочайшей признательности. Я пригладила волосы рукой и стала повязывать косынку. Юноша медлил. Это был высокий шатен с приятной улыбкой.
— Надеюсь, вы не боитесь морской болезни?
— Думаю, нет, — ответила я. — Это мой первый круиз, но я… я и раньше бывала на море, — я заколебалась, вспомнив, что мне нельзя много болтать о своем прошлом. На корабле было около пяти сотен пассажиров первого класса, но все равно что-нибудь могло дойти и до Верритонов. Я начинала понимать, что мне все время придется притворяться. Досадно, но ничего не поделаешь.
— Я тоже в первый раз. Меня зовут Чарльз Гаррик.
— Джоанна Форест.
— Очень приятно. Мы наверняка еще встретимся. Вы в какой смене?
— В первой.
— Жаль, я во второй. Но танцы, надеюсь, не начинаются раньше половины десятого.
«Кажется, у меня теперь есть с кем потанцевать», — не без удовольствия подумала я, возвращаясь в свою каюту на палубе А. Мои чемоданы уже принесли. Я их быстро распаковала и пошла в каюту детей, намереваясь сделать то же самое для них. Но их чемоданы были заперты.
Дверь в смежную комнату оказалась закрытой, и я осторожно постучала. «Войдите!» — раздалось через мгновение. Я вошла и застала миссис Верритон как раз за разборкой. Она была бледна и, похоже, мучилась головной болью.
— Ключи? О, мой муж на туалетном столике оставил целую связку. Вам нужны вон те, маленькие. Спасибо, моя дорогая. Я очень рада, что нам попалась такая замечательная девушка. Это большое облегчение.
Я неожиданно почувствовала себя жутко виноватой. Ужасно все время чувствовать себя обманщицей. Мне нравилась эта чудаковатая, немного безумная женщина; было бы естественным посочувствовать ей, попробовать помочь как-нибудь. Но глупая девушка, вероятно, ничего даже и не заметила бы. Поэтому я только взяла ключи и принялась раскладывать вещи Кенди и Гильберта.
Странное состояние миссис Верритон только укрепило меня в моих подозрениях: тут явно что-то было нечисто. Впрочем, может, это на самом деле просто слабое здоровье, и, как только погода наладится, она расслабится и придет в себя.
В шесть часов, когда мы отплывали, шел проливной дождь, но оркестр, довольно курьезно, играл «О, какое чудесное утро». Немногие рискнули высунуть нос наружу, чтобы посмотреть на отплытие «Кариновы», но мы с детьми были на самой верхней палубе.
По мере того как полоса воды между бортом парохода и берегом увеличивалась, я все яснее понимала, что от моего прежнего восторга не остается и следа. Я чувствовала себя разочарованной и немного подавленной. Жаркое солнце казалось несбыточной мечтой, но я утешала себя тем, что совсем скоро мы выйдем в Средиземное море.
Во всяком случае, чего бы ни сулил мне этот круиз, назад теперь пути не было. Да и на раздумья оставалось не слишком много времени, потому что уже действовал корабельный распорядок дня и до ужина оставалось совсем немного времени. Никто, наверное, не станет переодеваться, но я все-таки решила надеть платье вместо голубого костюма, в котором выехала из Лондона.
Я забрала Кенди и Гильберта и обнаружила, что Эдвард Верритон поджидал нас, чтобы вместе спуститься вниз, в столовую.
— Я только прослежу, чтобы вы не ошиблись столиком — сказал он. — Сразу после еды детям лучше лечь спать. У них сегодня был трудный день, — у него все еще был довольно внушительный вид лондонского бизнесмена. Впрочем, наверное, немного погодя он расслабится; в круизе все может быть.
