Гарольд Роббинс - Куда уходит любовь
– Простите мне этот беспорядок, – пробормотал я. – Но в перерывах, когда меня не нанимают, я пью.
У глаз ее появились морщинки-смешинки.
– Точно как мой отец. Я взглянул на нее.
– Его тоже нанимали? Она покачала головой.
– Он был капитаном буксира на Ист-ривер в Нью-Йорке. И в перерывах любил основательно приложиться к бутылочке.
– Во время работы не пью, – уточнил я.
– Он тоже. Он был лучшим капитаном буксира в Нью-Йорке.
Я смахнул со стола и поставил пару чистых стаканов. Затем вытащил бутылку бурбона.
– Могу предложить только воды. Льда нет.
– Прекрасное виски, – кивнула она. – Разбавлять его не стоит.
Я налил стакан до половинной отметки. Она выпила виски одним махом, словно воду. Эта девушка явно моей группы крови.
– А теперь к делу, – сказала она, ставя стакан.
– Пятьдесят долларов в день. Отход в пять утра, возвращение в четыре пополудни. Не больше четырех пассажиров.
– Сколько за неделю? Мы хотели бы пойти в Лос-Анджелес, провести там уик-энд и вернуться.
– Мы? – переспросил я. – Сколько вас?
– Только двое. Мой босс и я. Я посмотрел на нее.
– На судне только одна каюта. Конечно, если придется, я могу расположиться и на палубе.
– Вам не придется, – рассмеялась она.
– Трудно поверить, – буркнул я. – Что, у вашего парня что-то не в порядке?
Она снова рассмеялась.
– С ним все в порядке. Ему семьдесят один год, и он относится ко мне, как к дочери.
– Тогда чего ради вам нанимать судно?
– Он строитель из Феникса. У него кое-какие дела здесь и неподалеку от Лос-Анджелеса. Так как он давно уже не видел ничего кроме песка и щебня, то подумал, что неплохо было бы подышать соленым морским воздухом и даже, может быть, немного порыбачить.
– Здесь ему ничего не выловить. Не то время года. Вся рыба ушла к Мексике.
– Его это не волнует.
– С кормежкой? – уточнил я.
– Кроме уик-энда.
– Пять сотен не покажется вам слишком много?
– Четыре звучит несколько лучше.
– Ваша взяла, – сказал я, поднимаясь. – Когда вы хотите отчалить?
– Завтра утром. В восемь. Идет? Аванс вам нужен? Я ухмыльнулся.
– У вас такое честное лицо, мисс…
– Андерсен. Элизабет Андерсен.
Она тоже встала. Набежавшая волна от прошедшего судна качнула яхту, и девушка ухватилась за меня рукой, чтобы удержаться на ногах, затем кивнула и стала подниматься по трапу.
– Кстати, мисс Андерсен, – крикнул я ей вслед, – какой сегодня день?
Она засмеялась. Смех у нее был тоже мягкий и теплый.
– Точно как мой отец. Он всегда первым делом задавал тот же вопрос, когда приходил в себя. Среда.
– О, конечно.
Я смотрел, как она шла по пирсу к своей машине. Повернувшись, она помахала мне, а затем, сев в кабину, двинула с места. Я вернулся в каюту и начал прибираться.
Вот так я ее и встретил. И прошло не меньше года, прежде чем мы поженились.
– Чему ты улыбаешься? – спросила Элизабет.
Я сразу же вернулся в сегодняшний день и, потянувшись через стол, взял ее за руку.
– Я вспоминал, как ты выглядела, когда мы встретились, – сказал я. – Белокурая богиня из золота и слоновой кости.
Засмеявшись, она снова отпила «Манхеттен».
– Теперь-то я не похожа на белокурую богиню.
Я махнул официанту, чтобы он принес еще две порции.
– Ты для меня все такая же. Лицо ее внезапно посерьезнело.
– Не жалеешь, что женился на мне?
– Не говори глупостей. С чего бы мне жалеть? – покачал я головой.
– Не ругаешь меня за то, что произошло? За Дани, я имею в виду?
– Нет, я не ругаю тебя. Я сам ничего не мог сделать, чтобы предотвратить ход событий. Теперь я это понимаю.
– В свое время ты так не думал.
– Я был дураком, – признался я. – Я использовал Дани как костыль.
Официант принес заказ. Когда ждешь самолет, время тянется нестерпимо медленно. Может, тобой уже владеет чувство, что все должно лететь, как на крыльях самолета, покрывающего шестьсот миль в час. Но пока ноги твои на земле, ничего не меняется, не считая наслаждения внутри тебя, которое медленно утекает куда-то.
Этим утром – или, точнее, вчера утром – я ничего такого не чувствовал. Когда я вылез из машины рядом с каркасом дома, с озера дул теплый ветер. Сегодня закончится монтаж конструкции последнего дома в этом квартале, и я был уверен, что мы, не снижая темпов, начнем очередную группу домов. Стояла такая погода, что я не сомневался – до начала пасмурных дней мы успеем закончить все, что намечали. И тогда зимой успеем завершить все отделочные работы.
Я зашел в трейлер, который служил нам прорабской и просмотрел бумаги. Все шло точно по расписанию. Этой работой я буду занят до декабря. К тому времени ребенок уже подрастет и мы сможем двинуться на юг. Дэвис как раз начинает новый проект на окраине Дайтоны, и есть все шансы, что я буду вести эти работы как старший прораб.
Нора всегда считала, что я должен стать архитектором, но я так и не стал им. Чтобы у меня был офис и секретарша, и клиенты не давали бы мне покоя, клиенты, которые хотели, чтобы у них в кухне стояли золотые краны и телефоны в туалете, – нет уж, увольте.
Вместо этого я в рабочей рубашке и джинсах весь день мотался по грязи, возводя дома, которые шли по десять, двенадцать, пятнадцать кусков. Дома были без особых изысков, но за такие деньги вполне приличными. Дома, в которых могут жить люди. Люди, которые в них нуждались. Нормальные люди, а не психопаты, которые хотели иметь дом, чтобы пускать пыль друзьям в глаза.
Чувствовал я себя отлично. К тому же я приносил пользу. Я что-то делал. То, что мне хотелось делать. То, ради чего стоило кончать колледж и готовиться к карьере архитектора, прежде чем пришлось идти на войну.
Я уже собирался на свой первый утренний обход, когда в трейлер зашел Сэм Брейди. Сэм был боссом, который строил все эти дома. Я улыбнулся ему.
– Как раз вовремя, чтобы увидеть, как мы кончаем монтаж последнего каркаса.
Он не улыбнулся мне в ответ. У меня появилось чувство, что грядет какая-то неприятность.
– Эй, что случилось? Ты что, не получил денег на следующий квартал?
– Деньги я получил.
– Тогда выше нос. Мы пустим их в дело до первого снегопада. И следующей весной ты будешь прогуливаться с карманами, набитыми тысячедолларовыми банкнотами.
– Не в этом дело, Люк. Мне очень жаль, но придется расстаться.
– Ты с ума сошел, – сказал я, не веря своим ушам. – Кто же будет заканчивать этот дом для тебя?
– У ипотечной компании уже есть человек. – Он посмотрел на меня. – Они оставят только часть из того, что мы делаем, Люк. И людей, и денег. – Он выудил из кармана сигарету и неловко прикурил ее. – Мне очень жаль, Люк.
