Галина Романова - Чужая жена – потемки
Нет, тут что-то еще было. А что?
– Понятно! Конечно, понял! Константин Сергеевич, заметано! – Подрагивающей, свободной от телефонной трубки рукой директор стукнул себя по груди, наступила тишина, трубка опустилась на аппарат, и послышался сдавленный, но все же внятный, вполне директорский шепот: – Мразота… Ох и мразота…
Тишина в кабинете воцарилась такая, что в ушах у многих зазвенело. Дина тоже напряглась. Не из-за нечаянно оброненных директором слов, а из-за того, что она вновь ждала его неприятного внимания. Но неожиданно пронесло. Зато досталось всем в куче.
– Если я узнаю, что кто-нибудь… – начал он, шумно дыша, – если узнаю, что хоть одна сволочь вынесла из этого кабинета то, что только что слышала… Пеняйте на себя!
– А то что?
Кто бы, вы думали, выступил? Ражева!
Этот божий одуванчик, еще каких-то десять минут назад готовый шлепнуться в обморок, вдруг обрел почву под ногами и смотрел теперь на предмет многих своих несчастий с вызовом, да!
– А то! – гавкнул Валерий Юрьевич и добавил чуть тише: – Пришибу, как моль… Еще вопросы есть?
Вопросов не было.
– Тогда я вас не задерживаю. Все свободны. Кроме… – его мятущийся взгляд вдруг остановился на Дине, а подрагивающий указательный перст ткнул прямо ей в лоб. – Кроме Игнатовой. Дина, останься!
Задвигались стулья, зашуршали ставшие ненужными бумаги, захлопнулись папки, потом дверь. Они остались вдвоем.
– Ты присаживайся, присаживайся, – предложил он тихо и тут же завис у нее за спиной, стоило ей опуститься на стул. – Тут такое дело…
Дина молча слушала тяжелое дыхание Валерия Юрьевича. Глаза она плотно прикрыла, считая в уме до десяти.
Если сейчас сунется к ней своими дергающимися потными руками, что она сделает? Она тогда надает ему по морде, убежит и уволится. Может, и нового места работы, куда ее настойчиво звали, ей и не видать тогда. Ясно же, что никаких хороших рекомендаций ей отсюда не получить. Но зато она останется при своих непоруганной чести и достоинстве. Это имело значение!
Ладони Валерия Юрьевича легли ей на плечи и слегка сжались.
– Не бойся меня, девочка, – хрипло обронил он. – Я не стану тебя трогать, мне Таньки достаточно.
Дина помертвела. Такой доверительный тон и откровения подобного плана явно не предвещали ничего хорошего.
– Тут такое дело… – он с грохотом отодвинул стул, тяжело сел, оперся локтем о стол, положил породистый подбородок на кулак, глянул на нее с надеждой. – Ты должна мне помочь.
– Я?! В чем?!
Помощи от нее людям было, как от дырявого зонта. Не потому, что она не стремилась быть полезной, а потому, что не получалось как-то. Все у нее не так выходило, как-то наизнанку.
– Разговор слышала?
– Разговора не слышала, – честно призналась она. – Вы что-то говорили, но… Я не вслушивалась, если честно.
– Своих проблем полно, так?
Он догадливо улыбнулся, не подозревая, как противно сжалось у нее все в животе от его улыбки.
– Приблизительно, – осторожно кивнула Дина.
– Вот и ладно. Вот и хорошо, что не слушала, – пробормотал он, погружаясь на минуту в свои мысли, но все же продолжая ее внимательно рассматривать. – Звонил один очень, очень влиятельный и очень неприятный мне человек.
Она молча подергала плечами. Ей-то что?
– Он хочет… – начал было Валерий Юрьевич, но вдруг осекся. – Короче, не важно, чего он хочет. Важно, что я должен ему это дать. То есть отвезти ему на дачу. А у меня совсем, совсем нет времени на это. Не поможешь?
– Отвезти?
– Ну да. Тебе же нетрудно?
– Но у меня нет машины, Валерий Юрьевич, – напомнила Дина.
– Не страшно. Туда автобус и электричка ходят каждые полчаса. Добраться – проблем нет. Груз нетяжелый. В твою дамскую сумку влезет.
Сумку ее он вчера видел. Вязаная, объемная, с подкладкой, в нее помещалось много чего полезного, включая зонтик и бутылку молока с батоном после похода в магазин после работы.
– Это что, деньги? Он вас шантажирует? – вспомнила она вдруг заискивающий тон Валерия Юрьевича в момент его беседы с каким-то Константином Сергеевичем.
– Ой, ну почему же сразу так-то?!
Всплеснул руками и принужденно рассмеялся. И жест его тоже показался ей принужденным, будто руки его были сведены болезненной судорогой.
– Просто… Просто…
Он тут же начал на ходу придумывать объяснения, это было видно невооруженным глазом, что он выдумать что-то пытается. Но, как назло, в голову ему не лезло ничего путного. И Валерий Юрьевич счел за благо отделаться шуткой:
– Так, знаешь, долги молодости. А по долгам следует платить, так ведь?
– Так, – осторожно кивнула Дина, и снова в животе у нее заныло, напомнив о ее долгах, срок выплаты по которым приближался.
– Ну вот! – обрадованно подхватил Валерий Юрьевич, потирая ладони. – Видишь, как мы хорошо понимаем друг друга! Поможешь?
– Помогу что? Оплатить ваши долги? Долги молодости?
И тут же подумала, что ей со своими бы долгами разобраться успеть, прежде чем…
– Зачем ты так? – Валерий Юрьевич надул губы и вылез из-за стола, погулял по кабинету, с заложенными за спину руками, попыхтел, потом начал уже приказным тоном: – В общем, так… Собирайся. Я черкну тебе адрес. Возьмешь сверток и отвезешь его по тому адресу, который я тебе – что?
– Черкнете, – вздохнула Дина и начала подниматься.
– Умница! Ступай, собирайся…
На сборы ей хватило пяти минут. Выключила компьютер, придвинула кресло к столу, убрала бумаги в сейф, переобулась в удобные туфли без каблуков, взяла сумку, в которую должен был уместиться сверток Валерия Юрьевича с его «долгами молодости». И пошла в приемную.
Таньки на месте не было. И это настораживало. Она ведь могла быть теперь в кабинете босса, с задранными ногами и приплюснутой к столу спиной. Эта парочка обнаглела настолько, что уже редко запиралась. Валерий Юрьевич – старый холостяк, Таньке тоже бояться некого. Так что они не слишком-то церемонились.
Заходить или нет?
Дина постояла перед дверью директора, потрогала ручку, прислушалась. За дверью он был не один, это точно. Слышалось какое-то движение и звуки разговора. Второй голос был женским, но…
Но, кажется, это говорила не секретарша.
Заходить или нет?
Дина чуть потянула на себя дверь, та бесшумно приоткрылась.
– И чего ты теперь хочешь? Денег? – возмущенно сипя, вопрошал Валерий Юрьевич.
– Хотя бы. Но прежде всего… Прежде, чем вы мне заплатите, я требую к себе уважения. И…
Ражева! Господи, это была Ражева, и она занималась – чем? Правильно, вымогательством. С какой такой стати? Что-то ей подслушать удалось из давешнего разговора шефа по телефону? Как-то глупо. Глупо так поступать. Мало ли о чем говорили эти двое? Мало ли что обсуждали? Может, она знала что-то еще и «присовокупила»?
