Уинслоу Элиот - Опасности прекрасный лик
— Минутку. — Тони прикрыла трубку рукой, но Ларк слышала, как она спросила: — Где у нас записан номер Джонни?
Она услышала приглушенный голос где-то рядом и поняла, что это голос Дома. Ларк закрыла глаза, чувствуя, что у нее кружится голова. Голос Дома.
Через минуту она опять услышала голос Тони:
— Алло? Я нашла его… секундочку. — И сообщила Ларк новый телефон Джонни.
— Огромное спасибо, — ответила Ларк и поспешно повесила трубку. Сердце ее бешено билось. Ей необходим был этот небольшой перерыв. Потом она снова потянулась к телефону. Чтобы двигаться дальше, ей была необходима концепция фильма, которую продумал Джонни.
Ей был необходим Джонни. Но на ее звонок ответил автоответчик.
— Здравствуйте, это автоответчик Джонни Уитфилда. После гудка передайте свое сообщение. Б-и-и-п.
Она быстро заговорила:
— Джонни, это Ларк Чандлер. Мы познакомились почти год назад, прошлым Рождеством. Я хочу переговорить с вами о том фильме, деньги для съемки которого, вы мне сказали, вы пытались получить здесь, в Лондоне. Это фильм о Марии Бентон. Сейчас я работаю в компании «Стаффорд продакшнз», и мне кажется, что к вашему фильму может быть проявлен интерес, если вы еще не решили его судьбу иначе. Позвоните мне.
На следующий день Джек пригласил ее на ужин в «Савой», и она поведала ему о своем плане. Джек поддержал ее стремление, но посоветовал не слишком полагаться на Джонни Уитфилда.
— Он пьяница и амбициозный транжира. Но в отношении фильмов вопросов нет: все его фильмы прекрасны.
Ларк покачала вино в своем бокале. Она явственно ощущала, что в мыслях у Джека присутствует нечто большее, чем просто работа.
— Ларк…
Она подняла глаза.
— Да?
— Я хочу, чтобы после ужина мы пошли ко мне.
Она задержала дыхание.
— Нет.
— Я позвоню в компанию.
— Нет.
— Я все прекрасно понимаю, — сказал он тихо. — Ты влюблена в кого-то другого. Ты думаешь, что никогда не сможешь относиться ко мне так, как относишься к этому человеку. Он так сильно обидел тебя, что ты не можешь себя заставить довериться другому. Карл рассказал мне довольно много, чтобы я смог понять. — Он смотрел серьезно. — Я все-таки хочу, чтобы мы пошли ко мне.
Это было довольно странно, но Ларк не так уж неохотно отнеслась к этому предложению, как она думала. Воспоминание о последнем мимолетном поцелуе посреди улицы сохранилось. Это правда, она никогда никого не сможет любить так, как любит Дома, но разве это значит, что она останется безразличной к другим мужчинам?
Квартира Джека, находившаяся совсем рядом с Парламентской площадью, была большой и просторной. Ее высокие окна выходили на Вестминстерское аббатство и здание парламента. Пока они добирались туда, пошел дождь, и по стеклам стучали крупные капли, Ларк стояла и смотрела в окно, она нервничала.
Джек подошел и, встав сзади, обнял ее за талию.
— Хочешь поговорить? — прошептал он.
Она покачала головой.
— Ты очень красивая женщина. Я обожаю длинные волосы. — Он поцеловал их. — Я обожаю голубые глаза. — Он повернул Ларк и поцеловал ее веки.
Она стояла неподвижно. Ей было любопытно, но ощущала она себя какой-то полуживой.
Его губы двинулись вдоль ее щеки к губам. Язык нежно приоткрыл их. Ларк почувствовала, как вся напряглась.
Джек отодвинулся. Он смеялся.
— Ну-ну, моя дорогая, так не пойдет.
— Я безнадежна, Джек. Правда. Не знаю, что и делать.
Он обнял Ларк и подвел к дивану.
— Это чепуха. Когда занимаешься любовью, не надо ничего делать. Просто наслаждайся.
— Я не могу, — прошептала она.
Он снова засмеялся.
— Ты, конечно же, можешь… и хочешь.
Они сели. Джек положил ее себе на колени и поцеловал ее в голову сбоку.
— Тебе надо делать только одно, — прошептал он. — Не думать ни о чем. Только чувствуй… Ты чувствуешь это?
Он поцеловал ее ухо.
— Да.
Он погладил ее шею.
— Ты чувствуешь это?
Она кивнула.
— Вот и все, что тебе надо делать. Только чувствовать. А это ты чувствуешь?
Он провел пальцами вдоль ее носа.
Она улыбнулась.
— А это?
Он провел такую же линию вокруг ее рта.
Он поцеловал ее, и на этот раз она ощутила его, и по ней пробежала волна возбуждения.
— Вот так хорошо, девочка, — прошептал Джек и расстегнул ее блузку.
Ларк почувствовала, как в ней нарастает желание. Боязнь, что в любой момент ее охватит холодное безразличие, уменьшалась с каждой лаской. Ее тело реагировало на прикосновение Джека, хотя душа ее и была закрыта на замок.
Дождь все сильнее стучал по окну. Звук этот успокаивал. Под влиянием нежной чувственности Джека Ларк погрузилась в царство физического наслаждения. Он снял с нее блузку, потом стянул юбку, расстегнул ей бюстгальтер и продолжал ласкать ее тело, играть с ним.
Он положил ее на диван. Моргнув, Ларк открыла глаза и увидела, как он раздевается и достает из кармана презерватив. Потом он снова подошел к ней и прошептал:
— Все в порядке?
Она кивнула. Она приняла его с тихим вздохом. На какое-то мгновение ей показалось, что она тонет.
— Моя девочка, — нежно сказал Джек, — моя храбрая девочка. А это ты чувствуешь?
Он снова легко провел пальцем вдоль ее носа.
Ларк улыбнулась, расслабляясь. Ей было хорошо лежать вот так в объятиях мужчины. Она ощутила всю чудесность такого союза, идеального единения мужчины и женщины. Когда его движения стали интенсивнее, она робко провела пальцами по его спине. Она наслаждалась ощущением его ритма и позволила этому чувству полностью захватить себя. Это оказалось легче, чем она ожидала. И в самом деле, ничего не надо было делать. Чувства ее нарастали.
— Ларк… — выдохнул Джек.
Через минуту движения его стали медленнее. Покрытый потом, он крепко сжимал ее.
— Все хорошо, моя девочка?
Она кивнула, глядя ему в глаза и улыбаясь.
— Да, сейчас все хорошо.
Но ночью ей снился Дом. Они стояли у озера и пожимали на прощанье руки. Потом они отвернулись друг от друга, отошли на несколько метров, снова одновременно повернулись и бросились друг другу в объятия, прижимаясь так, что их никогда бы не удалось расцепить.
Ларк проснулась, сердце ее колотилось, лицо было мокрым от слез. Джек лежал, повернувшись к ней спиной, и она посмотрела на него с недоумением.
Интересно, подумала она, будет ли она нести в себе любовь к другому мужчине до самой могилы? Сможет ли когда-нибудь возникнуть нечто большее? Конечно, в конце концов это уйдет. Или, может быть, ему на смену придет что-нибудь еще?
Однако сердцем она знала, что при мысли о Доме ее всегда будут охватывать сильные и болезненные чувства. Может быть, она никогда его больше не увидит, но он стал частью ее и будет оставаться таковой всю оставшуюся ей жизнь.
