Светлана Демидова - Шатер из поцелуев
– Нигде ее нет, – сообщил он Ольге. – Весь путь до подъезда Николаевых прошел. В окнах их квартиры горит свет, так что скорее всего Вика уже дошла до дома, пока мы с Митькой возились. Все в порядке…
– Вряд ли у них там все в порядке, – отозвалась Ольга.
– Ну… мы-то что теперь можем сделать?
– Не надо было ее отпускать…
– Не надо было, конечно… Если бы Митенька не раскапризничался, так и не отпустили бы… Да-а-а… как-то все нескладно получилось… на душе неспокойно…
– Может быть, позвонить им? – предложила Ольга. – Хотелось бы все-таки удостовериться, что Вика дошла…
– Н-не знаю… будет ли уместен наш звонок в такой ситуации, – покачал головой Вася. – Может, нам все-таки больше не стоит вмешиваться в их отношения, а? Только масла в огонь подольем…
– Ну… что ж… может быть, ты и прав… Возможно, Вика не хочет, чтобы Сергей знал, где она была… – Ольга зажгла свечу, стоящую посредине праздничного стола, и сказала: – Мой руки, Вася… Не встретили Новый год, как полагается, но хоть как-то ведь надо… – Она попыталась улыбнуться, но улыбка так и застыла на ее лице жалкой гримасой. Ей очень хотелось плакать.
Фадеев обнял ее, прижал к себе и сказал:
– Ну не огорчайся ты так, Оля… Как там говорится… надо уметь принимать как должное то, что невозможно изменить… Разогревай свою фирменную индейку, а я сейчас умоюсь и открою шампанское. Праздник все-таки! На улице народ вовсю петарды рвет, песни горланит и вообще… всячески развлекается… У нашего универсама Дед Мороз со Снегурочкой всем бенгальские огни раздают. Клоуны какие-то скачут… Ряженые… Людям весело… И никто даже не подозревает, какие рядом трагедии разворачиваются…
Ольга с Васей успели выпить по бокалу шампанского в честь наступившего Нового года, когда опять раздался звонок в дверь.
– Неужели снова Вика?! – испугалась Ольга и бросилась в коридор.
Фадеев поспешил вслед за ней.
В квартиру зашел Николаев с таким лицом, какое бывает после тяжелой и продолжительной болезни.
– Вика, случаем, к вам не приходила? – спросил он.
– Приходила… – выдохнула Ольга и в изнеможении опустилась на ящик для обуви.
– Ее что, нет дома? – ужаснулся Вася.
Николаев отрицательно покачал головой и опять спросил:
– А когда она приходила? Давно? Когда ушла?
– Да уж… минут сорок как… – пробормотал Вася и перешел на «ты», хотя до этого обращался к Сергею строго официально: – Понимаешь, у нас Митя температурит… Как раз расплакался, раскричался… Пока успокаивали, она и ушла… Я бросился за ней, но не догнал… думал, что уже до дома дошла… Свет у вас в окнах горел, и я, дубина, почему-то сразу успокоился…
– Зачем вы ее отпустили?! – возмущенно крикнул Сергей. – Видели же, в каком она состоянии! Где теперь ее искать?! У нее и подруг-то нет! Негде ей отсиживаться, вы это понимаете?!
– А ты сам-то какого черта ее отпустил?! – рассердился Вася. – В ночь! Когда кругом одна пьянь!
– Так я думал, она к соседке пошла… плакать или… не знаю там что… Говорю же, у нее и подруг-то нет, кроме этой Людмилы – соседки по площадке… Не компанейская она, Вика… одиночка… Вот к Ольге прилепилась… всем нам на несчастье… Я ждал, ждал… пусть, думаю, выговорится… Потом не выдержал, пошел к Людмиле, а Вика к ней и не приходила… Я в квартиру вернулся, смотрю… а Викиного пальто нет… Я даже не знаю, куда кинуться! Ей, кроме вас, и идти-то некуда!
– Слушай, а какого хрена ты вывалил на нее все свои заморочки именно в новогоднюю ночь?! – выкрикнул вдруг Фадеев. – Подождать не мог, чтобы хоть не в праздник?! Чтобы не ночью?!
– Не мог!!! Но… не специально!!! Так получилось!!! Совпало все так! Сил уже терпеть не было, когда… она…
– Сил у него, видите ли, не было! – грозно перебил его Фадеев. – А у нее, значит, должны были найтись, да?! Женщины – они двужильные! Вынесут!!! Да она из-за тебя, мерзавца, по морозу почти босиком!
– Как босиком…
– А так! В туфельках по сугробам! И платье полуголое, и пальто нараспашку!
Николаев с побелевшими губами опустился рядом с Ольгой. Ноги его явно не держали. А Вася никак не мог остановиться:
– Гад ты, Серега! Тебя такая женщина полюбила, а ты все в своих болячках ковыряешься! Тебе бы радоваться! На руках Вику носить, целовать до одурения! А ты, скотина, только мучил ее! А ну, вставай! – Фадеев сдернул с вешалки свою куртку, нахлобучил шапку и закончил: – Пошли искать! Чего расселся, урод!Вася с Сергеем нашли Вику в соседнем дворе в закутке с мусорными баками. Она лежала на грязном снегу, усыпанном заледенелыми очистками и веселыми крапинами конфетти, без пальто, без украшений, в разодранном золотом парчовом платье, с окровавленной головой.
После того, что приключилось с Викой, Ольга, считая себя виноватой во всем, не могла ни спать, ни есть, ни толком разговаривать. Временами она впадала в какое-то странное то ли оцепенение, то ли забытье. Это были не сон и не явь, это было какое-то пограничное состояние, в котором ее посещали странные тягучие видения, заканчивающиеся всегда одним и тем же: видом окровавленной Вики, распростертой на снегу возле грязных мусорных баков. Ольга не видела ее такой, но сознание услужливо рисовало такую жуткую картину, которая вряд ли уступала реальной. Ольга была так плоха, что Вася вынужден был отвезти еще не до конца поправившегося Митеньку к собственной матери в поселок Славянка.
– Оленька, ну успокойся, – без устали твердил он жене. – Вике уже лучше. Значительно лучше. Она выкарабкается, вот увидишь! А нам с тобой нужны силы! Надо Вике помочь и Сереге тоже… Он совсем дошел… Смотреть страшно…
– Так ему и надо… так и надо! – твердила Ольга. – И мне так и надо! Меня нужно гораздо сильнее наказать, потому что я не должна была… – И она начинала рыдать, поскольку никак не могла сформулировать, чего не должна была делать, а потом опять впадала в свое жуткое оцепенелое состояние.Более или менее Ольга пришла в себя примерно через неделю после происшествия и попросила Васю уговорить мать подержать у себя Митю еще несколько дней. Как только этот вопрос был улажен, она помчалась в больницу к Вике. Уже возле огромного больничного городка Ольга замедлила шаг, потому что поняла: она боится увидеть свою несчастную подругу. Она и так с трудом несла на себе крест вины перед женой Сергея, а если еще увидит ее в растерзанном состоянии, тогда хоть и вообще не живи… Ольга разделась в гардеробе, трясущимися руками нацепила на сапоги синие больничные бахилы и с пересохшим от волнения горлом на ватных ногах поднялась на нужный этаж.
Вика лежала в отдельной платной палате, куда ее поместил Николаев. Сам он сидел подле жены, держа ее за руку. Вика спала. Ее голова была обмотана бинтами, под глазами лежали коричневые тени. Если бы Ольга не знала, что это Вика, то ни за что не узнала бы в этом изможденном существе милую, обаятельную женщину… Николаев тоже был мало похож на себя прежнего. Сухощавое лицо его еще больше вытянулось, от носа к губам протянулись глубокие борозды. И еще он резко поседел. Очень необычно, будто специально обесцветил себе пряди.
