Кэндис Кэмп - Бесконечная любовь
— Да, не пропускаю ни одного танца, — удивленно согласилась Камелия. — Хотя ума не приложу почему. Как бы ни старалась вести себя осторожно, все равно то и дело говорю что-нибудь такое, от чего девушки вокруг ахают и начинают нервно обмахиваться веерами.
Вивьен усмехнулась:
— Многие молодые леди любят манипулировать веером; думают, что это делает их интересными.
Камелия взглянула с сомнением:
— Возможно. Мужчины действительно на них смотрят.
— Что ж, в таком случае цель достигнута. Ну а как дела у тебя? Кто-нибудь из новых знакомых привлек внимание?
Искреннее удивление на лице Камелии послужило самым красноречивым ответом.
— Нет. То есть, конечно, лорд Брекуэлл кажется очень милым, но… даже не знаю. Очень уж скучен.
Вивьен коротко вздохнула. Как ни любила она своего брата, а все-таки ясно понимала, что разговор с ним казался слишком сложным всем, кроме любящих родственников и ученых друзей, а потому не стоило надеяться, что мисс Баском найдет Грегори интересным. И все же в ту минуту, когда Вивьен вошла в библиотеку, оба были всецело поглощены общением. Жаль, что в тусклом свете не удалось рассмотреть выражение лица юной особы. Было бы куда проще прямо поинтересоваться, как она относится к маркизу, но сейчас почему-то не хотелось прибегать к своей обычной откровенной манере: щекотливое положение между близкой подругой и любимым братом обязывало сохранять особую деликатность и беречь чувства обоих.
— Хотя, — продолжала Камелия, — Дора Паркинтон находит лорда Брекуэлла чрезвычайно занимательным. — Глаза озорно блеснули. — Должна признаться, что она заставила меня танцевать с ним два или три раза.
Вивьен от души рассмеялась и оставила попытки выяснить отношение мисс Баском к Грегори.
— Дорогая, кажется, ты начинаешь входить во вкус светской жизни. Дора действительно ужасна?
— О, она никогда не говорит ничего плохого. — Камелия поморщилась. — Но порой хочется узнать, что думает эта девица на самом деле. Такая сладкая, прямо истекает медом. Можно поверить, что больше всего на свете хочет со мной дружить. Но каким-то странным образом любое ее высказывание выставляет меня в дурном свете.
Камелия вздохнула.
— Когда же наконец сезон начнет приносить удовольствие?
— О, Кэм… — Вивьен взяла подругу за руку. — Неужели все так плохо? Дора портит тебе жизнь? Думаю, при необходимости мне удастся ее утихомирить…
— Нет-нет, не надо! Не хочу, чтобы ты впутывалась в интриги. Дора Паркинтон этого не стоит. Конечно, раздражает, когда оказывается рядом, но не больше. Дело не в ней. Мне просто… скучно. И надоело жить в городе.
— А еще не хватает Лили?
Камелия кивнула:
— Да. Пока она даже не успела прислать письмо, да и вообще не очень любит писать. — Мисс Баском помолчала и честно призналась: — Да и я тоже. Когда рядом Ева и Фиц, разлука не так тяжела. Но они очень заняты своим новым домом. А кузен Оливер на пару дней куда-то уезжал и вернулся в ужасном настроении.
— Правда? Бывает же такое!
— Да. — Камелия кивнула. — Очень странно, потому что обычно он до того вежлив и сдержан, что трудно сказать, что у него на душе. А вчера я собственными ушами слышала, как он послал Фица к черту. И за завтраком сегодня не произнес ни слова. Фиц даже не осмелился его дразнить, как обычно; просто внимательно посмотрел и перевел взгляд на Еву, а та пожала плечами.
— Так что причину хандры никто не знает?
— Нет. И куда он ездил, тоже неизвестно. Ева спросила за обедом, очень осторожно, и он ответил вежливо, но ничего конкретного так и не сказал.
— Может быть, лучше вообще не спрашивать?
Камелия пожала плечами:
— Лили, конечно, предположила бы, что дело в неудачном романе.
— Мм. Надо же…
— Как по-твоему, она права? Возможно ли, чтобы кузен Оливер влюбился? Всегда такой сдержанный. Слишком рассудительный и… ну, ты знаешь, уравновешенный.
— Да, верится с трудом. — Вивьен помолчала. — В следующий раз, когда его увижу, постараюсь выяснить. Может быть, завтра на рауте у Мортонов.
— Не знаю. Слышала, как его камердинер говорил дворецкому, что он — то есть кузен Оливер — велел выбросить все приглашения.
— Что-то ты подозрительно многое слышала, — с улыбкой заметила Вивьен.
— А все потому, что здесь совсем нечего делать и ужасно скучно.
— Это мы постараемся исправить. Сегодня, например, как раз собиралась поехать с визитами и взять тебя с собой.
Камелия тяжело вздохнула, и Вивьен коротко рассмеялась:
— Но теперь изменила решение. Пожалуй, лучше провести день иначе. Что, если отправиться в музей Баллока?
— В Египетский зал? — Глаза Камелии загорелись энтузиазмом. — Мечтаю об этом с первого дня! Фиц сказал, что там выставлено разное оружие…
— И костюмы.
— И даже чучела животных: жирафов и слонов.
— Значит, решено. — Вивьен встала. — Сейчас же прикажу подать экипаж.
— Так быстро? О, ты самая лучшая подруга на свете!
— Не преувеличивай. Я очень люблю этот музей. А ты первая, кто согласился поехать туда со мной.
Вивьен подошла к колокольчику и позвонила. Она действительно не имела ничего против посещения музея, хотя собралась туда исключительно для того, чтобы порадовать подопечную. Впрочем, провести несколько часов с пользой для ума и сердца никогда не помешает. Судя по поведению Стьюксбери, впереди еще немало пустых одиноких дней.
С графом довелось встретиться только через два дня. Вивьен приехала на бал к леди Фенвик и попала в многолюдное и невероятно скучное сборище, которое она, несомненно, пропустила бы, если бы не надеялась увидеть Стьюксбери. Однако поскольку Оливера нигде не было, она решила не тратить время понапрасну и попросила Винсента Маунтхейвена, заядлого картежника и завсегдатая игорных столов, рассказать о том клубе, где сэр Руфус неведомым образом расстался с брошкой леди Китти. Впрочем, скоро стало ясно, что делать этого не стоило: Маунтхейвен подробно изложил все, что знал о данном заведении, и перешел к детальной характеристике остальных, видимо, решив поразить прекрасную собеседницу осведомленностью и кругозором.
Вивьен прикрыла рот веером, чтобы скрыть зевоту, и всерьез задумалась, как бы избавиться от нудного кавалера. Посмотрела по сторонам и внезапно увидела целеустремленно приближающегося графа. К счастью, веер скрыл предательскую улыбку, хотя глаза, наверное, выдали радость.
— Стьюксбери! — воскликнула она, нимало не заботясь о том, что на полуслове перебила вдохновенный монолог Маунтхейвена. — А я уже решила, что вы навсегда покинули общество!
