Линда Джонс - Жена Мэдигана
Но почувствовав, как он осторожно скользнул под одеяло, улыбнулась. Это не сон.
Она повернулась и положила руку ему на грудь. О, как же приятно чувствовать его рядом.
— Не может заснуть? — пробормотала она.
— Нет, — тихо ответил он. — Извини, что разбудил.
Он собственнически обнял ее, и она положила голову ему на плечо.
— Ничего. Я даже рада. — Это реальность. Правда. Совсем не сон.
Она погладила ладонью его грудь, пальцы задели край шрама. На прошлой неделе она видела шрамы, касалась их, но усиленно старалась не обращать на них внимания. Они напоминали, почему она ушла от Рэя шесть лет назад. И о том, почему он, в конце концов, уйдет от нее.
Больше всего на свете она хотела излечить рану, которую нанесла ему. Хотела возместить ущерб, попытаться заставить его понять. Потом… все что случится, будет на его усмотрение.
— После переезда в Чаттанугу я часто видела во сне, как прогибается кровать, и ты забираешься в нее. Иногда ощущения были настолько реальными, что я просыпалась и несколько секунд ожидала увидеть тебя рядом.
Он промолчал.
— Мне это нравилось, — призналась она. — Проседающий матрац, тихий шорох простыней, когда ты забирался под них. Это значило, что мы вместе и в безопасности, о другом я и не мечтала. — Очевидно, это было слишком большое желание.
Рэй перебирал пальцами ее волосы.
— Звучит глупо, да?
— Нет, — ответил он, но она не поверила. Грейс села и включила свет. Рэй заморгал от яркой вспышки и еще некоторое время лежал с закрытыми глазами.
Ее пристальный взгляд остановился на шрамах на его груди, один почти в центре, который едва не убил его, меньший и не такой угрожающий на левом плече. Она коснулась рубца, позволив пальцам на мгновение задержаться на поврежденной плоти.
— Они болят? — прошептала она.
— Иногда, — признался он. — Но не сильно и не часто.
Грейс накрыла ладонью шрам в центре груди.
— Мне они тоже причиняют боль, — призналась она в ответ.
Она передвинула руку ниже с груди на бок к самому свежему шраму, который не раз нащупывала пальцами. Он был длинным и тонким, явно не от пули.
— Как ты получил этот?
— Нож, — просто ответил Рэй.
В животе Грейс что-то перевернулось. Она подняла голову и посмотрела Рэю в глаза, молча требуя продолжения.
— Была облава, — начал он низким и резким голосом, не отрывая от нее глаз. — Один чокнутый паренек кинулся на Лютера, вытащив нож из ниоткуда. Наверное, я мог бы выстрелить в мальца, а не пытаться выхватить нож, но поскольку ему едва ли исполнилось пятнадцать, у меня просто не хватило духу.
Она потянула простынь вниз, медленно раскрывая твердое, мускулистое, закаленное тело Рэя, пока не нашла шрам на бедре. Маленькое, давно зажившее напоминание о втором разе, когда в него стреляли. Она не колеблясь коснулась его рукой. Ниже на той же ноге был еще один длинный, грубый, почти незаметный шрам.
— А этот?
— Неприятность на дороге. Один парень пытался меня переехать.
— Что ты сделал? — ее живот снова взбунтовался. — Ухватился за машину и держался за нее?
Рэй пожал плечами.
— Типа того.
Были и другие, меньшие отметины, о которых она не спрашивала. Теперь, когда она знала, почему Рэй вынужден бросаться в гущу событий, почему ведет эту войну, она понимала. Немного. У него было доброе сердце, и всю свою взрослую жизнь он мстил за смерть сестры. Но это знание не помогало легче принять боль.
Она хотела еще раз попытаться объяснить, заставить его понять, почему ушла… но это было бы пустой тратой времени, а она не хотела испортить сегодняшнюю ночь. Но, разумеется, не было ничего неправильного в том, чтобы попросить его быть осмотрительным.
— Когда ты уедешь в Мобил, надеюсь, ты хотя бы постараешься проявлять осторожность, — сказала она, не отводя глаз от шрама на бедре. — Я ненавижу мысль, что ты… — голос стал почти резким, поэтому она остановилась.
Если бы в эту минуту Рэй попросил ее поехать с ним, она бы согласилась. И совершила бы ошибку. Большую. Она не была уверена, что сейчас сможет справиться с неопределенностью лучше, чем шесть лет назад. Она любит его, нуждается в нем, но не станет пытаться все вернуть, а потом снова уходить от него. Опять причинять ему боль. На сей раз уйти должен он. Так будет правильно.
Возможно, если отъезд станет его решением, это снимет остроту боли от последнего расставания. Теперь не он будет тем, кого покинули.
Рэй взял ее за подбородок и потянул к себе для поцелуя. Она знала, что они снова займутся любовью, и больше не будет разговоров о Мобиле, шрамах или соблазнительно продавленных матрацах. Они могли иметь только секс, и она с жадностью это возьмет.
Он снова занимался с Грейс любовью, медленно и непринужденно. Вскоре она заснула, опустив голову ему на грудь и закрыв рукой шрам на плече. Она спала так, словно у нее не было никаких забот в этом мире. Рэй же размышлял, сможет ли когда-нибудь снова заснуть.
Он всегда думал, что Грейс ушла, потому что недостаточно сильно его любила, что чепуха о якобы слишком опасной работе, была лишь предлогом. Ерундой. Оправданием. Он убеждал себя в этом снова и снова, хватаясь за гнев, который так хорошо скрывал. Гнев, который спас его от того, чтобы буквально не развалиться без нее на части.
Но сегодня ночью… когда она касалась его шрамов, он видел боль в ее глазах, слышал отчаяние в голосе, когда она так нерешительно попросила его быть осторожным. Она не просила остаться, не называла сумасшедшим. Не угрожала возненавидеть, если он уедет, или уехать самой, если он не изменит своего решения. Она лишь попросила проявлять осторожность.
Было бы легче, если бы она требовала или выдвигала ультиматум. Он знал, как справиться с требованиями и ультиматумами. Но сомневался, что знает, как реагировать на эту просьбу.
Шесть долгих лет назад Грейс оставила его не потому, что перестала любить. Она уехала, потому что любила слишком сильно. Он видел правду в ее глазах, когда она нерешительно гладила его шрамы и просила не рисковать. Спустя столько времени осознание этого не должно было иметь никакого значения, но имело. Имело, черт возьми.
Рукой в перчатке Фредди уверенно постучал в дверь. Стояло яркое, раннее субботнее утро, и он сильно спешил, поскольку обещал полусонной Дженни, что вернется к завтраку.
Когда клиент открыл, его глаза удивленно распахнулись, и он отступил, спотыкаясь на собственных ногах.
— Что ты тут делаешь? Разве ты не должен уехать подальше из города? — он глянул в обе стороны пустынной улицы. — Тебя кто-нибудь видел?
